Растительная пища мышлению не особо способствует, но это лучше, чем «ничего». Ел Мишка не спеша, тщательно пережевывая довольно горькие побеги, пытаясь максимально насытиться скудным для современного человека рационом. То ли глюкоза начала поступать в мозг, то ли горький вкус, раззадорив рецепторы, взбодрил, а может, чувство голода немного приглушило урчание заполняемого желудка, но в голове неожиданно появились мысли. Что характерно, носили они не абстрактно-философский, типа как же я до такой жизни докатился и куда попал, а конкретно практичный и прикладной характер. То, что на одной «траве» далеко не уедешь, Мишке было очевидно. Это значит надо где-то, причем в ближайшее время, раздобыть мясо. Где? Понятно, что купить бифштекс здесь не получится – не у кого и не за что. Значит, надо поймать животину и сделать с ней то, чего требует природа – съесть.
Чем ловить? Обычный булыжник – «оружие пролетариата», но вчерашний пример наглядно продемонстрировал его неэффективность в неумелых руках на фоне дикой природы. Следовательно, использование его в таком направлении непрактично. С другой стороны, если такой же камешек, каким он вчера разбрасывался, насадить на палку и хорошенько примотать, то может получиться вполне приличная булава. Что само по себе неплохое оружие против небольших хищников, которых, правда, Мишка здесь ещё не видел, но… Но что они есть, он ни на долю секунды не сомневался, и тот факт, что он сам с ними еще ни разу не столкнулся, его крайне удивлял и откровенно пугал. Самое главное, что булава не требует каких-либо особых навыков и даже в неумелых руках является достаточно грозным инструментом разнопрофильного применения. А вот для непосредственной охоты на то, что есть в наличии (то есть жирные, наверняка вкусные суслики, размером более чем в полметра – Мишка аж зажмурился в предвкушении! – различные птахи и прочая мелкая живность, которая в изобилии наблюдается в окрестностях), нужны камни поменьше. Со скоростью побольше, да чтобы пускать их в цель со значительного расстояния. Чтоб у грызунов не осталось ни шанса среагировать и попрятаться в норы. Как такого добиться в подобных условиях? Да легко, сделать пращу из сплетенной травы. Попасть из неё? Вот тут проблемы и всплывают, и, казалось бы, элементарные задачи становятся практически неразрешимыми…
Миша иллюзий не испытывал и прекрасно понимал, что попасть из самодельной пращи, буде он её всё-таки сделает, сумев сплести приличную верёвку, сможет куда угодно, но только не в суслика. Не говоря уже о том, чтобы бить птицу влёт. Птицы, кстати, в окрестностях видимо-невидимо, окраской и размерами на любой вкус и цвет. И ловить её, судя по постоянному мельтешению над травою мелких пичужек, лучше всего сетями, которые он, разумеется, должен будет сплести самостоятельно из той же травы…
Мишка невесело усмехнулся. Значит, возвращаемся к сусликам или суркам – не важно, кто там они на самом деле. Булава, которую он твёрдо решил сделать, тут не помощник. Если, конечно, сбрендивший грызун ринется на него в одиночку, то орудуя ею, он отобьётся. Но вот подойти самому на дистанцию удара, это поистине задача, сопоставимая с прицельным метанием камней из пращи. Надо что-то такое, что можно метнуть относительно издалека, при этом шанс попасть должен быть велик, а масса достаточна, чтобы оглушить или убить. Крупный камень для этих целей не подойдет: сильно метнуть его проблематично, площадь поражения маленькая, что вкупе с Мишкиной точностью и низкой скоростью самого снаряда делает его совершенно неперспективным. Маленький камень, конечно, можно метнуть, и даже точность у него будет вполне приемлемая, но вот убить или оглушить им… Мишка подбросил на руке маленький окатыш, поймал его и с силой запустил в ручей. Да, без пращи от мелких камней проку нет.
Другое дело палка: если её бросить на манер копья, что гораздо удобней само по себе, так и скорость будет выше, и точность приемлема. Только тяжелой палкой, то бишь копьём, не особо разбросаешься. А вот поменьше…
Мишка перестал жевать, нащупав приемлемую идею. Если наломать в роще на холме палок, примотать к ним наконечники из ручейной гальки, убить они вряд ли смогут, но вот оглушить пусть и довольно крупного грызуна – вполне. С камнем массы должно хватить. И ещё одну палку – потолще и не особо длинную, чтобы метать её наподобие бумеранга или биты для городков. Да! Вполне может получиться! Быстро покончив с едой и умывшись, а потом, посмотрев на пригревавшее уже солнце, обильно намазавшись прибрежной грязью, Мишка поспешил к холму. Травяную шапочку на голову решил не делать, решив ограничиться обильным слоем глины на волосах.
Кустарник нашёлся довольно быстро, даже не кустарник, а поросль молодых деревьев на самом краю холма, прямо по размытому берегу склона, совсем рядом с руслом ручья. Тут были и зелёные, живые деревья, и жёлто-красные, засохшие. Деревца оказались на редкость прочными, и если небольшие побеги зелёных можно было ещё хоть как-то выкрутить, то древесина сухих совершенно не поддавалась. Корни погибшей поросли ещё не прогнили, так как разворотить куст просто не получилось. Спилить или срубить подходящий ствол, естественно, было нечем. Провозившись некоторое время и расцарапав в бесплодных попытках ладони, Мишка вернулся к ручью, здесь он, недолго думая, отыскал подходящие булыжники и принялся с размаху бросать их в большую каменюку на берегу. Результаты были разные: некоторые камни просто отскакивали в сторону ручья, исчезая в воде, некоторые от удара оставляли мелкую крошку и также разлетались в стороны, и только два раскололись по более или менее длинной оси. Попробовав пальцем остроту кромки, Мишка схватил все четыре половинки и припустил обратно.
С камнем дело пошло гораздо быстрее, пусть острия всех половинок и сточились, но солнце ещё не вошло в зенит, а у него уже имелось три сухих ствола, каждый толщиной с грецкий орех, и увесистая кривулина. Еще одну палку, больше похожую на черенок от лопаты, он положил к россыпи камней в качестве древка для перспективной булавы. С наконечниками из окатышей Мишка решил повременить, так как ни времени, ни материала, чтобы их прикрепить, уже не было, а до наступления полуденной жары надо идти на охоту. Кору снимать не стал по той же причине – в полдень дичи не будет, животные отнюдь не горят желанием париться под палящим солнцем и попрячутся в укрытия, уж суслики-то точно.
Примерившись и несколько раз метнув вдоль берега свое импровизированное оружие, Мишка пришел к выводу, что на средней дистанции, метров десять-пятнадцать, дротики летают довольно метко. И шанс удачно попасть будет примерно один из десяти-пятнадцати бросков. Что само по себе не так уж и плохо, если учесть, что навык наверняка со временем будет совершенствоваться. Зато кривулина летела гораздо дальше и площадь поражения у нее была ощутимо больше за счет вращения вокруг горизонтальной оси. Впрочем, это как бросить. Но вот точность, с которой Мишка её метал, оставляла желать лучшего. Опять же пока. Короче, перспективы были, но вот какие, это должна была показать практика.
Ко вчерашнему сурку он крался, низко пригнувшись к высокой траве, и замер, остановившись в двенадцати-тринадцати метрах. Поудобнее перехватив дротик, Мишка завёл руку за спину и, стараясь не дышать, метнул. Получилось довольно неплохо. Дротик, слабо вибрируя, полетел вперёд, описывая правильную дугу, однако в сурка не попал. Ударился и, отскочив от земли, упал рядом в каком-то метре от грызуна. Тот подскочил на месте, быстро задёргал короткими лапками, и с невероятным проворством скрылся в норе. Разочарованный Мишка подошёл ближе, поднял с земли свое оружие, присел на корточки, заглянул в темноту лаза, поковырял в нем палкой и, не добившись никакого результата, сплюнув на землю, двинулся дальше в поисках новой добычи. До того как солнце поднялось в зенит, Мишка еще три раза нападал на окрестных сурков, но ни разу попадания достигнуть не удалось. В последний раз кидал кривулину, попасть так и не смог, и сурок, как и все его предшественники, скрылся в норе, но вот сам бросок вышел для грызуна опасным. Кривулина пронеслись прямо над головой, едва не задев, и благополучно скрылась в траве, вспугнув стайку мелких птичек. Подобрав своё оружие, и грустно опустив плечи, Мишка побрёл к холму, бормоча под нос проклятья на вёрткую добычу.
