— Ваша фамилия!
Алисе загородил дорогу белобрысый парнишка в серой форме и в пилотке. На боку у него болталась резиновая дубинка, из кобуры торчала рукоятка пистолета.
Алиса, между прочим, подумала, что лучше бы не понтоваться и кобуру застегнуть. Такие отчаянные детишки есть — в момент оружие вытащат, и друг друга перестреляют. Но решила инициативу не проявлять и ментов не учить. Без неё найдутся, предупредят.
— Янина. Я — вожатая четырнадцатого отряда. Мне сказали, что нужно поговорить со следователем. Вот мой паспорт.
— Одну минуту!
Мент скрылся в библиотеке. Алиса скользнула взглядом по флагштоку и увидела, что главный флаг всё же приспустили. Эх, знали бы вы, кто такой Вован, да и Люля тоже! Не трогали бы флаг, не клали цветочки! Но всего этого никто никогда не узнает. По крайней мере, от Алисы Яниной. Она не впутается в грязную историю и не станет таскаться по судам, не подвергнет опасности себя и Дениса.
Ей нужно сдать смену и вернуться в университет. Не хватало ещё, чтобы мама и бабушка умирали со страху, когда Алису примутся вызывать то в милицию, то в суд! Ещё и угрозы начнутся, а у бабушки и без того инсульт был. Нет, никаких проблем больше! Если Чаркин с Вованом чьих-то детей развращали, пусть родители парятся. А лично Алисе они ничего плохого не сделали, и её воспитанникам тоже. К Денису Сергей Николаевич вряд ли полезет после всего — затаится, притихнет. А там дети из лагеря разъедутся. Ещё три недели — и все заморочки позади…
— Проходите!
Парень с дубинкой галантно распахнул дверь перед Алисой. Она вошла в знакомое помещение библиотеки, как в милицейский кабинет, и сразу же оробела. Ничего, вроде, вокруг не изменилось, но, в то же время, библиотека стала совершенно другой.
За столом, где обычно сидел Алексей Константинович Бурлаков, Алиса увидела полную женщину лет пятидесяти пяти, с круглым лицом, добрым и простоватым. Гуля права, Алиса тоже никогда не подумала бы, что следователь может так выглядеть. Ни кителя, ни звёзд на погонах, ни хотя бы строгого выражения лица…
Женщина широко улыбнулась ей, как старой знакомой, и около её глаз собрались сеточкой такие домашние, такие милые морщинки. Перед женщиной на столе стояла бутылка минеральной воды «Белая горка», а рядом — стакан. Алиса еле заметно улыбнулась — такую же воду пила мама, потому что давно страдала колитом.
— Здравствуйте! — сказала с порога Алиса и закашлялась.
— Добрый день! — Женщина отпила воды из стакана. — Присаживайтесь. Паспорт давайте мне! — Она протянула раскрытую ладонь.
Одета женщина-следователь была в белую, тщательно отглаженную блузку. А когда вышла из-за стола, Алиса увидела аккуратную юбку — серую, зауженную, далеко не новую. И поняла, что лишних денег у женщины нет.
— Сейчас всё запишем и поговорим немного. Меня зовут Алевтина Петровна Суслопарова. Я — следователь прокуратуры Курортного района. Хочу побеседовать с вами относительно Люции Германовны Бражниковой и Владимира Сибатовича Азибаева. — Женщина, более похожая на повариху или нянечку, чем на следователя, раскрыла паспорт и принялась переписывать данные. — Янина Алиса Михайловна… Родилась первого сентября восемьдесят первого года в Ленинграде… Где учитесь, Алиса?
— В Университете имени Герцена, на пятом курсе. — Алиса заметила, что Суслопарова не удержалась и проверила семейное положение.
Вожатая присела на краешек стула — на нём она всегда коротала осточертевшие планёрки. И стала наблюдать, как Алевтина Петровна записывает данные паспорта, домашний адрес в бланк протокола. Несколько других бланков, исписанных бисерным почерком, лежали на столе. Интересно, что ей удалось узнать про Вована и Люцию? Слухи в лагере ходили один другого круче. Теперь они, получается, подтвердились. Но ведь Вован не убивал Люлю и не кончал с собой! Их обоих уничтожили по приказу Чаркина…
— Возьмите. — Суслопарова вернула Алисе паспорт. — Давно вожатой работаете? — Она выпила ещё водички.
— Третий год. — Алиса тупо смотрела на маленькую книжицу в твёрдой обложке, на которой поблёскивал золотистым контуром двуглавый орёл.
— Всё время здесь, в «Чайке»?
Алевтина Петровна отложила ручку и скрестила руки на груди. Алиса поняла, что женщина сильно устала, ей до одури надоели бесконечные допросы, которые по инструкции нужно всё-таки провести. Кроме того, похоже, она не очень-то доверяет тем, с кем беседует. И правильно делает, по крайней мере, в случае с Алисой.
Суслопарова была курносая, уютная, располагающая к себе, и Алиса слегка расслабилась. Сразу видно, что Чаркина такая никогда не поймает. Её прислали именно потому, что дело придётся вскоре сдавать в архив. Действительно, привлекать некого. Бытовуха на любовной почве, вот и всё.
— Да, всё время здесь. — Алиса стала думать, чем займётся после тихого часа. Но, спохватившись, решила сосредоточить на допросе.
— Садитесь поудобнее, — посоветовала Суслопарова, заметив, что девушка нервничает. — И не бойтесь меня. Просто нужно опросить весь персонал лагеря, иначе я никогда не побеспокоила бы вас. Люцию Бражникову давно знаете? В каких вы были отношениях? — осведомилась Суслопарова.
— Она приехала в это лето. Получается, что знакомы мы третий месяц. Вместе сопровождали детей из города в автобусе. Наши отношения были почти официальные. Я ничего про Люцию не знаю…
Алиса вспомнила, что говорил Вован на полянке про её детей-двойняшек. О них погибшая тоже никогда не упоминала.
— А что насчёт Владимира Азибаева?
Алевтина Петровна улыбнулась, всем своим видом демонстрируя расположение к Алисе. Она соединила кончики коротких пухлых пальцев у подбородка, и на её щеках появились ямочки.
— А он в прошлом году возник.
Алиса тщательно взвешивала каждое слово. Нужно вести себя более естественно, не бояться следователя и в то же время не вызывать подозрение подчёркнутым равнодушием. Лучше всего вообразить, что ничего не знаешь и веришь подкинутой версии.
— И что, Алиса, вы можете о них сказать? Не стесняйтесь. Сообщите только то, что считаете нужным. Вы были в официальных отношениях. И всё же провели почти всё лето рядом с Бражниковой. Азибаева узнали ещё раньше…
— Мы не были близки и общались только по работе. Люция была вожатой, как и я. Она бросила Педагогический, работала вроде бы в элитном детском садике. Мы обе занимались малолетками. Но не дружили, проживали в разных комнатах. Я знаю о ней только то, что знают все. Свои проблемы она со мной не обсуждала. Вован — тем более.
Алиса сосредоточила внимание на браслетке золотых часов, впившейся в полную руку Суслопаровой. Потом взглянула на свои тонкие смуглые пальцы — они заметно дрожали.
Это плохо, по крайней мере, подозрительно. Вряд ли тётка умеет мысли читать, но на всякий случай нужно заставить себя думать о чём-то постороннем. Три золотых кольца для следователя многовато, даже если одно из них обручальное. На левой руке — вдова, что ли? И цепочка с крестом напоказ. Второй подбородок колышется над широкой грудью, а указательный палец уже упёрся в висок. Чем-то я ей интересна. Наверное, вот этими дрожащими руками. В проницательности ей не откажешь, хотя с виду — обычная пенсионерка, которая пришла летом на два месяца поработать. Кадров не хватает, вот и взяли. В сезон отпусков надо кем-то заткнуть дыру.
