— Яблоньки на пять метров одну от другой садить полагается, это ж известно. А груши — за четыре! Обязательно надо интервал соблюдать. Вот вишням — тем и два с половиной хватит, — увлечённо говорила одна женщина другой. — Ямы-то я приготовила уже…
— Рано приготовила, Галина, — затараторила друга пенсионерка. — В сентябре надо готовить, а в октябре уж и сажать. Послезавтра суперфосфат мне привезут, а сернокислый калий и перегной у меня уже есть. Ой, Галина. Давай грузиться! — Женщина заторопилась. — Мальчики, поднимайте тележки в тамбур! Ой, не успеем! Давайте скорее, ребятушки! Вон, ещё одну коробочку! Молодцы! Умники! — Пенсионерка долго отдувалась в тамбуре, обмахиваясь платком, сдёрнутым с головы.
Алиса и Денис вскочили в другую дверь, но оказались с ними в одном вагоне. Сели на свободную скамейку, и мальчик тут же принялся глазеть в окно. А Алиса прислушивалась к разговору женщин, разместившихся через проход от них. Своим багажом дачницы заставили пол и скамейки.
«Мальчики» с сизыми носами, младшему из которых было не менее сорока, заспешили в круглосуточный ларёк пропивать заработанную сотню. Алиса успела заметить это через окно, когда электричка уже отходила от платформы.
В вагоне народу было, прожив ожидания, достаточно, но почти все дремали. Группа туристов-дикарей с гидом во главе возвращалась от финской границы. Так же как и комаровские дачницы, они были с объёмистым багажом, правда, другого содержания. Многие из туристов даже не сняли шлемы и перчатки. Палатки, спортивное снаряжение и прочие необходимые в походе вещи им полагалось таскать на горбу.
Алиса внимательно изучила попутчиков и пришла к выводу, что пока погони за ними нет. Тем не менее, она оставалась настороже.
Дачницы развязали болониевые косынки, отдышались, освоились. У одной из них волосы были собраны в кичку, у другой — коротко подстрижены и заколоты «невидимками». Чем-то они напоминали Алисе следователя Суслопарову и потому были ей противны. Только руки у этих были другие — морщинистые, с въевшейся грязью и обломанными ногтями.
Галина вытерла щёки ладонью и заговорила снова:
— Валя, ты знаешь, что у нас ночью случилось? Пионерский лагерь сгорел! — И покачала головой, словно сама себе не поверив.
— Да неужели?! — остолбенела Валентина. — Целиком, что ли? Детей-то спасли? — Она подалась вперёд, готовая слушать и реагировать.
— Нет, сгорел не целиком. Один домик — полностью, ещё один — частично. Детей, говорят, всех спасли, но жертвы есть. Одна девушка-вожатая погибла. А где другая, никто не знает…
— Труп-то нашли? — со знанием дела допытывалась Валя. Она заботливо оглядывала свой багаж, поглаживая коробки и сумки. — Как слезать-то будем? Но ничего, мы же до конечной, до Финляндского…
— Слезем, Бог даст. — Галина покачала головой. — Нет, не нашли другую-то. Куда-то пропала. Говорят, в милицию заявят, будут ловить.
— Может, она и подожгла? — предположила Валя. — А сама — в бега! Всякое бывает. Ограбят, а потом огоньку туда, чтобы следы скрыть. Если дом сгорел, не поймёшь, что там было, а чего не было. Или из-за парня какого-нибудь повздорили. Сейчас молодёжь отвязная совершенно…
Алиса опять прикусила ещё не зажившую губу, посмотрела на Дениса. Тот словно бы ничего не слышал, продолжая таращиться в окно. Надо ему мордашку вымыть, чтобы не привлекал внимание, и себя в порядок привести.
Так и знала, что будут искать! Ладно, если поворачиваться станут, как всегда. Только бы станции не перекрыли до того времени, как электричка прибудет на «Удельную»!..
— А ведь в том лагере ещё два человека на днях погибли! Девку парень прикончил из ревности, а потом пузо себе вспорол. И на следующую ночь — пожар! Что они там, все с ума посходили?.. — продолжала Галина делиться впечатлениями с товаркой.
— Вот, дожили! Ужас, ужас что творится! Детишки же там! Куда начальство смотрит? И милиция? Вот так, отправь свою кровинушку…
Стук колёс заглушил голоса дачниц, и Алиса отвернулась. Потом снова различила речь Галины.
— У соседки сын шофёром в «пожарке» работает. В лагерь они ездили…
Про Дениса тётки ничего не говорили. То ли шофёр с пожарной машины был не в курсе, то ли действительно руки до него ещё не дошли. А в восемь утра подъём. И тогда выяснится, что исчезла не только вожатая «Чебурашки», но и один из её воспитанников.
Получается, три младших отряда остались без вожатых; правда, по разным причинам. Теперь ещё и тринадцатый, «Ну, погоди!»… Придётся на срок до осени вызывать резерв, а перед этим долго и нудно объясняться с родителями и начальством. На места вожатых желающие сыщутся — всё готовое, плюс проживание за городом, да ещё какую-никакую зарплату выдадут. У кого маленькие дети, обычно стремятся «на отряд», чтобы не платить за дачу. И потому в «Чайке» часто приходится встречать карапузов едва не грудного возраста.
Правда, Алисе-то теперь всё равно, как там всё сложится. Денег никаких, конечно, не получишь. Ноги бы унести, в живых бы остаться! Одна ведь дочь у мамы, поэтому нужно себя беречь. У Гульдар осталось пять братьев и сестёр. А если бы больше никого не было у родителей?.. Всё равно — трагедия, слёз будет много. Накануне свадьбы… Гулька говорила, что предки у неё хорошие, добрые, своих детей любят и жалеют.
Наверное, многие мамы и папы уже никогда не отправят отпрысков в этот лагерь. Но найдутся другие, и всё пойдёт своим чередом. Отряд не заметит потери бойца, вернее, четверых бойцов — трёх вожатых и одного ди-джея. Ну, ещё десятка-другого воспитанников, чьи родители испугаются дурной славы «Чайки».
Сквозь запотевшее, в извилистых струйках, вагонное стекло Алиса увидела, что они подъезжают к Белоострову. Можно немного подремать, подумала она. Совсем чуть-чуть, потому что этой ночью нормально поспать не довелось. И неизвестно ещё, когда в следующий раз удастся выкроить для отдыха восемь полноценных часов.
* * *
Симпатичная гейша с выбеленным и нарумяненным лицом, в настоящем кимоно, с поясом оби отражалась в слегка тонированном зеркале. По его поверхности разлеталась стайка нарисованных журавлей. И оттого казалось, что в гостиной находятся две девушки: живая — в плоти, и её эфирный двойник, который тоже священнодействует, совершая чайную церемонию.
Зеркальным небосводом была занята целая стена гостиной, сделанной из двух комнат коммунальной квартиры, расселённой пять лет назад. Теперь жилище преобразилось до неузнаваемости. Над ним поработали архитекторы, дизайнеры и строители. Огромная квартира поражала воображение качеством евроремонта, просторами и оригинальностью обстановки.
Хозяин имел достаточно средств для того, чтобы вызвать гейшу на дом, а не самому ехать в японский ресторан. На сегодняшнее утро у него было назначено важное свидание, а изысканно попить чайку тоже хотелось; и потому выход из положения напрашивался сам собой.
Лысеющий светловолосый мужчина лет пятидесяти, с европейским румянцем на гладких щеках, с инкрустированной трубкой в зубах, одетый в длинный клетчатый халат из настоящей шотландки, сидел перед прозрачным журнальным столиком. Под халатом виднелась сорочка с галстуком. Никаких украшений мужчина не носил, разве что очень дорогие часы.
