– Ты что, порезал мне двери или стену в доме? – осеняет его, и он со злостью размахивается и кулаком бьёт Оливера в лицо. От этого ощущает боль в кисти, так как драться никогда не умел и боялся. Сейчас не боится, вот и бьёт от злости. – Ах, ты, гадёныш! Как посмел? Обещаю, что тебе будет хуже всех. Уж я постараюсь и позабочусь об этом.
Макс берёт немого Оливера за шиворот и тащит, как мешок, к общей комнате, где заперты участники группы. Это очень тяжело. Он несколько раз останавливается, чтобы отдышаться. Хорошо, что он решил разместить группу на первом этаже, хоть по лестнице не надо поднимать. Подойдя к двери, он проводит магнитом по замку и открывает её. Все лежат на диване в дремотном состоянии. Не спят только София и Сандра, которая очнулась. Они что-то обсуждают. При виде открывающейся двери они порываются встать, но не могут двинуться, удерживаемые спящими. Лишь смотрят, как Макс затаскивает незнакомого человека с сиреневым загаром и красным пятном на щеке.
– Вот вам пополнение. Любите и жалуйте.
С этими словами он бросает на пол Оливера, которого держал за ворот, и уходит, захлопнув за собой дверь.
Соня и Сандра, на минуту онемевшие, не сговариваясь, одновременно начинают расталкивать соседей. Динара, Мигель и рыжий просыпаются с нежеланием и что-то бормочут, а Марию никак не удаётся разбудить, и им не сдвинуть её огромное тело весом в сто пятьдесят килограммов.
– Во, блин. А это ещё кто? – сразу спрашивает рыжий.
– Мы бы тоже хотели узнать, вот и разбудили вас. Без вас мы это сделать не сможем.
– Да какая разница, кто это? Всё равно мы все тут подохнем, как мухи, приклеенные к липкой ленте. Одним больше, одним меньше, – злится разбуженная Динара.
– А та разница, что он хотя бы не склеен, – вставляет София.
– Мария не просыпается, – говорит Мигель, пытавшийся её растолкать, и прощупывает её пульс. – Кажется, жива.
– Тогда давайте растянемся в цепочку, – предлагает София, – и я, как крайняя с противоположной от Марии стороны, посмотрю, кто это.
Они отходят от дивана, оставив Марию лежать и растянувшись до боли в склеенных местах. София приближается к незнакомцу. Это молодой мужчина с русыми волосами до плеч, красивым лицом, на котором выделяется волевой подбородок и орлиный нос. Он слегка небрит и лишь беспомощно моргает, глядя на Софию. Потом закрывает глаза и отключается.
– Кто ты, как тебя зовут? – спрашивает она.
– Мммммм, – мычит Оливер в ответ.
– Понятно, ты временно парализован, – скорбно резюмирует София и, уже обращаясь к группе, – обычный мужчина, каких много. Только сиреневый перламутровый загар выдаёт, что он иностранец, с другой планеты. А красное пятно на щеке, – скорее всего он ударился или его ударили. Например, Макс.
– А в карманах есть что-нибудь?
– Нет, ничего, – говорит София, похлопав по карманам свободной правой рукой.
– Судя по тому, что Сандра была в отключке шесть часов, а Макс, видимо, применил тот же метод, этот бедолага проваляется приблизительно столько же, – философски подмечает Мигель.
– Ладно, пошли спать дальше. Неизвестно, что день грядущий нам готовит, и вообще проснёмся ли, – сонно бормочет Динара.
– Странно, как ты вообще можешь спать с такими мыслями, Динара? Я, если бы знала, что могу не проснуться, не смогла бы заснуть вообще, я и так почти не сплю, – бессильно и тихо говорит Сандра.
– Да шучу я, Сандра, не обращай внимания. Да, видно, ты очень нервничаешь.
– А как не нервничать, ты что? Мне не нравится быть пленницей здесь и склеенной с вами.
– Да сейчас кругом все склеенные, – вставляет рыжий. – Какая разница? Здесь, там. Здесь хоть еда есть и на вас на некоторых приятно посмотреть.
– Ты так говоришь, потому что не был склеен и не знаешь, что это такое, годами быть прилепленным к другому человеку, – говорит София. – Это ужасно. Тяжело и эмоционально, и психологически.
– Кстати, я вспомнила про правила. Там как раз говорится о том, чтобы мы рассказывали друг другу истории из жизни. Истории надо вспоминать до пятнадцатилетнего возраста.
– Ну, всё. Тихо! Давайте поспим хоть немного, – стонет Динара и тянет Мигеля с собой на диван.
Мигель молчит. Он и так немногословен, но под влиянием Динары становится совсем безвольным и немым, как рыба. Все по цепочке домино валятся на диван и некоторое время лежат молча. Действительно устали и тяжело.
– Ой, я хочу в туалет, – еле слышно говорит Сандра.
– Ёперный театр, не могла сказать раньше! – злится Динара. – Пошли, опять встаём.
Они снова растягиваются в цепочку, только в противоположном направлении, в сторону туалета, но не дотягивают. Мария спит, и будить её бесполезно.
– Придётся в горшок сходить, – виновато говорит Сандра.
Ближайшая к горшку София, подаёт ей его, и Сандра взглядом показывает рыжему отвернуться. Мочится в горшок и отдаёт его Софии, которая дотягивается до унитаза и выливает мочу. Наконец они возвращаются на диван, ложатся и пытаются заснуть. Кто-то ещё ворочается, Динара ворчит. Но всё же усталость берёт своё, и все засыпают.
Осмотрев место взлома, Макс стремительно направляется в комнату матери. Она открывает глаза, когда заходит сын.
– Ты представляешь, какой-то незнакомец вломился к нам в дом, – Макс подходит к кровати, садится с краю и берёт холодную руку матери, сжимая её, – но я его поймал и отключил. Теперь он в комнате, со всеми участниками нашего эксперимента.
Мать безмолвно смотрит на стену, но Макс знает, что она слышит его.
– Только эксперимент вяло продвигается, никакой динамики. Это раздражает меня, и я пока не знаю, как ускорить процесс.
– Ммммммм, – мычит мать.
– Что ты говоришь? Не стоит ускорять? Должно пройти время? Но времени нет.
Макс смотрит на мать. Она так же неподвижно лежит и смотрит в стену. Он включает экран. На стене теперь видна комната, где ворочаются участники группы. Новенький взломщик всё так же лежит на полу.
– Ладно, пусть поспят. Завтра начнём активные действия. Уже должны привыкнуть к своему состоянию, к тому же прибавление появилось.
Он наклоняется к матери, чмокает её в щёки и в губы, поднимается и уходит. Тревожное чувство сковывает в животе, и появляется мысль о боли, которая сможет купировать этот животный страх. Он, как обычно, заходит в ванную комнату, где недавно застал непрошеного гостя, достаёт лезвие. Затаив дыхание, Макс прицеливается и лёгким привычным движением проводит по запястью. Брызжет кровь и начинает литься струйкой. Он выдыхает от быстро наступившей разрядки и теперь смотрит в некотором отупении, как кровь капает в раковину. Сразу становится легче, как будто кровь приближает его к заветному источнику страха. К страху смерти, который неосознан и проявляется тревогой. Быть близко, на волосок, от смерти очень волнительно и чрезвычайно возбуждает.
