— Отец сказал, что вас ищет женщина, — шёпотом сообщил Араз, и шоколадные глаза его заулыбались.
Смуглое лицо в тусклом свете казалось совсем тёмным, особенно под белой кружевной шапочкой.
— Какая женщина? — вздрогнул Тураев и уронил салфетку, покрывающую поднос. Почему-то он подумал, что это мать, но её здесь должны знать.
— Молодая, красивая, высокая!
Араз полез за пазуху и достал оттуда какую-то вещицу. Как и весь кавказский молодняк, он слабо знал русский язык и объяснялся довольно примитивно, несмотря на то, что жил под Москвой.
— Вот, показать вам просила. Сказала, что узнаете!
На раскрытой ладони парня лежал точно такой же янтарный кулон, какой совсем недавно Артур стискивал в кулаке. Значит, зов долетел до Сибиллы, и она пришла. Так быстро — минул от силы час…
— Я узнал. — Артур взял у Араза кулон и почувствовал его теплоту.
— Женщина просила ещё такие слова сказать… — Араз наморщил лоб, припоминая. — «Помнишь, как у Шведских ворот в Риге ты потерял зажигалку?»
И Араз испуганно замолк, потому что лицо гостя исказилось то ли от восторга, то ли от боли. Теперь Артур точно знал, что ищет его именно Сибилла.
Итак, она совсем рядом. Нашла даже здесь, где не могут обнаружить его братья Василенко. Может, ждут, когда он расслабится и выползет сам? Или уже обнаружили досье, и Артур перестал их интересовать? В то, что такие люди могли отступить, не добившись своего, Тураев не верил ни секунды.
Но всё это — ерунда по сравнению с мукой, которую предстоит вытерпеть сейчас. Он будет рассказывать Сибилле о том, как смотрел вслед джипу Льва Райникова, уезжавшего с заправки навстречу гибели. Вспомнит, как, придерживая стоящие торчком лыжи, обнимал перед расставанием Стефана у порога каланчевской квартиры. И, более того, он должен убедить Сибиллу помочь ему, чтобы все жертвы и усилия не оказались напрасными.
Ведь эти изверги убили почти всех, кто перешёл им дорогу. Вчера по телевизору Артур увидел репортаж из города Дубровника, где в бассейне пятизвёздочной гостиницы утонула российская гражданка Веста Гацкевич. У неё якобы схватило сердце во время купания. Неизвестно, жив ли питерец Сергей Алпатов, последний из поименованных в «досье Вороновича»…
— Где эта женщина?! — закашлявшись, спросил Тураев. Ему хотелось моментально одеться и броситься навстречу Сибилле.
— Она в кафёшке у Кольцевой, недалеко отсюда, — ответил растерянный Араз. — Чего отцу передать? Хотите её видеть?
— Хочу, и как можно скорее! Срочно, понимаешь?!
Артур забарабанил пальцами по колену, потом со скрипом потёр ладонью щёки.
— Когда сможете привезти её сюда? Я как раз побриться успею…
— Скажу отцу, он привезёт!
Араз не на шутку заинтересовался женщиной, одно упоминание о которой так взволновало гостя, но внешне этого никак не показал.
— Она тоже очень хочет встретиться с вами…
И Араз вышел, осторожно прикрыв дверь.
Артур принялся считать секунды, но скоро сбился. Чтобы как-то отвлечься, он яростно мылил свою изжёванную физиономию, скрёб опасной бритвой двухдневную щетину, метался по комнате, стараясь придать ей приличный вид. И только в последний момент вспомнил, что нужно сменить чужой халат на собственный спортивный костюм. Тот самый, в котором Артур уехал в Кузьминский парк на встречу с Пирожинским…
Шаги, уже двух человек, зашуршали около двери через два часа после ухода Араза. В последнее мгновение перед встречей Тураев силился взять себя в руки, стать прежним — хладнокровным и неустрашимым. И всё же понимал, что готов взглянуть в глаза любому врагу, в том числе и генералам Василенко. Но чтобы увидеть Сибиллу, поздороваться с ней, потребуется нечеловеческое напряжение воли.
Казалось, Тураева уже ничем нельзя было удивить. Но всё-таки он оторопел, когда в комнату шагнула совершенно незнакомая брюнетка в красной лакированной куртке, без шапки, в узких вываренных джинсах и шерстяных носках. Обувь, в соответствии с мусульманскими обычаями, она оставила у порога.
На вид незнакомке было не больше двадцати пяти, а Сибилла ведь на два с половиной года старше Тураева. Они встретились в полутьме — Артур так и не отодвинул шторы, только включил бра. Опять попался, идиот! Даже если Сибилла в Москве, в неизвестный дом она послала какую-то девчонку. Теперь об его убежище знает ещё один человек…
— Вы от Сибиллы? — вполголоса спросил Тураев.
Брюнетка, взъерошив рукой короткую стрижку, сняла очки с квадратными тонированными линзами. На Артура глянули неповторимые незабудковые глаза, а свежее, старательно отделанное девичье лицо вдруг прекратилось в усталое, женское. Теперь Артур видел, что ей за сорок, а худоба её болезненная, и цвет лица нездоровый.
— Да, я от неё! — грудным, волнующим голосом ответила вошедшая женщина.
А в следующий миг, шагнув к Артуру, обняла его.
— Где же ты была так долго?
Тураев целовал Сибиллу в глаза, в щёки, в губы. И будто уносился вниз пор спирали времени, в «высотку» отеля «Украина», где вот так же её ждал. А она появлялась каждый раз новая и падала в его объятия. Сейчас Сибилла говорила с тем же лёгким акцентом, от которого у Артура ёкало сердце.
— Мы все так ждали тебя!
— Знаю. Но раньше вернуться не могла. Долго болела какой-то дрянной африканской лихорадкой. Пришлось месяц в хижине прожить, дождаться, пока минует опасность. Неужели я по доброй воле допустила бы всё это?
Сибилла что-то не договаривала, смотрела в сторону, но Артуру сейчас нужно было прояснить главное.
— Видимо, звезда моей удачи погасла. Я не смогла реализовать свои намерения и едва не погибла сама. Теперь ещё и ваши мытарства! Садись… — Сибилла, опустившись на тахту, потянула за собой Тураева. — Расскажи мне всё, что знаешь, по этому делу. А после перейдём к тому, что знаю я. Говори, не бойся!
Сибилла, как и раньше, узкими ладонями гладила Артура по свежевыбритым щекам, по изрезанному морщинами лбу, по упругой шапке рано поседевших волос.
— Я не стану давать оценки — не имею права. Да и не помогут уже никакие упрёки тем, кто ушёл навсегда. Им нужно другое! — Сибилла приблизила своё лицо к лицу Тураева, и глаза её вспыхнули холодным голубым светом. — И это другое должны совершить мы. Мы с тобой…
— Я очень хотел, чтобы ты вернулась. Всю ночь думал о тебе. И раньше тоже, но сегодня — особенно. Как чувствовал, что ты рядом. Целую неделю сижу тут взаперти и ничего не знаю о делах на воле. Но о том, что случилось до шестнадцатого февраля, ты услышишь. С четвёртого января, когда Лёвка завернул ко мне на дороховскую заправку и сообщил о существовании банка данных, содержащего взрывоопасный компромат на высокопоставленных служащих МВД, которые крышуют криминальные группировки… Я не смог отказать ему и пообещал помочь. Я сделал всё для того, чтобы выполнить своё обещание. Многое удалось узнать, но в последнее время Фортуна нам изменила. Похоже, у «оборотней» сдали нервы, и они пошли ва-банк. Теперь я не могу добраться до досье, не могу более с ним работать. И каждый день промедление может оказаться роковым. Ведь пока материалы не выложены в Сеть и не переданы по назначению, есть вероятность полного провала. Эти самые «оборотни» в любой момент могут, пользуясь немалой своей властью, просто прочесать те ячейки в камерах хранения, которые не открывались за последнюю неделю. Это не так уж трудно сделать. С их полномочиями — просто пустяк. Если они ещё не предприняли этого…
