Нас свело невинное, детское, совершенно случайное катание на санках. Сначала я просто помогала ему управляться с двумя маленькими сыновьями, которые на этом празднике жизни бесились от души. Его жена была в доме. Она почему-то спала в кресле. Спала среди бедлама, сверкая всеми своими бриллиантами. Я заметила, что она носила длинные, гораздо выше локтей, перчатки. Потом выяснилось, что мадам подсела на кокаин. Вполне возможно, что она и кололась.
Всё началось несколько лет назад, когда их автомобиль взорвался, и жене под ноги вылетела голова их охранника. Кажется, глава семьи тогда делил бизнес с чеченцами. Трудно после этого оставаться нормальной, не спорю. Я лично до сих пор помню, как Сашка, секьюрити из казино, лежал в луже крови, будто манекен, и мне почему-то казалось, что он вот-вот очнётся. Ведь не может же быть так, что был здоровый жизнерадостный парень — и нет его!..
Я очень внимательно рассматривала миллиардершу. Она была красивая, но уже далеко не первой свежести, да ещё худая, с тёмными кругами у глаз. Я на её фоне выглядела просто потрясающе, и муж это оценил.
Но поначалу мы не планировали ничего серьёзного. Просто решили покататься на санках — он сзади, я спереди. Не помню, куда подевались мальчики. Кажется, за ними пришла старшая дочка и увела в дом смотреть какой-то детский спектакль. Актёры специально приехали из Москвы — развлекать детей новых хозяев жизни.
Мы остались наедине и сразу же всё поняли, не сказав друг другу ни слова. У нас возникло притяжение с первого взгляда. Говорят, что где-то в носу находятся рецепторы, позволяющие учуять феромоны другого человека. Любовь возникает, получается, на основе биохимии, — пусть так! У нас она возникла. Природа дала понять, что мы идеально подходим друг другу и дадим отличное потомство. Она, природа, не ошиблась. А после выяснилось, что и родились мы в один день, но с разницей в двенадцать лет.
Судя по всему, его тоже властно потянуло в мои объятия. Потом он говорил, что плохо понимал реальность. Каждое моё движение, слово, взгляд вызывали неодолимое желание немедленно совокупиться. Впрочем, болтать о пустяках нам тоже было приятно. И мы никогда не расстались бы, будь наша воля! Нас разлучили люди и обстоятельства, с которыми нельзя совладать. Каждый из нас хотел слушать другого, с интересом, а не напоказ. Такое случается редко. У нас случилось. Мы были счастливы и в тот вечер, и после.
Я могла говорить с ним откровенно, жаловаться на мать, ругать отчима, вспоминать папу. И знала, что он не заснёт посреди моих излияний, не будет рассеянно кивать, думая о своём, а действительно посочувствует мне. Это был идеальный партнёр, и вовсе не потому, что ворочал громадными суммами. Я влюбилась впервые — по-настоящему.
Рождественским вечером мы отправились, волоча за собой санки, на дальнюю и очень крутую горку. Мы хохотали, острили, играли в снежки. Олигарх, между прочим, сказал, что воспитывает своих детей строго, не даёт им зажраться. Мальчишки бегают босиком по снегу и обливаются холодной водой. Девочка ходит в обычную школу, где ей не дают никаких поблажек. Случись что, дети не окажутся беспомощными трусами.
А я молола про то, что детей не следует перегружать занятиями. У дяди Юзи был знакомый мальчик. Он в три года научился читать, в семь сошёл с ума, а в десять умер.
Мы обсуждали проблемы воспитания детей, то взбираясь на крутую горку, то скатываясь вниз. На десятом съезде санки перевернулись, и мы очутились в кустах, в объятиях друг друга. Громадные сугробы прикрыли наш грех от посторонних взоров. Произошедшее удивило меня простотой, естественностью и изяществом. Целовался он превосходно — творчески, со вкусом, привнося в давно известный процесс что-то истинно своё.
Его поцелуи имели неповторимый вкус и особую энергетику. Я даже не знала, что можно целоваться по науке, хотя прочла гору литературы на эту тему. Весь мой хвалёный опыт пошёл насмарку. Симпатичный секс в сугробе вызвал у меня приступ щенячьего восторга. Мы оба в момент близости молчали, но напряжение и возбуждение было куда сильнее, чем если бы мы орали и рычали от страсти.
Потом у нас случалось много встреч, и я никогда не знала, что выкинет мой друг. Он бывал совершенно разным в зависимости от ситуации. Мог делать всё на скорую руку и растягивать удовольствие на час, на два, на всю ночь. Когда, у снежной горки, я десантным рывком заняла плацдарм и поспешила на нём закрепиться. И он знал, кто я такая, поэтому не утруждал себя долги ми прелюдиями.
Все в снегу, растрёпанные и весёлые, мы появились в доме, когда детский спектакль ещё не закончился. Выяснилось, что моему старичку позвонила его дочка; сказала, будто маме совсем худо. И он уехал, оставив меня в блестящем обществе.
Дети смотрели представление на библейские темы, а жена моего нового любовника так и спала. Меня это не на шутку разозлило. На её месте я не стала бы тратить деньги и время на баловство с «дурью». Имея красивого, богатого, безумно сексуального мужа, она ширяется и нюхает, как беспризорница. И зачем-то улетает на небеса, когда на земле так много интересного!
В тот же вечер я мысленно вызвала её на дуэль. Баба не ценила то, что имела, и за это должна была поплатиться. Наверное, она уже пресытилась деньгами, а я так и не смогла утолить свою страсть ко всему блестящему и вкусному. Судьба дала мне возможность получить всё это на блюде с золотой каймой. По крайней мере, я так считала.
Потом детей увели спать в дальние комнаты резиденции, а мы всей компанией завалились в баню. Каждая парочка оказалась в отдельной парилке, и праздник продолжился. Мы оказались неутомимыми секс-фантазёрами и почувствовали, что с каждой минутой становимся ближе и роднее друг другу. Мою страсть разжигали не мысли о кредитных картах — я действительно хотела угодить ему, даже бесплатно.
Камасутра меркнет перед тем, что мы вытворяли в бане. Это было уже не Рождество, а сатанинский шабаш. Потом мама сказала, что Бог наказал нас за такое святотатство. Помню, как, совершенно голая, распаренная, с распущенными ниже пояса волосами, я бегала по снегу и ласточкой ныряла в прорубь. Я, спортсменка и моржиха, демонстрировала чудеса ловкости и выносливости. От радости готова была встать на уши, укусить себя на локоть и немедленно умереть в объятиях олигарха. Потом мне пришлось собирать драгоценности по всему саду. К удивлению, у меня ничего не пропало.
Признаться, произвести впечатление на моего друга было нелегко. Вернее, очень даже трудно. Он мог тогда поддаться порыву, а после забыть меня. Моя репутация работала против моих вожделений. Нужно было показать свой ум, образованность; убедить партнёра в собственной неповторимости. Шлюх много, а я такая одна! Могу не только удовлетворять тридцатью тремя способами, но ещё и умную беседу поддерживать, и на рояле играть, и картины в Третьяковке обсуждать на самом высшем уровне.
Мой олигарх не просто шлялся по бабам, как это делали многие из его круга. Он завёл собственный бордель и приезжал туда расслабляться, когда было время. Хотел сам контролировать обстановку в заведении и ни от кого не зависеть. Там уже не могли установить «жучки» или сделать другую пакость. Девочек своих он делил только с теми, с кем желал их делить. Меня, например, никому даже не показывал. Значит, действительно ценил, ревновал.
