Артур уже хотел остудить пыл юного мачо, но в это время мобильник Эмилии заорал гадким фальцетом: «Бери «трубу!».
Девочка поспешно достала телефон, увидела номер и ахнула.
— Папа! Сейчас он меня на части порвёт! Два часа давно прошли…
— Поставь на громкую, — успел сказать Тураев.
И тут же в комнате раздался звучный голос привыкшего командовать человека — Бориса Рубанова. Дора Львовна говорила, что отец Эмилии начинал в метро простым проходчиком, потом выучился на конструктора-электрика. Женился на медсестре по физиотерапии, которая теперь блистала на приёмах в мэрии и даже в Кремле.
Покойный Альберт Говешев так восхищался супругой Рубанова, что Нора Мансуровна шутливо грозила ему пальцем и обещала начать ревновать. От матери Эмилия унаследовала свою вызывающую и в то же время нежную, кроткую красоту. И суровый, немногословный муж, предпочитавший на отдыхе лишь экстремальные развлечения, любил её, как мальчишка.
— Эмма! — Рубанов чеканил слова, как в кабинете на совещании или в тёмном туннеле, где распекал рабочих. — Тебе когда велели домой вернуться, а?! Ты помнишь, что обещала вернуться после двух часов?
— Папочка, пожалуйста, послушай… Мне ещё и задержаться нужно! — Эмилия тараторила, не давая отцу вставить ни слова и зажмурив глаза от страха. Несмотря на нежные чувства к дочери, Рубанов мог заругать её так, что потом долго горели щёки. — Со мной всё в порядке, ты же слышишь! Я только хотела позвонить, но ты опередил… Маме скажи, что я прошу прощения! К нам тут милиция приезжала, а мы спокойно сидели, разговаривали. Я дома всё объясню, но сейчас разреши мне ещё задержаться. Артур с нами, всё нормально. Не волнуйся, папусенька, миленький, ну пожалуйста!..
Девчонка стрекотала, как автомат Калашникова, и Артур опять потёр виски, заглушая воскресшую боль. Стефан развалился в кресле, положив ноги на стул, и откровенно зевал. «Спак» Салтыковой так и стоял на парковке, всё больше раздражая Тураева.
— Я не понимаю, что там так долго можно обсуждать! — Рубанов говорил уже мягче, но всё ещё строго. — Мне Богдан позвонил, говорит, полный мрак! Приехал, говорит, Стефан на мотоцикле. А потом — волоокая девушка на малолитражке. А дальше — наряд милиции с автоматами и собакой. И все — в ту квартиру, где вы собрались… Должен же я выяснить, что у вас происходит? Вы там смотрите, не забалуйтесь! Мне новые внуки пока не нужны.
— Да что ты, папочка, в самом деле! — Эмилия пожалела, что включила громкую связь, но было уже поздно. Артур улыбнулся, но тут же снова стал серьёзным, а Стефан из полумрака прищурил звериные глаза.
Артур перехватил этот взгляд и понял, что только теперь Стефан твёрдо решил овладеть Эмилией — назло Рубанову и всем девкам. Парень не терпел, когда ему что-то запрещали, и всегда поступал наоборот.
— Борис Ильич, я вас очень прошу разрешить дочке задержаться ещё на часок! Тут такие страсти кипят — куда там Шекспиру… Нет времени для того, чтобы важные дела обсудить. Поскольку волоокая девушка уже вызвала милицию, теперь черёд пожарной и «скорой». Молодёжь нынче пошла рисковая, и за предмет своего вожделения дерётся отчаянно. Я торжественно обещаю, что Эмилию вам доставят в целости и сохранности. И если «караул устал», у вас есть время его заменить. Я имею в виду ребят в «Ауди»…
— Артур, приветствую! — Рубанов, вроде, угомонился и даже повеселел. — Ну, раз ты там, я умолкаю. А то чёрт знает, чем там красотка моя ночью занимается, да ещё с таким кавалером? Я — человек пожилой, консервативный, и хочу быть спокойным за свой цветочек. Она для нас с Розой — свет в окне. От первого брака у меня два сына, так сто лет не виделись. Они ж не в России живут. Так что под твою ответственность разрешаю дочери ещё два часа отсутствовать. Ладно, что сегодня воскресенье — отоспится. Извини, если чем обидел. Не знал, что ты случаешь.
— Борис Ильич, это вы нас извините! Какая-то дурацкая ночь сегодня. Наверное, гороскоп плохой. Но мы постараемся закончить как можно скорее. Ребёнка доставим прямо на квартиру…
— Тогда отбой! Эмка, гляди! Если набедокуришь — выпорю! — И связь отключилась. Все облегчённо вздохнули.
— Ха, выпорет! — Эмилия, грохнувшись в кресло, заболтала ногами. — Он меня и не шлёпнул ни разу. Мама даже больше орёт и дерётся, чем он. Ну, по рукам полотенцем может хлестануть, если ложку-вилку беру неправильно. Один раз пощёчину дала, когда «экстази» нашла в сумочке. Она добрая, только вспыльчивая! — Эмилия тряхнула головой, но локонов не было, и жест получится неуместным. — Пусть Салтыкова там помёрзнет, если делать нечего!
— Зато у нас дел по горло, — напомнил Тураев. Он торопливо уселся за стол, и Стефан с Эмилией придвинули к нему свои стулья. — Похоже, действительно виновата Ульяна. Забудем на время об этой истории, хотя осторожность всё равно не помешает. Серьёзные люди нападают без предупреждения и на такие глупости время не тратят. Просто понтуется ваша Ульяна, и с ней обязательно надо поговорить. Это раз. Второе. Стефан должен спросить Сюзанну, согласится ли она разок съездить курьером, если никто из нас не сможет. Третье. Стефан, рассчитывай на две «ходки», и я тоже беру на себя две. Даты операций буду сообщать последовательно, вместе с паролями. Если по какой-то причине не сумеете встретиться со мной лично, звоните на мобильник моей матери. Вы оба её знаете, и знакомить вас не нужно. Люди, к которым я вас отправлю, или сразу передадут диски, или пожелают встретиться лично со мной. И уже моя забота — придумать, как всё это можно устроить…
Конец первой книги
Книга 2
Глава 6
Весна опять пришла, и лучики тепла
Доверчиво глядят в моё окно.
Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть,
По памяти пойдёт со мной…
Алексей Василенко напевал тихонько, расслабленно, наблюдая за красавицей-яхтой, танцующей у причала на лазурных волнах Средиземного моря. А в наушниках плейера звучал голос покойного Михаила Круга, и сердце сжимала сладкая тоска.
Генерал понимал, что весна пришла в Ниццу, а в Москве трещат морозы, метёт пурга. И трудно представить, что не так уж далеко от этого ледяного ужаса тёплый влажный ветер треплет пальмы, а в мозаичных бассейнах с тёплой минеральной водой плещутся загорелые, довольные жизнью люди. Они берут чашечки кофе или сока с подплывающего к ним столика и неторопливо смакуют напитки, щурясь сквозь очки на тёплое ласковое солнце.
Владимирский централ — ветер северный,
Этапом из Твери — зла немерено,
Лежит на сердце тяжкий груз…
Алексей Григорьевич и сам позавтракал в бассейне сегодня утром. Потом сделал обычный круг на яхте, вволю надышался целебным воздухом и почувствовал себя лет на двадцать моложе. И теперь, дослушав хит, Василенко выдернул из ушей затычки плейера, взглянул на свою розовую двухэтажную виллу с двумя балконами. Увитая плющом, вилла отражалась в маленьком пруду, выкопанном посередине громадной цветочной клумбы.
