Тот лихо, как гонщик, завернул рычащую машину около подъезда, и тут же опять стало тихо. Действительно, ему же пятнадцать, и ни о каком автомобиле речи не идёт. Молодец, что не взял такси и не приволок сюда не проверенного шофёра. Каждое лишнее лицо могло к утру доложить обо всём, происходящем на Каланчёвке, прямёхонько братьям Василенко.
За Стефаном, скорее всего, следят, и нужно быть осторожнее. Наверное, его и сейчас сопровождала «наружка», но на гоночном мотоцикле легко оторваться от «хвоста». Это во-первых. А, во-вторых, Стефан мог встречаться здесь с какой-нибудь девицей, и в этом случае вряд ли стал бы вызывать водителя.
«Ауди» со свитой Эмилии так и стояла на парковке, но Стефан не обратил на неё внимания. Повозившись немного у мотоцикла, он прямо в шлеме подошёл к металлической двери подъезда. Как только прозвучал первый сигнал домофона, Артур снял трубку. Всё произошло так же, как и в случае с Эмилией, — молчание, оговорённое слово, приглашение зайти.
Но прежде чем отворить дверь на лестницу, Тураев настороженно прислушался. Ему показалось, что на парковку завернул ещё один автомобиль, а этого в планах на сегодняшнюю ночь не было. Конечно, не одни они сейчас находятся в доме, и в любую квартиру могут приехать люди. Но всё же у Артура противно заныло сердце — сработала та самая пресловутая интуиция…
Когда Тураев вышел на площадку, Стефан уже стоял там, на кнопку звонка не нажимал. И снова вспомнился кошмарный сон в ночь с четверга на пятницу, когда погиб Лёвка Райников и привиделась давка в супермаркете. Тот парень с необыкновенными глазами, что светятся в темноте, как у хищника… Вот он! Во сне — спаситель от верной гибели и, кажется, пожертвовавший собой.
А сейчас он смотрит, немного откинув голову назад, словно хочет заранее отстраниться от недоевшего попрошая. Всем своим видом Стефан демонстрирует скуку и желание поскорее убраться отсюда. Он будто бы и сейчас всё ещё не знает, входить или не входить в старую металлическую дверь, обшитую вагонкой только снаружи.
— Добрый вечер! — как можно более приветливо сказал Артур, хотя по правилам приличия поздороваться первым должен был приехавший, тем более младший по возрасту. — Проходите, раздевайтесь.
— Благодарю вас, — ответил Стефан уже оформившимся, низким, к тому же хрипловатым голосом. — Добрый вечер. Прошу извинить меня за опоздание — только что удалось вырваться. Была вечеринка у друга.
Высокий, стройный, темноволосый парень говорил по-русски без акцента. Но по каким-то неуловимым ноткам чувствовалось, что язык ему не родной. Некоторые буквы Стефан произносил странно, проглатывал окончания слов, но всё равно Тураев мысленно поблагодарил покойного Лёву. Ведь до встречи с отчимом Стефан не знал ни одного русского слова. Тогда ему было два года, теперь идёт шестнадцатый.
Стефан снял куртку, похожую на «бомбер-джакет», взглянул вниз, на крутые «берцы», словно спрашивая, нужно ли разуваться.
— Идите так, тут всё равно грязно, — разрешил Артур. Он заметил, что следы Эмилии ещё не высохли на древнем паркете.
Из кухни высунулась девушка и тихо ахнула, стараясь справиться со своими чувствами. Но всё она резко побледнела, покачнулась, и Артур поспешил подхватить её под локоть. По счастью, Стефан уже ушёл в комнату и не заметил влюблённую в него одноклассницу, о безумном поступке которой судачила вся гимназия.
— Спокойнее, только спокойнее! — шепнул Артур на ухо потрясённой Эмилии. — Это и есть сюрприз, который я обещал. Довольны?
— Мне… нехорошо… Погодите!
Эмилия навалилась на Тураева всем телом, и тот мысленно послал себя по матушке. Ладно, что кипящий чайник девчонка от радости не выпустила из рук! Так ведь может и в обморок надолго упасть, и тогда карачун их проекту. Вместо того чтобы обсуждать нюансы предстоящей операции, придётся вызывать «неотложку».
Услышав возню у себя за спиной, Стефан резко обернулся. Его янтарные глаза ярко вспыхнули, левая щека несколько раз дёрнулась. Тураев не к месту подумал, что парень, конечно, уже бреется, и не один раз на дню.
— О-о, привет! — воскликнул Стефан весело, но Эмилия не услышала.
— Помогите мне! — Артур поспешно подхватил девушку на руки. — Давайте, уложим её на кровать. Уберите подушки, чтобы голова была пониже. Ничего, пройдёт, будем надеяться. Жаль, аптечки тут нет…
— Что с ней? — Стефан отбросил подушки, скатал одеяло. Потом разогнулся, заслонив головой люстру. — Как она здесь оказалась?..
— Так же, как и вы. Будете работать в паре. — Артур похлопал себя по карманам, хоть и знал, что ничего подходящего там нет. Вот если бы нашатырный спирт найти или нюхательную соль… — Принесите воды! Быстро!
— Минуту! — Стефан уже не выглядел скучающим бонвиваном — он не на шутку перепугался. Выскочил из комнаты и моментально вернулся с запотевшим стаканом. — Ей плохо?
— Да уж не хорошо! — Тураев, сначала воспринявший обморок Эмилии как девичье кокетство, сосредоточенно считал её пульс, смотрел зрачки. Потом, смочив носовой платок, обтёр ей лицо. Артур уже позабыл не только о легковушке на парковке, но и о задании, суть которого хотел объяснить своим помощникам. — Если не очнётся, будем врача вызывать. Только что всё нормально было…
— Кажется, она в себя приходит! — Стефан осторожно дотронулся до безвольно свисающей руки девушки.
Тураев, по старой привычке всё примечать, обратил внимание на красоту его рук и ногтей, розовых, как и ладони. На тыльной стороне рук кожа была очень тёмной. Тонкие благородные запястья Стефана украшали кованые браслеты.
— Может, сапоги ей снять?
— Не надо сапоги… Я очнулась. — Эмилия бледным языком облизала сухие губы. Тураев теперь не мог представить, что двадцать минут назад, свежая и розовая, она стрекотала, как сорока. — Извините… голова закружилась. Я много разных лекарств выпила. — Эмилия старалась не смотреть на Стефана, который заметно повеселел. — Правда, мне уже лучше. Давайте дальше рассказывайте, что делать нужно! — Девушка, покачиваясь, попробовала спустить ноги, но тут же легла обратно. — Нет, не могу пока.
— Пойдём-ка на кухню! — Артур дёрнул Стефана за рукав. — Чайку ей сварганим да поговорим по душам. Эмилия, мы скоро.
Когда они оказались вдвоём, Тураев, вдохнув и выдохнув несколько раз, взглянул прямо в ужасные и чарующие глаза сына своей бывшей любовницы. О нём незадолго до гибели говорил Лёвка. Артур столько слышал о Стефане, причём чаще всего плохого, что поневоле стал относиться к нему предвзято. И сейчас решил одним ударом разрубить все узлы.
Почему-то казалось, что парень поймёт его, не взбесится, не удерёт, оставив их с Эмилией. И вертелась в памяти фраза, брошенная Яковом в том разговоре на даче. Тогда эти слова больно резанули Тураева по живому, и теперь именно они заставляли разговаривать со Стефаном откровенно, но вежливо.
— Извини, я на «ты» перейду — сейчас до церемоний. Мой сын всего на год тебя моложе, так что имею право. — Тураев, говоря это, одновременно заваривал чай, принесённый Эмилией. Добавлял сахар, гонял ложечкой пакетик в уже остывшем кипятке. — Тебе интересно, что с Эмилией? А догадаться извилин не хватает? Странно, ты ведь не такие ещё задачки решал! И зачем она вещи цыганам на приворот отдала, тоже не знаешь? Я специально свёл вас здесь, чтобы прекратить эту пытку для девчонки. Да любит она тебя, Стёпа! Любит по-настоящему, до потери сознания — в самом прямом смысле! Она не притворяется, не гонит туфту. Действительно, больна тобой, как тяжким недугом. У вас вся гимназия кости ей моет, а ты в счастливом неведении? Эмилия ведь самоубийством из-за тебя кончать хотела. Или ты боишься впустить настоящее чувство в свою пресыщенную душу? По-быстрому трахнуться — это для тебя, а руку влюблённой барышне поцеловать — стыдно? Чёрт побери! — Артур насухо выжал пакетик и бросил его в ведро, хлопнув пластиковой крышкой. — Меня бы кто так полюбил! Хоть бы на один денёк, но — как тебя Эмилия! Чем ты заслужил этот дар небес, и почему я обойдён? Что тебе нужно ещё? Юная, прекрасная. Неглупая, и при том преданная, как собака! Дочь большого начальника — завидная партия! Ведь всех кандидатов женихи отвергает с порога… По секрету Дора Львовна мне шепнула — была возможность сойтись с американским магнатом. И того отшибла! Арабский шейх сватался — не пошла. Поклялась удалиться в монастырь и стать Христовой невестой, потому что выше тебя для ней — лишь Он! Только ей сейчас ничего не говори, а то опять в обморок грохнется. Я ведь окольными путями всё узнал. А теперь сам решай, как поступить. Но я бы на твоём месте уважил чувства Эмилии или ушёл из гимназии. Быть рядом с тобой и видеть, как другие девицы тебя домогаются, она не в состоянии. Неволить тебя никто не будет, но кое-какие выводы лично я сделаю. — Тураев поставил стакан с чаем на поднос. — Посиди, подумай, сынок! — Он видел, что Стефан побит этими словами, как камнями, и потому не сдержался, потрепал парня по шикарной причёске. Стрижка «лодка» требовала много времени и денег, и потому далеко не каждый мог её себе позволить. — Я понимаю, что тебе тоже нелегко. Ты не знаешь, как вести себя в семье. Знаю, каково быть для всех лишним, — сам так рос. Ожесточился и многих славных людей обидел. Не со зла — по дурости, по невежеству. И потому хочу, чтобы ты оттаял, как можно скорее научился отличать «фальшак» от подлинника. Я свёл вас здесь не для этих вот разговоров, конечно. Кто ж знал, что Эмилия, увидев тебя, грохнется в обморок? Я-то сюрприз ей решил сделать, чтобы вдохновить на подвиги. Недооценил глубину её чувств, в чём каюсь. И, раз уж так случилось, решил предупредить тебя, что девчонка погибнуть может. Подумай об этом! И ещё о том. Что случилось с Лёвой. Мы беседовали незадолго до его гибели. Он говорил, что всю жизнь любил тебя, даже если не мог должным образом это выразить. Хотел, чтобы мы познакомились с тобой. И очень жаль, что это произошло при трагических обстоятельствах. Теперь, когда Лёвы больше нет с нами, я прошу тебя помочь отомстить его убийцам. Больше мне от тебя ничего не нужно, сынок… — Тураев ещё раз произнёс это слово и почувствовал, как Стефан вздрогнул, сжался. — Пожалей Эмилию и вспомни Лёву. Но если не чувствуешь в себе сил для этого, откажись от сотрудничества со мной. Это очень опасно — сразу говорю!
