— Четверых мощных пацанов завалить в одиночку, да ещё после этого мимо поста в ларьке пройти незамеченной! Это же экстра-класс, понимаешь?!
Кирилл, несмотря на вполне понятную тревогу и желание уйти из-под удара, не мог не отдать должное противной стороне.
— Факт, что не наш человек, а «контора»! И на кого работает, неизвестно. Думаю, подобных женщин здесь в обойме вообще нет. Значит, досье уйдёт из России, если ещё не ушло. Но не это главное, Лёш, не это! Важно, захотят ли на Петровке и на Житной нам поверить. Надо сделать так, чтобы они захотели. Но если здесь такие «профи» играют, то на простого заправщика дело не замкнут. Вопрос — стоит ли заниматься его матерью и дочкой? Вполне возможно, что дело ведут уже совсем другие люди. И ждут именно этого нашего промаха, специально переключая внимание на Тураева. Я, Лёш, Алпатову не до конца верю. Тип скользкий, трусливый. Маму родную продаст — если не за «бабло», то со страху. И эти студенты, что забрели к нему с кастрюлями… Тоже никакой подлянки нельзя исключать. Я теперь от собственной тени шарахаюсь — ни за что поручиться не могу. Почему этой дворничихе открыли дверь, причём два раза? Использовал Алпатов при телефонных разговорах с ней «маяки» или нет? Оставил на лестнице какой-нибудь знак или не оставил? Может быть и так, и этак, а потому лучше всё предусмотреть.
— Главное, Кирюш, линию защиты выстроить. Мы с тобой знаем, что мог собрать на нас Князь Серебряный, и от этого оттолкнёмся. Как в том анекдоте, помнишь? «Чем отличается хомяк от крысы? У крысы пиар хуже!» Вот и мы должны учитывать, что пиар у нас лучше, чем у Аргента. Особенно теперь, когда он сам себя превзошёл. Если он способен у парня язык вырвать, неужели на ментов пасквиль не накарябает? Может, мы о чём-то не знаем, так и не должны знать. И надо так сделать, чтобы этот кошмар со Стефаном непременно в прессу попал, на телевидение. Тогда всё внимание достанется Аргенту, весь негатив уйдёт на него. Так будет удобнее всем, — заключил Алексей, снова хватаясь за телефон. — Мать Тураева в последние дни никуда не ходила?
— Только в магазин — рядом с домом. Понятно, на сына боится навести.
— Но ей придётся это сделать!
Алексей так стиснул зубы, что по щекам прокатились желваки, а усы встали торчком.
— Если сама хочет жить… Передано досье или нет? Во втором случае Тураев отдаст его мне, потому что работать по маме начинаем сегодня, а кончаем завтра. Потом не грех уничтожить банду похитителей при захвате. Но мамочки, как теперь, моложавой и здоровой, у Артура больше не будет. И дочери тоже, если Норы Мансуровны окажется недостаточно…
Позолоченный мобильник выдал заливистую трель прямо в руке Алексея, и тот от неожиданности вздрогнул. Почему-то обоим братьям показалось, что в эту глушь дозвониться невозможно, но они ошибались.
— Слушаю! Да-да, конечно! Немедленно доставьте в Фирсановку. Говорю же — как можно быстрее! Всё, жду.
Алексей выключил связь и повернулся к Кириллу. Тот заметил, что брат будто бы не видит его, глядя куда-то внутрь себя. До боли знакомое его лицо стало совсем чужим.
— Лёш, что стряслось-то? — Кирилл наконец-то решил напомнить о себе. — Опять непонятки какие-то?
— Да нет, наоборот. Мы, наверное, всё сейчас поймём.
Алексей выпил стакан минеральной воды с газом, прикрыл глаза.
— «Пришла беда — отворяй ворота», как говорят в народе. Вот уж воистину так, Кирюш… На мой служебный адрес пришла маленькая бандероль, точнее даже заказное письмо. «Лично в руки». На яды и взрывчатку проверили — пусто. Там оказалась дискета вроде той, что мы ищем.
— Дискета? Какая? Та самая, то ли?..
— Не знаю. Сейчас увидим — её сюда везут. В любом случае что-то прояснится, а то от загадок уже голова вспухла. После подумаем, как быть. Всё-таки несколько групп у нас работали по досье и вполне могли добыть хоть какую-то её часть
… Они оба не помнили, о чём говорили ещё полчаса. Но когда Хельви распахнула дверь перед Сергеем Ермолаевым, оба сидели в каменном молчании.
— Здравия желаю! — Ермолаев, который сейчас был в форме, лихо козырнул обоим генералам. — Вот, пожалуйста, Алексей Григорьевич. Мне выйти? — предусмотрительно спросил майор.
— Да, подожди в соседней комнате.
Алексей не хотел, чтобы Ермолаев видел, как у него трясутся руки. Ставить дискету в дисковод пришлось Кириллу, потому что взволнованный Алексей никак не мог это сделать. А через несколько минут они уже читали то самое «досье Вороновича» почти в полном объёме. Отсутствовали лишь материалы Анны Шубиной, погибшей две недели назад.
Братья всё ближе придвигались к дисплею и чувствовали, как в жилах застывает кровь, а волосы шевелятся на головах. Досье, убойное и обширное, способно было утопить их обоих, и вряд ли дело ограничилось бы только отставкой. Этот проклятый «слив» тянул на полноценный процесс и реальный приговор. Вся сеть агентуры в подразделениях Министерства была раскрыта, и в самом конце, как восклицательный знак, стояли данные уже покойного Александра Голуба о политической деятельности братьев Василенко.
Вот тогда они и подумали о суде, ибо что угодно могло проигнорировать их руководство, но только не это…
«Господа, вы хотели знать, как выглядит «досье Вороновича». Удовлетворяю Ваше любопытство и прилагаю список адресов, по которым отправлены копии этих интереснейших документов…»
Подписи под обращением не было. Дальше следовал длинный перечень, включающий названия российских и иностранных изданий, а также тех организаций, которые должны были принять соответствующие меры относительно главных героев «слива» — МВД, ФСБ, Генеральная прокуратура, Интерпол. Кроме того, подробно перечислялись фамилии влиятельных лиц, которые использовали или могли использовать самих братьев Василенко и подчинённых им сотрудников в своих политических играх. Список оффшорных зон на всевозможных экзотических основах, где доблестные генералы хранили свои немалые средства, медленно полз перед их расширенными от ужаса глазами, снизу вверх по монитору и исчезал в пустоте.
Это был мат. Нет, всё-таки шах, потому что в запасе у братьев оставался беспроигрышный ход, который они сейчас и намеревались сделать.
— Кирюш, какой же я болван! — вдруг простонал Алексей.
Брат из-под длинных ресниц взглянул на него — с надеждой, как в детстве, когда искал защиты от больших мальчишек.
— Да это же Сибилла и была! Ну, дворничиха с прибалтийским акцентом! Всё сходится — внешность, возраст, профессиональные навыки… И акцент — шведский! Она здесь, по крайней мере неделю как в Москве, выезжала в Питер, а потом… Потом, скорее всего, отъехала в Финляндию или к себе домой — там близко. Мы предполагали, что профи такого уровня дорого стоят, и Тураев их не в состоянии нанять. Так вот, мы ошиблись. Сибилла работала на него бесплатно. Во-первых, по старой памяти — они ведь были любовниками ещё с девяносто третьего. Во-вторых, и это самое главное, Сибилла не могла не продолжить дело Стефана, то есть стала связной. Всё, действуем, пока глубже не увязли!
