Глава 1
Фламинго — южная водяная птица с нежно-розовым оперением, длинной шеей и длинными ногами.
Наверное, днём эти заповедные места Подмосковья выглядели веселее. Огромные ели, унизанные длинными, одинаковыми шишками; мелькающие в ветвях белки; пёстрые дятлы на стволах; высокие сверкающие сугробы; хрустальное голубое небо над головой… И первозданная тишина, нарушаемая лишь особенными, лесными шорохами. Даже красные кирпичные корпуса больницы навевали не страх и тоску, как сейчас, глубокой ночью, а покой и уверенность в скорейшем выздоровлении.
Но днём те люди, которые сидели сейчас в роскошном вместительном джипе, никак не могли приехать сюда, и потому вынуждены были таиться. Декабрьской ночью, в кромешной темноте, с которой отчаянно боролся ослепительный свет мощных фар джипа, людей этих трудно было заметить и, тем более, узнать. И вот на эту темноту, на верность и скрытность тех, кто ждал их сегодня, а, самое главное, на удачу, надеялись трое мужчин и одна женщина. Великая нужда заставила их предпринять рискованное долгое путешествие.
Джип был благословлён по чину «Освящение колесницы». К приборной доске магнитами крепились всевозможные иконки, на обратной стороне которых была написана молитва «О сохранении и помощи в пути». Водитель, прищурившись, заводил джип на парковку. Он знал эту молитву назубок. Верил ас и в приметы — не ругал машину, не пинал колёса, не считал деньги в салоне и не ставил на джип запчасти от битых машин.
Наверное, потому водитель ни разу в жизни не нарвался на аварию, за что и был замечен сильными мира сего. Больше всего водитель боялся оказаться рядом с местом столкновения, а о том, что там могут быть погибшие, и думать не хотел. И потому на вопрос женщины-пассажирки, заинтересовавшейся тем, сколько времени займёт дорога, ответил: «Должна занять два часа». Должна, а сколько займёт на самом деле, человеку знать не дано…
Женщина, зеленоглазая шатенка с массивной челюстью и полными, капризными губами, всю дорогу, не отрываясь, смотрела на помещённую в центре икону Николая Чудотворца и молилась про себя. Одета она была тепло и в то же время престижно, стильно — в оленьи унты, в чёрный джемпер из флисса, в приталенную оранжевую куртку и такие же брюки из «дышащей» ткани. Вязаная широкая лента с наушниками поддерживала высокий замысловатый шиньон.
Симпатичный молодой человек, с янтарно-коричневыми глазами и модным «бобриком» на бронзовых волосах, в длинном кашемировом пальто коньячного цвета, словно только что сошёл с подиума. Запах его анисового парфюма плавал в салоне джипа, накатываясь на пассажиров тёплыми мощными волнами, и возбуждал их, заряжал дикой, сумасшедшей энергией. Пуговицы из рога дикого животного, элегантное кашне, тонкие полоски на брюках — всё это выглядело красиво, но неуместно ночью за городом, у ворот психиатрической больницы. Там, вместе с обычными пациентами, содержались опасные преступники. К одному из них и направлялись эти люди.
Молодой человек, скрывая вполне естественное волнение, теребил свой очень модный красный галстук. Полный розовощёкий мужчина в твидовой кепке «Стокманн» и неброском, но дорогом полупальто, казалось, дремал на заднем сидении, не особенно переживая из-за происходящего вокруг.
Женщина вертела на безымянном пальце правой руки кольцо из белого золота с тремя крупными рубинами и множеством крохотных бриллиантов. Она сейчас была похожа на своё кольцо — внешне спокойная, как металл, но в, то же время, взволнованная, напряжённая, как переливающиеся драгоценные камни.
Водитель «Гранд-Чероки» с шиком завернул на парковку, втиснул машину между дряхлой «Волгой» и «Фордом-Скорпио» кораллового цвета. При свете одинокого фонаря из джипа вышли трое, а водитель остался за рулём и тут же схватился за прикуриватель. Нужно было не только насладиться долгожданной сигаретой, но ещё приготовить кофе, подзарядить мобильный телефон. Да ещё, если понадобится, немного прибраться в салоне. За то время, что его пассажиры проведут в больнице, водитель должен был подкрепиться, отдохнуть, посмотреть телевизор и послушать плейер. Ему не разрешалось только спать. А спать хотелось, потому что биологические часы организма работали, и тело требовало отдыха.
К тому же, водителя не сжигала тайная, запрятанная глубоко в сердце жажда мести, как женщину, шагающую по обледенелой дорожке. Она плотно сжала губы, и зубы её выбивали дробь. Женщина ничего не боялась. Напротив, она рвалась в бой; её дрожь была признаком не паники, а вдохновения. Двое сопровождающих хотели быстро и качественно выполнить заказ, получить за работу деньги. Водитель же был спокоен и горд собой. К назначенному времени, именно за два часа, он доставил пассажиров в загородную психиатрическую больницу, и теперь мог расслабиться.
Пришло время поработать другим — они просто поменялись ролями. Домчаться из Москвы по Симферопольскому шоссе, миновав вечером и ночью на сложной трассе множество городков и посёлков, было не так-то просто. Водитель выполнил всё в лучшем виде и теперь затягивался сигаретой, в промежутках жуя бутерброды и запивая всё крепким «турецким» кофе.
Пройдя через «вертушку» на проходной, где никто ими не заинтересовался, три человека направились к входу в нужный им корпус. Они двигались молча, быстро, с наслаждением разминая затёкшие во время долгого пути ноги. Женщине не терпелось увидеть того, к кому они приехали. Мужчины вели себя спокойнее. Они понимали, что чувствует сейчас их спутница, и потому не останавливали её, наоборот, бережно поддерживали под руки, оберегая от возможных неприятностей.
Женщина всё-таки поскользнулась на ледяном бугорке у массивной железной двери, но молодой человек немедленно подхватил её и удержал. Толстяк в английской кепке надавил на кнопку звонка. Трудно было предположить, что в два часа ночи здесь кто-то может не спать и ждать гостей. Но, тем не менее, дверь тут же открылась. В проёме возник огромный медбрат в белом халате, похожий одновременно на медведя и бегемота. Увидев приехавших, он радостно заулыбался.
— Привет, Серёга! — сказал толстяк и немного посторонился, показывая медбрату своих спутников. Они, высокие и спортивные, смотрелись рядом с Серёгой довольно-таки жалко. — Вот, прибыли, как обещали. Даму зовут Фаина Эдуардовна. С нами ещё Юлиан, — толстяк кивнул в сторону молодого человека. — Всё в порядке? Нас ждут?
— Ждут.
Серёжа помог Фаине подняться на скользкие ступени. Ноги женщины теперь двигались плохо — она вдруг испугалась. Через несколько минут ей предстояло встретиться лицом к лицу с человеком, от которого зависела её судьба.
— Константин Константинович у себя.
— Тогда вперёд!
Дородный мужчина снял кепку. Вёл он себя уверенно и спокойно; не проявлял волнения и Юлиан. Фаина старалась держаться невозмутимо, но это ей плохо удавалось, и она незаметно вытирала о куртку мокрые холодные ладони.
Спустя минуту они уже шагали по вылизанным до блеска коридорам больницы, в сиянии синеватых ламп. Днём здесь бродили больные с обезображенными тяжким недугом лицами, а сейчас в коридорах было пусто. На сестринских постах клевали носами толстые деревенские женщины. Тихо, как призраки, проплывали мимо дежурные врачи. Попался навстречу охранник в камуфляже под белым халатом, но внимания на ночных гостей не обратил.
