– Я знаю, склеиваются потому, что кто-то в паре очень хотел быть вместе, был сильно привязан к другому. Большинство женщин этого хотят.
– Хотеть-то хотят. Но когда доходит до дела, и приходится в течение суток, недель, месяцев находиться в тесном контакте с другим человеком как со своей частью тела, это становится невыносимым. Я смирилась, да и многие смиряются, но далеко не все. Большинство не может. И знаете, что я Вам скажу? Нет вакцины против этой мутации. Это копилось годами и веками. Они там что-то ищут, исследуют. Фигня всё это. Лишь бы заполнить свою жизнь смыслом под завязку. Чушь. Самообман.
Внезапно выражение её лица меняется. Оно становится жёстким и злым.
– Что там наговорила моя жёнушка? Глаз да глаз за ней нужен, – сразу же обмякнув, господин Флюгель, продолжает. – Вы медузами интересуетесь? Лучше позвоните через шесть часов. Я сам ещё не узнавал. Приду в институт, наведаюсь в лабораторию и всё узнаю.
– А, хорошо, хорошо, – Ангелина, растерянная от того, что стала свидетелем буквального двуличия Флюгеля, хочет побыстрее закончить переговоры и отключиться. – Доворились. Я Вам позвоню. Счастливо.
– Мгмха, – мычит Флюгель и разворачивается от экрана к кровати.
Ангелина отключается сразу, боясь стать невольным свидетелем ещё чего-либо, и выдыхает с облегчением. Неприятное зрелище – слипшийся человек. Одно дело, червяк или медуза, но человек…
Живя на Микзе, девушка безнадёжно отстаёт от земных реалий и иногда чувствует себя, как в тёмном лесу. То, что происходит сейчас на Земле, теоретически ей понятно, но практически наблюдать это жутко. И, несмотря на то, что она летала в командировки на Землю пару раз и видела склеенных людей, всегда при общении с ними у неё шли мурашки по телу, охватывал страх и возникало ощущение неприятия и дискомфорта.
Её шокировала вдруг пришедшая мысль о том, что и раньше люди всё время ходили в масках, двуличные или трёхличные и более, но это было не буквально и тщательно скрывалось. Чтобы распознать маску человека, когда он в ней и без неё, нужно было какое-то время с ним пообщаться. Надо же, как повернулась жизнь. Да, теперь мы имеем внешнее отражение внутреннего. Как всё стало явно и буквально. В это невозможно поверить, никто не мог и представить, что такое произойдёт. Да если бы сто лет назад кто-нибудь сказал, что людское двуличие и подавленные эмоции, которые проявляются как разные маски человека, из психологических составляющих перейдут в физические и отразятся в реальности, никто бы не поверил в эту чушь. Да как такое возможно? А вот возможно, и сейчас это происходит.
Конечно, можно сказать, что раньше надо было думать. А кто думает заранее? Единицы. Вот эти единицы и уцелели и сейчас на Микзе кайфуют. Человек же по природе ленив. И если есть, кому подумать за него, он с радостью снимет с себя эту ответственность. Всё из-за интеллектуальной лени. Конечно, большинство сублимирует и проецирует на физические работы свою умственную лень. Они трудятся в поте лица, лишь бы не думать ни о чём. Это действительно проще. Размышления приводят к экзистенциям, а это ещё и эмоционально больно, так что человек предпочитает держаться подальше от этого. «Горе от ума». Великая фраза. Или «Безумным счастье». Опять-таки, это границы, крайности. Если тщательно поразмышлять над этими фразами, можно понять, что баланс ума и применения этого ума приносит счастье и безмятежность. Что толку от ума, когда его невозможно правильно применить? Тогда он действительно принесёт лишь разрушение и горе. А безумство в разумных пределах тоже полезно. Только революционеры, способные в одиночку на безумные поступки, делают прорыв в науке и в жизни. Поэтому капля безумства также не помешает. Вот, опять-таки получается, что вся изюминка в балансе. На то она и изюминка.
Ангелина выходит из задумчивости. Иногда она чувствует себя, как под наркозом, хоть и трезвая. Она опять уходит в свои размышления и на какое-то время погружается в себя, потом выходит лёгким толчком, отклоняющим тело назад. Ангелина смотрит на улицу через затонированное окно своего кабинета. Как всегда, ярко светит солнце. Тихо, безмятежно, и снаружи, и внутри. А на Земле хаос… Но это же на Земле. Ей-то что до этого? Да, сейчас там находятся её друг и подруга её брата, которую она решила спасти. Нет, просто помочь. Спасать – неблагодарное дело, если человеку не грозит смертельная опасность. Хотя можно сказать, что на Земле все обречены и всем грозит смертельная опасность. Что ж, сами виноваты. Их предупреждали. Кто-то же уцелел. Естественный отбор. Ангелина не любит себя за такие мысли. Они ей кажутся циничными и жёсткими. Но, может быть, благодаря этому она не застряла в роли спасателя человечества ради ощущения своего превосходства и божественности. Ведь для чего становятся спасателями? Конечно же, для удовлетворения своего Эго. Я спас, я герой, я по сравнению с другими, сильный. Всегда всё делается для собственного удовлетворения. Иногда стоит подумать, зачем нужно чувствовать себя героем и сильным? Зачем нужно внешнее подтверждение этого факта? Человек и так сильный, когда ему это нужно. И слабый, когда это необходимо. А спасать окружающих, если они не просят об этом, только во вред.
Ангелина выходит из лаборатории и направляется к директору. Надо попросить разрешение на командировку на Землю, вот только веского рабочего аргумента у неё не находится. Придётся говорить как есть, и это вряд ли понравится. Она заходит в овальный кабинет и видит директора на потолке, висящую вниз головой в позе лотоса.
– Минуточку подождите, Ангелина, – улыбаясь невозмутимо произносит она.
– Хорошо-хорошо, – ничуть не смущённая практикой своего руководителя, Ангелина садится в мягкое кресло и любуется небом и солнцем.
Директор через несколько секунд встаёт и спускается в прилипающих ботинках по потолку и стене. Оказавшись на полу, она взбивает свои шикарные пышные волосы, улыбается и довольная садится на край стола, пристально вглядываясь в коллегу. По-матерински заботливо и участливо смотрит на Ангелину и, наклонив голову вбок, ждёт, когда та заговорит. Девушка, как всегда, любуется красотой своей директрисы, она всегда получает эстетическое удовольствие от вида этой восхитительной женщины.
– Я бы хотела попросить Вас разрешить мне командировку на Землю.
– С какой целью, Ангелина? Насколько я помню, Вы недавно прилетели, и у Вас в планах не стоит командировка. Что-то внеплановое?
– В общем-то, да, внеплановое. Я хочу помочь девушке, которая жила с моим братом перед его смертью. Туда улетел Оливер, – ему удалось совместить помощь этой девушке с рабочими вопросами, – и пропал. Я предполагаю, что он в той же ловушке.
– Ммммм, а в полицию не обращались?
– Нет пока.
– Я Вам откажу, дорогая. Вы не обязаны помогать другим взрослым. Это их ответственность. Но самое главное, на ближайший месяц нет мест. Всё занято.
– Я так и думала, – опустив голову, говорит Ангелина.
– То, что кто-то заболеет или передумает, маловероятно. И рассчитывать, что освободится место, бессмысленно. Лучше расслабьтесь. Всё будет как должно. Вы не сможете изменить ход эволюции таким образом. Вы больше нужны здесь, и уж здесь Ваша помощь и вклад, безусловно, меняют временную тенденцию. Так что не надо попусту расходовать свои силы ради одного человечка. Лучше подумайте, почему именно её Вы хотите спасти? Какие чувства Вы испытывали к брату и сейчас проецируете на его девушку? Может, это чувство вины?
