На следующей неделе не пришли Динара и Лиз.
– Кто-нибудь общается с ними? Может быть, кто-то знает, что случилось? – спрашивает Макс. Он мнёт пластилин в руках, создавая различные формы. Делает что-то похожее на булаву или на пенис с яйцом, потом трансформирует в кастрюлю или тазик.
– Видимо, нет, – после непродолжительной тишины отвечает София. Её взгляд заворожённо прикован к оранжевому пластилину и фигуркам в руках Макса.
– Тогда начнём без них, – Макс раздосадован отсутствием двух участников и тем, что Сандра до сих пор не снимает биооболочку. – Сандра, а ты не хочешь открыться? – придав выражению своего лица максимум дружелюбия, как бы невзначай спрашивает он у девушки.
– Нет, пока не хочу. А это обязательно?
– Вообще-то, да. Все уже открылись, осталась только ты одна.
– Всё же я пока воздержусь, – тихим, но уверенным голосом отвечает Сандра.
– Хорошо, – кивает Макс и, не в силах сдержаться и проконтролировать свою мимику, изображает недовольство и досаду. Он спохватывается и принимает равнодушный вид, но опасается, что его минутная слабость не скрылась от глаз Сандры.
Сандра, действительно, замечает, как на мгновение искажается лицо Макса. И у нее закрадываются первые подозрения. Она решает понаблюдать сегодня и подумать о дальнейшем посещении группы. Не похожая на дружелюбие мимика не скрылась также и от Софии, но она не придаёт ей особого значения. Все её мысли поглощены красотой Макса. Она любуется его профилем, волосами. Ей хочется думать, что когда он смотрит на неё и невзначай облизывает губы, он показывает, что она так же интересна ему. Поэтому мимика неприязни, направленная на Сандру, в которой София видела конкурентку, даже радует её. Она не сводит влюбленного взгляда с Макса. Он это чувствует и доволен собой. Движимый своей целью, он использует очарованных девушек с наибольшей выгодой для своего эксперимента. В него часто влюблялись, и он это знал. Сегодня он нервничает больше обычного. Он не впервые намечает начать склеивание группы, но всякий раз что-то мешает. Сегодня он уже точно решил не откладывать и начать действовать.
– У меня есть телефоны Лиз и Динары, я им позвоню. Если хотите, можем это сделать вместе.
Не дожидаясь ответа, Макс набирает номер Динары и включает громкую связь. Сначала стоит тишина.
– Слушаю вас, – вскоре раздаётся громкий голос Динары.
– Диана, здравствуй! Это Макс и группа, куда ты ходишь. Сегодня ты не пришла, мы волнуемся и хотим узнать, всё ли с тобой в порядке?
– О, да! Я в порядке! Я встретила мужчину своей мечты и больше не приду.
– Вы склеились?
– Нет, мы не склеились, хоть и бываем близки! Так что все ваши теории о склеивании – сущая ерунда и бред.
– Счастливо, Диана! Знай, что мы будем рады тебя видеть, если ты вдруг передумаешь, – он вдруг понимает, что ошибся в имени и быстро исправляется. Ведь имя – самый сладкий звук для человека, и как он мог так оплошать? – извини, Динара.
– Да, я Динара и попрошу не путать моё имя с этим убогим подобием. И нет, я не передумаю, и пошли вы все в жопу, – почти пропевает она и ржёт, рядом с ней эхом отзывается низкое мужское ржание.
Макс отключается. Какое-то время все сидят молча, никто не знает, что сказать. Рыжий лишь посмеивается, раздувая толстые щёки.
– С Динарой всё ясно. Кажется, она пьяна. Теперь Лиз. Что с ней?
Макс набирает Лиз. Стоит долгая тяжёлая тишина. Они слушают её минуту или две и уже готовы отключиться, как им отвечает женский голос, похожий на голос Лиз, но это не её голос.
– Да, слушаю, – звучит еле слышно и почти безжизненно.
– Здравствуйте! Мы звоним из группы, куда ходила Лиз. Сегодня она не пришла. Мы хотим узнать, что произошло?
Повисает пауза, в комнате напряженная тишина. Никто не решается её прервать. Уже кажется, что женщина ушла, когда она произносит:
– Лиз умерла.
– Сочувствуем Вам, – говорит Макс, выдержав секундную паузу, но это лишнее, потому что на том конце сразу отключились. В группе опять повисает тишина. Макс через рукав рубашки трёт руку, порезы на которой после недавнего кровопролития заживают и иногда напоминают о себе зудом.
– Да, уж, – говорит Мария. – Печально всё.
Соня плачет. Воспоминания накрывают её лавиной и слезами выходят наружу. Ей очень страшно. И не ей одной. К ней подходит Мария, обнимает её и, судя по её вздрагивающему телу, тоже беззвучно плачет. Сандра сидит и смотрит. Внезапно она встаёт, снимает свою биооболочку, подходит к девочкам и встаёт рядом с ними. Мария обнимает Сандру, и она не сопротивляется. Рыжий пока что сидит и наблюдает, изо всех сил стараясь казаться сильным, выдержанным и безразличным. У Макса сердце так и выпрыгивает. Вот он, нужный момент! Сейчас эти девушки могут склеиться, и тогда всё будет как надо! Как и планировалось!.. Через минуту Соня успокаивается, прекращает плакать, встаёт, отстранив от себя Марию. Они опять стоят на безопасном расстоянии друг от друга, и Макс ощущает укол разочарования. Если Мария не имеет опыта прилипания, то у Софии он был, и её инстинкт самосохранения срабатывает вовремя. Сандра тоже медленно возвращается на своё место. Она впервые открылась, сняв биооболочку.
– Мне так жаль и грустно, – говорит Сандра, опустив голову.
Она молчит. Все смотрят на неё и восхищаются её ангельской красотой и радуются, что она наконец-то раскрылась и теперь как все. Она им доверилась, и все терпеливо ждут, когда она продолжит. У неё очень красивый голос, такой женственный, сексуальный, как, впрочем, и ее внешность. Её кукольное личико обрамляет неимоверно огромная шапка кудрявых чёрных волос, ниспадающая до середины спины. Это похоже на стог сена, только чёрного. Прямые брови, густо подведённые чёрным глаза, маленький носик и слегка пухлые губы, – всё это на маленьком овальном лице создает притягательный эффект. Сандра знает об этом, но похоже, что это её тяготит и смущает. Поэтому она предпочитает не снимать биооболочку, чтобы не шокировать своей красотой. В ней нет уверенности или высокомерия. Она – сама беззащитность, потерянность и удивление. И в ней угадывается какая-то тайна, которую всем хочется узнать.
– У меня тоже не так давно умерла сестра, с которой мы были очень близки. Мы были склеены… Она умерла в мучениях, а я не могла ей ничем помочь и, находясь рядом с ней, лишь наблюдала. Это было невыносимо… Я не могла никуда уйти и должна была слушать её крики, стоны, видеть её мучения. Порой мне казалось, что боль передаётся и мне, и я вместе с ней стонала и кричала, и плакала, плакала… Это продолжалось больше месяца, – Сандра говорит тихо, с перерывами, потом вытирает слёзы и поднимает голову.
Теперь все понимают, что эта девушка много выстрадала, и никто не осмеливается сказать что-либо.
– Спасибо, Сандра, что поделилась с нами и открылась, – наконец нарушив молчание, произносит Макс. Он покорён её красотой и вместе с тем внутренне ликует, что наконец-то все открыты, и теперь остаётся только выбрать удачный момент.
