Он решил просмотреть документы после долгого отдыха, когда голова станет ясной. За четыре дня, что остаются до встречи с Лёвкой, как раз успеется. Вроде бы, дружок говорил, здесь не всё досье, и нужно потом его дополнить, взяв материалы ещё у нескольких человек. Жаль, что один из них в Питере, но ничего, можно съездить. Это в том случае, если Славик Воронович потратил своё время не напрасно.
Странно, но эта общага была подключена к Интернету. Здесь жило много студентов, не имевших денег на аренду комнаты или квартиры в Москве и не попавших в общежитие из-за подмосковной прописки. Все они, разумеется, не отлипали от компьютеров, и потому в дом провели Интернет сразу после администрации посёлка.
Именно за это любил Артур тесную комнатушку с окном в забор, где так хорошо спалось и думалось. Вот и теперь он скорчился на измятой постели, упираясь лбом в стену, и словно пытался куда-то ползти. Но двигаться мешала стена, из-за чего Тураев стонал во сне и ругался сквозь зубы.
Ему снилась пещера в Алтайском крае, где они с Райниковым, будучи ещё студентами, оказались отрезанными от мира в глубоком подземелье. Группа вместе с инструктором чуть не утонула в полном составе. После сильных дождей основной ход, по которому они должны были выбраться назад, затопило грунтовыми водами. Они остались в темноте, без продуктов, и кромешный мрак разгонял лишь к каждой минутой тускнеющий свет налобных фонарей.
И сейчас Артуру снилось, что фонари эти один за другим гаснут — горят только у него и у Лёвки. Но вскоре фонарь Райникова тоже пропал, и Артур остался один. Он, спотыкаясь, по пояс в воде, начал пробираться вдоль склизкой каменной стены. И всё время шарил по ней руками, стараясь найти щёлку. Но у него не получалось, и потому, упираясь ладонями и лбом в эту проклятую стену, он зарычал от бессильной ярости. Артур звал Лёвку, но тот не отвечал. Только плавала в чёрной воде его пластмассовая красная каска. А под каской скользили большие белые рыбы, сквозь студенистые тела которых просвечивали внутренности…
Тураев проснулся, с трудом выровнял дыхание. Спустил ноги на пол и долго облизывал пересохшие губы. Чёрт, приснится же такое! А ведь раньше — никогда… Это было в восемьдесят девятом. Их спасли аквалангисты, и после этого друзья пристрастились к рискованным погружениям. Никто из группы на самом деле не погиб, даже не был ранен. А во сне Лёвка утонул, и до сих пор страшно было вспоминать плавающую каску. «Ведь этого же не было, не было!» — убеждал себя Тураев, прислушиваясь к ночной тишине.
Почему-то сегодня не горланили алкаши, не пускали петарды мальчишки, не шептались влюблённые в коридоре. И соседи наконец-то угомонились — наверное, выпили всю водку. Только орала дурным голосом вышедшая погулять общажная кошка Муська. Артур взял с тумбочки мобильник, взглянул на дисплей. Половина второго, пятое января. Говорят, что в ночь с четверга на пятницу, да ещё сразу после Нового года, снятся вещие сны, сбывающиеся в течение нескольких месяцев. Неприятное начало ожидает их с Лёвкой мероприятие, если верить народным приметам…
Тураев всё-таки встал, попил воды, выкурил сигарету с ментолом, и ему полегчало. Может, дело совсем в другом. Четыре дня проработать в бензиновой вони — ещё не то приснится!
«Сновидения — это зачатки грядущего. Мы видим во сне то, что должно свершиться». Это, кажется, цитата из Бейли. И ещё, из Платона: «Душа во сне открыта для божественных откровений». Неужели всё действительно так плохо, и нужно бросить дело, не начиная? Хотелось бы знать, конечно, как вести себя в этой ситуации, но ведь ни у кого не спросишь. Лёвка надеется на Артура, а тому где искать поддержки? Он же не голливудский неуязвимый герой, а обычный живой человек, который уже столько раз ошибался! Куда идти, как? Или нужно стоять на месте?
Артур шептал, обращаясь к ному-то невидимому. Он буквально кожей ощущал присутствие некой силы, исходящей не из его сердца или мозга, а со стороны. Это была как раз та субстанция, которая изредка посылает людям озарения.
Он заснул снова, придавленный многодневной усталостью, и опять очутился в том страшном месиве тел, корзинок, тележек, пакетов и бутылок. Накануне нынешнего Новогодья понесло его в супермаркет, неподалёку от дома матери. Артур даже представить себе не мог, что увидит опрокинутую ёлку, разбитые и растоптанные украшения, окровавленные руки и лица, перевёрнутые прилавки, потерянные шапки и шарфы. В этом магазине перед праздниками ввели дополнительные скидки, действующие до трёх часов дня, да ещё объявили про акцию на всю Москву.
Народ ломанулся даже из области, несмотря на то, что дорога съедала эти скидки начисто, да ещё приходилось доплачивать. Администраторы и сами были не рады тому, что захотели отоварить население пораньше, а не в последние часы Старого года. Толпа росла; новые покупатели прибывали, а явившиеся раньше никак не могли остановиться. Они хватали новую тару, пихали туда всё, что попадалось под руку, и прорывались к кассам. А там, узнав, что занятая очередь уже прошла, дрались с охранниками и между собой.
Артуру пришлось идти прямо по чужим корзинам, по поддонам с хлебом и сладостями, по ящикам с фруктами и овощами. Он цеплялся ногами за чужие тележки, шубы, ботинки, но ничего не мог поделать, и оттого сатанел. Он проклял тот день и час, когда решил отовариться днём, чтобы вечером съездить к Ирине с дочерью и поздравить их.
И сейчас, во сне, он снова видел волнующееся людское море у входа в супермаркет. Очередь змеиными кольцами завивалась вокруг торгового зала. Стоя на ступенях, Артур сверху видел, как многие люди выбираются из потока, Оставляя своих родных стеречь место в очереди, чтобы схватить ещё одну бутылку шампанского, ещё одну мороженую курицу, банку зелёного горошка, лишний ананас или сетку мандаринов. Но к своему месту у касс им было уже не пробиться. И потому все эти бутылки, банки, пакеты и сетки полетели над головами прижатых друг к другу страдальцев, которые не могли ни присесть, ни увернуться.
А вскоре грозный гул толпы прорезал истошный крик первого пострадавшего. И его повторили — то близко, то далеко, но одинаково пронзительно. Мощный поток нёс людей на выход и многие мечтали лишь о том, чтобы выбраться на крыльцо и набрать в сплющенные лёгкие свежего воздуха. Но там, на улице, рычала огромная свора бешеных зверей, уже давно потерявших человеческий облик. Ведь скоро просигналит три часа, и скидки уже не будет. Тогда ради чего потеряли целый день, спрашивается?! Надо любой ценой прорваться в магазин и схватить что-нибудь, иначе целый год будешь чувствовать себя полным лохом…
И вдруг стена супермаркета рухнула. Толпа, оглушительно воя, влетела с крыльца в зал, калеча тех, кто по несчастью оказался у дверей. Наяву это было страшно, хоть и не рушилась стена, а просто охранники отступили в подсобку, устав вшестером сдерживать ораву жаждущих отовариться. Но во сне всё выглядело просто катастрофически.
Настоящее человеческое цунами обрушилось на тех, кто уже подходил к кассам, и Тураев оказался в их числе. Он упал между табуретом кассирши и стендом с выставленной сладкой мелочью, пытаясь сгруппироваться, применить спортивные и милицейские навыки. Артур делал всё, чтобы не оказаться раздавленным, сохранить голову, грудную клетку и живот, подобрать под себя ноги.
