Алексей двигал туда-сюда янтарные фигурки на доске, словно пытаясь таким образом составить наиболее подходящую комбинацию.
— Тут нужно или Возыхова искать, что мне представляется нецелесообразным, или выходить на заказчика другим путём…
— Детализация его звонков ничего не дала, — всё так же тихо, смущённо сообщил Ермолаев. — С двенадцатого по девятнадцатое января Бушуев отсутствовал в Москве. Ездил к родственникам под Павлов Посад и к друзьям — в Рязань. Эти лица вряд ли могут быть в курсе дела. Все остальные абоненты, а их очень много, могут быть связаны с ресторанной компанией — теоретически. Егор Зимин оказался втянут; значит, могли быть и другие. Каждого проверять — много времени уйдёт, а кандидатуру надо вычислить как можно быстрее…
— Самое главное, что нет оснований официально брать деток в разработку, — задумчиво произнёс Кирилл, пощипывая свои усики и перебирая нефритовые чётки, как советовал модный психотерапевт. — Что они совершили противозаконного? Ничего! Мой болван увидел бывшую кралю и застрелился? Не сажать же её за это! Что-то нам показалось — креститься надо. У меня, кстати, есть подозрения, чтобы Полина Возыхова тем звонком предупредила Павла Бушуева об опасности, получив сигнал именно от Любы Жестеровой. Девка скользкая, как все шлюхи. И наших, и ваших тут же углом сдаст за пять копеек. К сожалению, в «Склифе» её откачали, и она решила предупредить своих. Искупить, так сказать, вину. Надо отдать ей должное — искупила. Спугнула Бушуева, например. Но ведь не факт, что мы от него смогли бы что-то узнать. Парень крепкий, автогонщик-экстремал, зимой в проруби плавает. Да ещё часто «травматикой» вооружён. Судя по тому, как элегантно он ушёл от преследования, с ним пришлось бы повозиться. А нам лишние вопросы ни к чему. Наговорил бы ещё ненужного — язык-то у него хорошо подвешен. По всем правилам Павла оформлять — себе дороже выйдет. Допрашивать тет-а-тет — тоже рискованно, особенно после смерти Зимина. Неизвестно, кто и с какой высоты сейчас за всем этим наблюдает.
— Зря ты с этими двумя так топорно поработал, — поморщился Алексей, потёр щёку, будто от зубной боли. — Вся эта дешёвка с гробом в комнате, с наездом на парковке… Как в плохом голливудском фильме! Поаккуратнее нельзя было разобраться?..
— Зимин уже ничего никому не расскажет, да и Жестерова будет осторожна. Она ведь своими руками сдала друзей на расправу! И, даже частично искупив вину, всё равно будет помнить о расплате. Вряд ли она пойдёт до конца и даст показания под протокол. Да и что она скажет? Закружилась голова, а очнулась в «Склифе»? Кстати, говорили мы с ней в основном о Мироне. И, как ни крути, сработало ведь! Давай, майор, докладывай дальше. Тебе ведь есть, чем похвалиться!
— Если есть, говори, — разрешил Алексей, думая об Аргенте и об его роли во всей этой паскудной истории.
Ну, ничего, Князь Серебряный, если оступимся, ты первый за всё ответишь! А покуда внесёшь свой посильный вклад в розыск — нечего твоим амбалам в Москве дурью маяться!
— Буквально перед самой кончиной Егор Зимин, допрошенный в больнице, обронил интересную фразу насчёт Бушуева. Сперва он, как и Жестерова, заявил, что ничего толком не знал относительно дальнейших планов своего друга. Но некоторое время спустя пожалел, что ввязался в сомнительное мероприятие. Короче, Бушуев сказал Зимину, что должен помочь одному человеку, который его по-крупному выручил. А именно — спас от суда и «ходки в зону»…
— Так чего ж ты тянул столько времени?! — Алексей с грохотом отодвинул шахматную доску, сложил кончики пальцев на животе, закусил усы, а ногой топнул в ковёр. — Значит, зона ему ломилась? Проверил, когда и за что? И кто спас его, выявил? Ты же, Сергей, аккуратный парень у нас. На доклад к генералам пустой не придёшь. Доставай второй сюрприз! — И Алексей расхохотался.
— В девяносто девятом голу Павел Бушуев, только что дембельнувшийся из внутренних войск, был обвинён в предумышленном убийстве родной сестры Галины и её сына Ивана, на тот момент подростка. Мотив — желание завладеть родительской избой и земельным участком, а также на почве возникших в связи с этим неприязненных отношений. Родительского завещания не было, а полюбовно договориться не сумели. В деревне все знали, какие скандалы были у Бушуевых. Когда мать с сыном пропали, её сожитель сразу же указал на Павла. Парень же из «горячей точки» явился, из Дагестана. На него всех собак можно было повесить. Да, трупов нет, так ведь интерес-то есть! Пока обшаривали окрестные водоёмы и кололи Бушуева насчёт места захоронения тел, жалоба до Москвы дошла. Адвокат расторопный попался, имеющий выход на Главк. Сам — ветеран «первой чеченской». В МУРе устроили оперативную игру. Сообщили, что Бушуев покончил самоубийством, и сестра с сыном тут же объявились. И, значит, никакого преступления не было. Бушуева освободили тотчас же. Кстати, именно эту сестру он на днях действительно схоронил. Ваня маму по пьяни топором пристукнул и дом поджёг. Вот и всё, что удалось узнать. Ответственным за ту мистификацию по документам значился полковник Петруничев…
— Знаю его! — Алексей с удивлением воззрился на брата. — Кирилл, ты веришь, что этот говноед мог решиться на такое? У него же в двухтысячном был инфаркт после взбучки на Коллегии министерства, а потом — ещё один. Далее вообще рапорт написал — по состоянию здоровья. И чтобы сейчас он, глубокий пенсионер, контактировал с Бушуевым, числился его другом, занимался делами дипломата Райникова?.. Да после того, как семь лет назад детоторговцы на его семью наехали, он вообще дышит через раз! Где он теперь, Сергей?
— В Германии лечится. Вернётся через три недели.
Ермолаев был доволен, что сумел заставить генерала сменить гнев на милость. Рассказывая, он то и дело доставал из кожаной папки документы, передавал их Алексею и Кириллу, а после бережно укладывал обратно.
— Вернётся — уточним имя сотрудника…
— Да обычное дело, — лениво заметил Кирилл. — Раз проект увенчался успехом, начальник приписал его себе. А вот кабы зад для порки подставлять пришлось — сразу же нашёлся бы виновный из нижестоящих!..
— Это неплохо! Очень даже неплохо! — Алексей заметно повеселел. — Сергей, ты иди пока, посиди в соседней комнате. И скажи там человеку, чтобы сюда шёл. Теперь с ним хочу побалакать. — От волнения генерал перешёл на украинский, но тут же опомнился. — Серьёзный разговор у нас с ним будет. Сергей, зови его!
Аргент уже не слышал этих слов, потому что экран погас. Но понял — пришёл его черёд. Он уже знал, что скажет развалившимся на диванах братьям, и был абсолютно спокоен. По крайней мере, пока ему ничего не грозило. А после… Кто знает, что уготовано нам даже завтра?..
Ермолаев позвонил, и Серебровский с готовностью распахнул дверь. Он пригладил волосы, одёрнул спортивную куртку и приветливо взглянул на мента в костюме клерка, которого только что «поимели» генералы.
— Алексей Григорьевич просит вас пройти в кабинет, — совсем как дворецкий пригласил Ермолаев и посторонился. — Я буду ждать здесь.
— Да, конечно.
И Аргент упругим шагом проследовал в соседнее помещение, где уже пахло крепким кофе. В обществе милицейского майора генералы брезговали кофейничать, зато дальневосточного бандита, похоже, считали подходящей компанией. На столе стояли три чашки, и Аргент, ни слова не говоря, уселся на свободное место.
