– Пойду, осмотрюсь.
Что он хочет осмотреть, охотники не поняли, но всё равно важно закивали, соглашаясь.
Глава 14
Ходил по торгу Миша не долго. Собственно, и ходить-то было некуда, так, несколько навесов в кружок и немудрёный товар на шкурах перед ними выложен для обмена. Всё довольно однообразно, и если бы Мишка не знал, какая оптовая мена происходит «за кулисами» между старшими родов, шаманами и вождями, то воспринял бы это как крайне убогую барахолку.
На мену народ выложил в основном собственные изделия: ножи из кости и камня, иглы, скребки, просто камни, редкие куски обсидиана, то есть вулканического стекла, тонко выделанные редкие шкуры… В одном месте он рассмотрел пятнистый мех, может, леопарда, а может, и ещё кого. Не важно – чей, но выглядел он очень красиво. Кроме того, практически везде были подвешены как на сами палки навесов, так и лежали на земле различные украшения: бусы из выделанной кости, когтей, зубов, амулеты различных форм, размеров и содержимого, от которого Мишку иной раз начинало воротить… А больше ничего особо примечательного.
На железное шило он выменял тонко выделанное украшение для головы из расщепленных и аккуратно отполированных костяных пластинок – височные кости с длинными свисающими вниз серёжками, ожерелье на шею из той же кости с перламутровыми вставками, и браслеты на руки. Браслеты особенно заинтересовали, так как кость, из которой они были сделаны, была искусно закручена спиралькой, и как такое повторить, у Миши не имелось никакого понятия. Ещё он взял большую шкуру с длинным, отлично выделанным мехом. В такую Туя сможет закутаться почти полностью.
Вспомнив о жене, Миша улыбнулся: не то чтобы он расцвёл от любви, но всё же с ней ему было хорошо и приятно. Однако всё это мелочи, чего-то значимого, заслуживающего внимания на торге просто не было. Исключение могли составить только лишь меха, которых было на удивление много, явно их собирали с прошлой зимы, в эту-то их выделать просто не успели бы, и почему-то на летний торг с собой не брали. По качеству они были очень неплохие. Конечно, особо ценителем Миша себя справедливо не считал, но вот шубы в магазинах когда-то видал… Так вот, сравнение было далеко не в пользу последних. Местные меха от них выгодно отличались как размерами цельных шкурок, даже шкур, так и качеством. Про густоту волоса и блеск вообще говорить Мишка не стал бы, ибо сравнению не поддаётся. Но этими самыми мехами, которые все в том или ином количестве принесли с собой, торговать никто не спешил. И это было странно. Зачем тратить столько сил, чтобы доставить за хрен его пойми сколько километров тюк мехов, смотреть за ним, чтобы не промок или загнил, место в лодке занимал, а когда пришёл на место, просто оставить его в сторонке? Для чего? Или должен подойти ещё кто-то, кто их все оптом заберет? Наверное, так и есть…
Вечером Койт вернулся к их костру, сел на подложенное полешко – на шкуре на земле ему сидеть уже было тяжело, и начал рассказывать, как прошёл день. А день прошёл для рода Пегой лисицы удачно и с изрядным прибытком. Краски, как и всегда, разошлись сразу же и по многим родам. Выделанная и окрашенная кожа – тоже. За неё даже спорили род Куницы и Быка, но хозяева оказались настойчивее, и куницам пришлось уступить. Бобы и ягоды забрали выдры, а по горшку мёда старый Койт подарил нескольким главам родов – в знак хорошего отношения и дружбы. Взамен же получили пять кожаных мешков соли, каждый литров, наверное, на двадцать, целую гору вяленого мяса, три короба орехов и связку кожаных канатов. Это всё за товары, что были для племени обычными и возились на торг каждый раз.
С ножами всё обстояло гораздо путаней и проще одновременно. Один выторговал себе Гото. Выдры заплатили за него солью и воском. Ещё два обменяли на целую связку канатов и рыбьей кости, то есть клыков моржа или ещё кого-то, добываемого родом Красного оленя, что летом ходит торговать с людьми, живущими на берегах холодной воды. Мишка так понял, что с местным аналогом ненцев или чукчей, которые живут возле моря, огибающего степь с севера. Довольно полезное знание о географии мира. Ещё три забрал род Быка, расплатившись за них отарой в почти четыре десятка овец, которых их вождь обещался пригнать посуху через две руки дней.
Пока Койт всё это перечислял, лица охотников вытягивались всё сильнее и сильнее. И Миша, с удовольствие наблюдавший эту метаморфозу, понял, что этим людям такое богатство, если бы им был вообще понятен этот термин, не снилось даже во сне. За такими наблюдениями задумался и не сразу сообразил, что теперь Койт обращается уже к нему.
– А что ты, Мисаш, попросил у Гото взамен на то, что он просит?
Мишка пожал плечами:
– К тому, что просил ты, только толстые шкуры и шерсть… А зачем ты хочешь дать выдрам оружие? Не нравятся куницы?
Старик довольно улыбнулся. Видно было, что Мишины мысли пошли в правильную, с его точки зрения, сторону. Тем не менее ответил он сухим и даже, наверное, безразличным тоном.
– Род Куницы большой и сильный. У их охотников много медных копий, ножей… Есть даже стрелы из меди. Род Выдры не такой большой и меди у них почти что нет. Будет не очень хорошо, если куницы побьют выдр и заберут их земли себе…
Койт говорил это, смотря в огонь и как бы ни к кому не обращаясь, но когда Миша согласно кивнул, сразу же замолчал. Потом пожевал губами и прежним тоном выдал:
– Волки руку дней назад побили род Барсука…
Все сидящие вокруг костра мужчины дружно выдохнули:
– Как? – только и спросил Унга. – Откуда ты узнал?
Старик сцепил руки, положил их на живот и прежним тоном продолжил:
– Рена из рода Степной собаки ходил к ним, отнести подарок первой жене, – Койт посмотрел на Тауку, потом на Мишу и усмехнулся в куцую бороду, поворошил палочкой угли в костре. – Наверное, решил взять её обратно. Их земли недалеко отсюда, и за день он до них дошёл. Но когда пришёл, увидел лишь сгоревший посёлок… Волки подожгли его и перебили всех жителей. Рена день ходил в поисках живых, и только на второй день нашёл сбежавшего маленького Ону. Помнишь, Ур, Ону, сына Оты, вождя Барсуков?
Ур угрюмо кивнул, сжав кулаки.
– Он рассказал Рене, что с утра к посёлку Барсуков подошли волки. Трое. Они сказали Оте, чтобы тот уходил сам и уводил свой род с этой земли, потому как теперь она их. Тогда Ота рассмеялся и сказал старшему Волков идти пожрать прошлогоднего помёта, чтобы глупость от яда мухоморов его отпустила.
Таука не выдержал, прыснул в кулак. Но старик строго посмотрел на него, и улыбка сама собой сползла с его лица.
– Волки ничего не сказали, ушли. Но как только солнце поднялось высоко в небо, они снова пришли из степи… Их было много, больше, чем пальцев на его руках, и они больше не говорили, а убивали всех, кого находили. Она был на реке, и когда увидел, что в посёлке всех убили, побежал сюда, на место торга. Но мал ещё… Если бы Рена его не встретил, так и остался бы в степи, не смог бы сам дойти.
– А Рена сейчас здесь? – спросил Таука.
