Мы с мужем планировали отправиться в Нью-Йорк на пасхальные каникулы. Мы хотели навестить свою дочь Робин, которая училась в университете Нью-Йорка, и посетить пасхальную воскресную мессу в соборе святого Патрика, которую должен был служить кардинал. Мы попросили Робин проверить, нужны ли нам билеты. Она сказала, что позвонила и все узнала — билеты не требуются.
Мы приехали в Нью-Йорк в прекрасный и светлый пасхальный день. Из отеля мы пешком отправились к собору святого Патрика. Когда мы подошли к месту, то увидели толпу — я не могла сказать даже примерно, сколько там было людей!
Я подошла к ближайшему полицейскому и спросила, нужны ли нам билеты, чтобы попасть на мессу в десять пятнадцать. Он ответил: «Билеты? Конечно, вам нужны билеты! У людей было много месяцев, чтобы достать билеты. Вы не сможете попасть на эту мессу без них!» Конечно, мы были разочарованы.
Примерно через минуту из толпы вышел мужчина и сказал мне: «Возьмите мои билеты». Он передал мне конверт и исчез так же быстро, как и появился. Все вокруг были поражены. Я открыла конверт, заглянула внутрь и увидела там четыре билета! Один был белым, все остальные — желтыми.
Мы подошли к концу очереди и простояли в ней не меньше получаса. Наконец, нам позволили войти через главную дверь. Белый билет предназначался для сидения в центре собора.
Мы использовали три желтых билета, и нас проводили по проходу до наших мест в тридцать девятом ряду. Справа от нас был алтарь святой Маргариты!
Меня переполняла радость оттого, что наша дочь Маргарет отправила нам очень сильное послание в день Пасхи, гласившее: «Жизнь после смерти существует, существует и рай, и мы встретимся снова».
Рэндал — университетский профессор из Калифорнии. Его взгляды на жизнь навсегда изменились через две недели после того, как его четырехлетний сын Тимоти погиб в автомобильной аварии.
Каждый день был наполнен ужасной тревогой, подавленностью и шоком. Я балансировал между состоянием депрессии и страхом принятия реальности, в которой больше не было моего сына. Я не мог справиться с мыслью, что его больше нет.
Я вернулся на работу после смерти Тимоти. Каждый раз, приходя домой, я боялся заходить во двор, зная, что его там не будет, и мне придется с этим смириться.
Однажды, когда я приехал домой, я вошел внутрь и сел в кресло около камина, смотря в сторону главной двери. Я знаю, что не спал. Внезапно появился Тимоти! Дверь не открылась — должно быть, он прошел сквозь нее!
Тимоти казался очень плотным, очень реальным. Он выглядел так же, как и перед смертью. Но он был одет в белое, от него исходило сияние. Мой сын был очень приветлив и неимоверно счастлив. Он казался окутанным светом, который наполнял все вокруг.
Тимоти подошел ко мне и сказал: «Я не вернусь. Я ушел, и ты должен это знать». Он очень сочувствовал мне. Его голос, его тело — все это было настоящим!
Я наклонился вперед в кресле, и Тимоти сказал: «Я в порядке, все хорошо». А затем исчез, его просто не стало там, где он был.
С тех пор отрицания больше нет. Я понял, что мой сын ушел и уже не вернется. Хотя я не видел его больше, я мог это принять, потому что Тимоти заверил меня, что он, по сути, жив.
Грусть осталась, боль осталась, но чувства радости и надежды примешивались к моей грусти. И мои раны начали заживать.
Мэри Лу пятьдесят семь лет, она работает духовным консультантом в Южной Дакоте. Мэри Лу смогла найти ответы на многие вопросы во время этого удивительного случая, произошедшего через двадцать один год после смерти ее отца.
Все шестеро моих детей вернулись домой на лето со своими супругами и детьми. Однажды вечером мы сидели вокруг кухонного стола и разговаривали. Примерно в полночь я почувствовала себя усталой и отправилась в кровать, но остальные сказали, что еще задержатся.
Около половины третьего утра я почувствовала постукивание пальцем по голове. Я знала, что это мой отец, потому что именно так он привлекал мое внимание, когда был жив. Я села и услышала, как он говорит внутри меня: «Спустись вниз! Спустись вниз!» Так я и сделала.
Я стояла на кухне и слушала, как мои дети говорят о своем детстве. Я чувствовала присутствие отца и знала, что он со мной. Мои дети выражали надежду на то, что их дети чувствуют себя любимыми, ощущают себя в безопасности. Тут я выступила вперед и сказала: «Я надеюсь, что все вы знаете, что я любила вас, когда вы были маленькими!»
Повисла мертвая тишина. Некоторые дети даже покраснели. Я подумала: «Хорошо, папа, именно поэтому я должна была спуститься сюда». Если бы моего отца там не было, я была бы опустошена. Я сразу же поднялась наверх и снова легла спать.
Утром в полудреме я услышала, как отец сказал: «Пришло время освободиться от чувства вины! Все эти годы ты ощущала себя виноватой за то, что не сделала всего, что могла, для своих детей. Но могла ли ты сделать больше?»
Затем я увидела картины прошлого, относившиеся к тому времени, когда мои дети были младше. Мой муж, алкоголик в ремиссии, вернулся домой пьяным после десятилетнего воздержания. С тех пор все покатилось под откос. Он пил и потерял работу, и мне пришлось работать на фабрике, чтобы прокормить детей.
У троих из моих детей был кистозный фиброз, а у меня начался рак груди. Каждый день меня оставалось все меньше, но каким-то образом я справлялась со всем. Но я все еще чувствовала себя виноватой, потому что не всегда была рядом со своими детьми. Вина — коварная вещь, и я даже не осознавала, какой глубокой она была все эти годы.
Отец напомнил мне, что трое моих детей с кистозным фиброзом все еще живы, а мой младший ребенок получает второе высшее образование. И мой бывший муж больше не пьет.
Затем отец сказал: «Ты хороший человек. Ты была хорошим человеком тогда, и ты хороший человек сейчас. Оставь свою вину! Ты сделала все, что могла!»
Я ощутила такое облегчение! Я исцелилась! Я освободилась от чувства вины, которое больше ко мне не возвращалось. И этот прекрасный опыт помог исцелить всех нас.
Утром некоторые из моих детей извинились: «Мама, мы не хотели задеть тебя». Я сказала: «Не волнуйтесь. Это было самым прекрасным из того, что случилось со мной!» Затем я рассказала им о встрече со своим отцом, и мы все смогли поговорить об этом.
Беатрис — общественный деятель из Орегона. После смерти матери (та умерла от рака в шестьдесят семь лет) ее мучил вопрос, знакомый многим детям.
Моя мать была по-настоящему строгой, когда я росла. Она не была со мной такой нежной, как с моей сестрой, и мне всегда хотелось узнать, почему. Мама часто сердилась на меня, и иногда это приводило к тому, что я много плакала. Когда она внезапно умерла, я чувствовала себя очень плохо и думала: «О, нет! Теперь я никогда не смогу снова поговорить с мамой!»
Примерно через месяц я внезапно проснулась и села в кровати. Рядом стояла мама! Она была очень реальной, замечательно выглядела, на вид ей было лет тридцать. Она была красивой и молодой.
