Андре дома не оказалось, конечно же. С гораздо большей степенью вероятности его можно было найти на Титанике, но я нашла в себе мужество признать это только после нескольких минут бесполезных звонков в домофон со стороны улицы, у высоких кованых ворот частного дворика. Неужели мне придется вернуться в отель? Я сощурилась и внимательно осмотрела фасад старинного дома. Окна на кухне у Николь были открыты, и это внушило мне определенные надежды. Когда я увидела серое дымчатое облачко, небольшой меховой комок, сидящий под вьющимся цветком на лоджии, все мои сомнения отпали, и я набрала номер на домофоне. Когда знакомый певучий французский коснулся моих ушей, я выдохнула с облегчением.
– Даша́, душа моя, это вы? – Николь, соседка Андре снизу, в чью квартиру в свое время я так удачно залезла по пожарной лестнице, была удивлена, но рада мне. Уже заходя в подъезд, я вдруг запоздало испугалась того, что Николь может оказаться моей femme fatale, но вспомнила ее голубые глаза и отбросила все сомнения. Нет, это не Николь. Хоть в чем-то я могу быть уверена. Я сложила Ice Paris вчетверо, засунула его в задний карман своих безразмерных шортов на резинке и направилась через двор к дому.
Николь распахнула дверь раньше, чем я поднялась на второй этаж. Увидеть ее было почти то же самое, что услышать голос Шурочки, и я с огромным трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться прямо у нее в прихожей.
– Что с вами произошло, дитя мое. Вы похожи на привидение! – воскликнула добрая соседка Николь, пытаясь пошутить, но она была права – именно так я себя и чувствовала.
– Вы позволите… мне нужно снова воспользоваться вашим окном.
– Что? – ахнула она, и я старательно растянула губы в улыбке.
– Да уж, кажется, никаким иным способом попасть домой я не смогу.
– Хотите сказать, что потеряли ключи? – нахмурилась Николь, и я поняла, что она не верит мне. Что ж, не важно.
– И одежду, кажется, тоже, – я развела руками в стороны и вздохнула, кивая на дешевые сувенирные шлепки. Николь помолчала, словно пытаясь и не находя подходящих ситуации слов. Затем она чуть склонила голову вбок, почесала в своем высоком пучке волос и все же спросила:
– Думаете, нет смысла подключать к этому полицию? Если что, у моего мужа были очень большие связи, часть из которых перешла ко мне вместе с наследством…
– Нет никакого смысла, – покачала головой я.
– Андре вас обидел? – уточнила она, и я только сглотнула подступивший к горлу ком и замотала головой.
– Ни в коем случае. Он никогда не обидел бы меня, – сказала я и поняла, что абсолютно уверена в этом.
– Просто ваши руки, Даша́…
– Несчастный случай на производстве, – я бросила взгляд на свои запястья, на ладони, еще хранившие следы пожара. Николь с пониманием вздохнула, но ничего не сказала. Только раскрыла передо мной дверь, а затем и окно своей спальни.
Пять минут, не больше, потребовалось мне, чтобы залезть наверх, на лоджию Андре, еще две, чтобы пробраться внутрь через как всегда беспечно оставленное открытым окно – Андре любил свежий воздух куда больше безопасности. Я скатилась тяжелым мешком на стоявший под окном комод, ударилась боком об его угол, чертыхнулась и тут же расхохоталась всей абсурдности ситуации. Я была дома. Восхитительное чувство! Знакомые вещи, знакомые книги. В шкафу в спальне я нашла небольшую часть моих собственных вещей – выстиранных, выглаженных и аккуратно сложенных стопочками. Во всем этом чувствовалась заботливая рука прислуги Андре, с которой я так ни разу и не пересеклась. На самом деле, обслуживающий персонал тоже вызывает немало подозрений. Это не пришло мне в голову раньше. Домработницы знают о своих хозяевах куда больше, чем те хотели бы, от них ничего не скроешь, у них есть ключи от всех дверей. Прислуга знает, где вы есть сейчас и где будете завтра, она все слышит, оставаясь невидимой. Нужно спросить у Андре…
Андре. Я огляделась в поисках его компьютера, но в спальне не обнаружила. Я сбросила свои дурацкие, натершие мне палец резиновые шлепки, и побежала вниз по кованой металлической лестнице босиком. Ноутбук нашелся на кухне. Крышка была закрыта, но система находилась в режиме сна. Пароля не было – Андре об этом не позаботился. Но сейчас это было мне только на руку, я зашла в поисковик, загрузила запрос по контактным данным клиники Андре, затем на секундочку отошла от компьютера, чтобы включить кофейную машину. Огромная хромированная машина удовлетворенно заурчала, отвечая на мое прикосновение, и я была готова поклясться, что она мне рада. Аппарат слил немного воды в поддон, затем замигал, показывая, что вода кончилась. Я раскрыла дверцу, чтобы вытащить контейнер для воды, и тут мой взгляд упал на резервуар с отработанным кофе.
– Странно, – пробормотала я, продолжая пялиться на него, как баран на новые ворота. В нем лежали круглые, спрессованные таблетки отработанного кофе. Их было пять штук, я посчитала. Но проблема заключалась в том, что я выкинула все таблетки перед тем, как уехать в Авиньон. Внезапно мне стало холодно, по босым ногам подул ветер. Кто пил кофе в квартире, где никто кроме меня никогда и не прикасался к кофе… Кто-то приезжал к Андре? Но кто? Я была здесь почти все время, я бы знала.
Я вздрогнула, не понимая, отчего. Безотчетное ощущение, будто на меня кто-то смотрит, преследовало меня все последние дни, где бы я не находилась, но приходить сюда, к Андре – это было ошибкой. Марко был прав, когда требовал, чтобы меня спрятали в отеле. И все же вот она я, здесь, перед кухонным окном, как на ладони.
– Привет! – Я подпрыгнула на месте и оглянулась так резко, что чуть не упала. К моему изумлению, в проеме, ведущем в кухню, я увидела… Одри. Она стояла, облокотившись на стену, скрестив красивые длинные ноги, обутые в обманчиво небрежные, легкие босоножки на высоком каблуке. – Не знала, что ты дома.
– Я… да, – только и смогла произнести я, в полной прострации разглядывая невесту Марко.
– О, прости! Я что напугала тебя? – заволновалась Одри, ибо мое лицо, ясное дело, демонстрировало всю палитру шока и непонимания. – Я проезжала мимо и завезла Андре его костюм. Он попросил меня, – Одри держала в руках упакованный в прозрачный полиэтилен бежевый льняной костюм Андре.
– Нет-нет, все в порядке, – кивнула я, стараясь выровнять дыхание. – Со всеми этими историями я превращусь в неврастеника, это точно.
– Историями? – переспросила Одри, склонив голову в непонимании. Ее роскошные вьющиеся волосы ниспадали по обнаженным плечам, словно темный шелк. Она была как девушка из рекламы дорогого шампуня. Я запоздало подумала, что Марко мог ничего не рассказать Одри о том, что со мной приключилось. Разве стал бы он грузить такими деталями свою девушку. Хотя…
– У тебя есть ключи от квартиры Андре? – спросила я, не удержавшись. Одри кивнула, развернулась и прошла в гостиную, где повесила льняной костюм на перила металлической лестницы.
– О, у нас с Андре одна и та же домработница. У нее есть ключи и от квартиры Андре, и от нашей. Я думала, ты знаешь, – она пожала плечами и подцепила тонкой ручкой, украшенной несколькими браслетами, журнал со столика. – Так что за истории?
