Прыгун миновал точку «К», где выпуклая часть трамплина переходила в вогнутую, и приземлился довольно далеко от неё. В этот момент он безукоризненно выполнил «разножку», формально «телемарк», и расставил руки в стороны. Потом он умело затормозил, ушёл с трассы и снял шлем с очками, перчатки, обернулся. Следующий за ним прыгун оказался не таким удачливым — он шлёпнулся на лоб «горы приземления»…
Лыжник в чёрном — высокий, мускулистый, великолепно тренированный — был очень похож на покойных братьев Василенко. Лицо его приняло кирпичный оттенок — от мороза и ветра, которые весной в горах особенно обжигают кожу. В «досье Вороновича» о нём ничего не было сказано. Тураев не знал его имени, но теперь был твёрдо уверен, что враг действительно существует, и что он способен на многое.
«Я не могу запретить ему их любить, кем бы они ни были…»
«Летающий лыжник» не видел Артура, но Артур видел его. И думал, что оба они не виноваты в случившемся. Тот, кто сам мстил не по закону семь лет назад, кто сейчас искал киллера для генералов, не смеет осуждать своё отражение в зеркале. Но, с другой стороны, если бы генералы ответили по закону, Сибилле не пришлось бы вершить самосуд. Несчастную мать можно понять. Она так боялась, что мучителей Стефана не накажет государство! Они, все трое, не смогли смириться со своим бессилием, но навсегда загубили собственные души…
И всё-таки они — преступники. Они — убийцы. Пусть несомненно смелый парень предпочёл послать на заправку боевиков, а не пристрелить Тураева лично — всё равно он в ответе. Никто из вовлечённых в этот страшный круговорот не смеет в чём-то упрекать другого. Расправившись с генералами, Артур и Сибилла поставили себя вровень с теми, кто только что крошил из автоматов беззащитных людей на заправке.
Они первыми перевели отношения с противником в формат «око за око», и. значит, должны принимать свою долю без ропота. А если сейчас не остановиться, месть пожрёт их семьи, растянувшись на долгие годы. В этом пожаре сгинут все причастные, а заодно и те, кто случайно окажется рядом. И для того ему, Артуру Тураеву, посланы эти минуты нечеловеческих страданий, когда его уже почти отринул мир живых, но не хочет принимать мир мёртвых. Он должен поставить точку.
Вот ведь какая жуткая дилемма предлагается живущему ныне в России — ты должен принадлежать или к клану неудачников, или к клану преступников, а третьего никому не дано. Даже если человек сам чист перед законом, виновны его родители или предшествующие поколения, потому что по-честному разбогатеть нельзя.
И. значит, каждый резвящийся под прозрачными небесами Куршевеля несёт на себе тяжесть злодеяния. И не только олигархи, по капризу которых здесь построили Московский Кремль изо льда, как знаменитый дом при Анне Иоанновне! Даже беззаботная молодёжь, которая «колбасится» на дискотеке «Ле Кав» с бутылками шампанского «Дом Периньон» в руках; даже благообразные с виду семейные пары в кафе у галереи «Круазетт»; даже малыши, тренирующиеся на трассах для новичков под присмотром французских инструкторов у искусственного озера. Все они в один совсем не прекрасный день вспомнят, какой ценой оплачено их безумное богатство, но окажется поздно…
И Артура Тураева тоже не будет в родной стране. Если удастся выжить, он навсегда уедет к Сибилле. Не примет она — поможет брат Арнольд, осевший в Финляндии. Всё равно в Москву, где погибла мать, Артур уже никогда не вернётся.
«Черный лыжник» опять надел шлем, надвинул на лицо очки, натянул перчатки, и пошёл к подъемнику. Но Тураева уже не было в горах. Далеко на востоке, там, где уже заканчивалась ночь, и поступало утро, он заметил маленькую серебристую точку. Артур рванулся туда, понимая, что обязательно должен догнать её, иначе всё потеряно, и жизнь кончена. И как-то вдруг, словно Земля действительно была маленьким шариком, оказался в салоне огромного аэробуса, летящего из Москвы в Шанхай.
Тураев проник туда всего на один миг, но успел заметить Сибиллу в кресле у прохода. Почти все пассажиры спали, а она сидела, широко раскрыв глаза. Не отрываясь, смотрела на подаренный Артуром янтарный кулон, который раскачивался на цепочке между пальцами левой руки.
И в этот момент раздался оглушительный грохот, будто разверзлась земля. И не то что камни, а целые скалы, горы, хребты рухнули в какую-то гигантскую пропасть. Они летели вниз и никак не могли достичь дна. Камни свистели, будто падающие бомбы. Тураев летел вместе с ними, кувыркаясь и что-то крича, но не слыша своего голоса.
Ему так хотелось ещё несколько секунд посмотреть на Сибиллу, на свой кулон, на сияющие голубые глаза и цепочку, обвившую длинные тонкие пальцы. Но Артур сознавал, что так и будет падать в преисподнюю, пока не скажет какие-то очень важные слова, отрезав путь к прошлому, и не станет другим. Но слова эти нужно было успеть произнести до того момента, когда камни, горы. Льдины ударятся о дно пропасти. Артур вспомнил эти слова, которые впервые проникли в его сознание на борту санитарного вертолёта…
Сейчас над пепелищем у заправки поднимался уже не чёрный, а серый дым. Но пожарные ещё работали и ждали, пока он станет белым. И сгрудились за оцеплением жители соседних посёлков, которых никакая милиция не могла разогнать по домам. Одни крестились, другие плакали, и все молчали.
«Хватит, навоевались! Мы квиты. И пусть нас судит Бог!» — громко крикнул Артур, всё ещё продолжая падать.
Тотчас же он ощутил сильную боль в груди, где снова забилось недавно остановившееся сердце.
А потом Тураев услышал человеческий голос, от которого за эти долгие минуты, казалось, отвык навсегда.
— Разряд! Ещё разряд!..
Тело опять пронзила острая и в то же время сладостная боль. Артур понимал, что опять существует, чувствует жажду, ощущает электроудар.
— Всё, запустил, кажется!.. Слава тебе, Господи, пять минут только прошло… — сказал глуховатый мужской голос где-то наверху.
Между прочим, Тураев отметил, что даже сквозь маску от врача пахнет тем же прекрасным трубочным табаком, что и от его родного отца.
— Повезло мужику — даже глаз, похоже, удастся сохранить. — Это говорил кто-то другой, помоложе. Скорее всего, недавний интерн. — А вот на клинитроне полежать придётся. Пятьдесят процентов кожного покрова — до третьей степени. А чего ты хочешь после пожара на бензоколонке? У офтальмолога полечится, конечно. И другим специалистам работы хватит на год-другой. Кстати, пластическим хирургам тоже. Лицо, похоже, ему придётся заново делать…
2013 год
Санкт-Петербург, пос. Смолячково
Дополнения внесены в 2016 году, там же
Необходимые пояснения к тексту
БАКЛАН — 1) хулиган; 2) неопытный человек
БАКШИШ — деньги, взятка, чаевые
БЕСПРЕДЕЛЬЩИК — человек, не подчиняющийся абсолютно никаким законам, традициям (лагерным и т. д.), что во всех случаях влечёт за собой издевательства и убийства. БЕСПРЕДЕЛ (БЕС) наиболее распространён в среде бандитов (не путать с ворами)
