Она чистила апельсин и чувствовала боль в сердце, в руке. Неужели испугалась? С ума сойти! Так хотела уйти красиво, и вот теперь… уже не хочет? Так же ломило за рёбрами, когда Аня впервые в жизни собиралась нырнуть в прорубь, прыгнуть с парашютом, раздеться перед камерой. Да много чего она поначалу боялась, только другим своего страха не показывала. И потом казалась очень смелой, дерзкой, даже нахальной.
Но откуда эта боль? Аня бросала лёд в бокал, закусив губу и боясь потерять сознание. И вдруг радостно улыбнулась, поняв, что сердце здесь ни при чём, и ничего страшного не случится. Грудь болела от прилива молока — в это время Аня всегда кормила Машеньку.
Бедная, маленькая девочка, теперь я предаю и тебя! Ведь живут же инвалиды, причём подолгу, а я не выдержала. Не стоит Звягин твоего сиротства… Пусть живёт, и я буду жить. Ради тебя, Марютка, Марийка, Маруся!
Значит, впервые в жизни Анна Бобровская малодушно покинет поле боя вместо того, чтобы взглянуть опасности в лицо. Не прошло и года, а силы уже кончились. Аня пытается обмануть и себя, и Всевышнего, и других людей, когда, по сути дела, кончает жизнь самоубийством. Но кончает хитро, вынуждая другого человека убить себя. Почему же? Ведь сегодня в оранжерее все пути могут пройти мимо. Вот, например, в Испании, на побережье Коста Дорадо, тоже было очень страшно. Таких аттракционов не было больше нигде в мире, и Аня с бешеной скоростью носилась по горкам и по петлям. Аттракционом можно счесть и сегодняшнюю засаду в оранжерее…
Аня пила свой обожаемый «Красный апельсин», смотрела на часы и массировала грудь — для того, чтобы немного успокоиться, остыть. А потом, откинув голову и зажмурившись, снова принималась плакать.
Так в бой не ходят. Надо принять окончательно решение. Ещё не поздно остаться дома. Но шанс, о котором Аня так долго просила Провидение, больше не представится. Да, она останется жить, но всё время будет помнить, как струсила и отступила… Нет, ни за что! Надо прыгнуть и в эту прорубь.
Аня застегнула расшитую бисером сумочку без ручек, с которой когда-то плясала на палубе прогулочного теплохода в волшебную ночь выпускного. Оттуда она недавно достала ожерелье и серьги. Вспомнила их компанию — рыжую, зеленоглазую Оксану Бабенко в платье-коктейль с букетиком фиалок у плеча, черноволосую смуглую Верку Потягаеву в красном наряде с блёстками и узкой длинной юбкой. Верка погибла ещё в девяносто третьем — убил клиент в борделе. И из пятерых парней, самозабвенно оравших песню Окуджавы, в живых осталось двое. Повезло Антону Стороженко и Женьке Мухину. Из несчастливых один погиб в автокатастрофе; другого, бизнесмена, застрелили конкуренты; третий вскрыл себе вены из-за несчастной любви.
Аня протянула руку и включила приёмник. Пел «Несчастный случай» — очень кстати. Раньше она любила так гадать — задавала вопрос и включала радио или телевизор. К удивлению, полученные ответы часто оказывались верными.
Что как бы готов бы раздать все долги
И с чистой душой откинуть коньки…
Всё правильно. Ну, её, эту жизнь, на фиг, как поётся в песне! Надо допить коктейль и сполоснуть бокал. Наверное, в последний раз.
Выключив радио, Аня поехала на коляске в комнату за лёгкими алюминиевыми костылями. Закусив губу, повисла на них и вспомнила, как впервые сделала такую попытку. Ещё в подмосковной клинике, прошлым летом, когда врачам казалось, что случай не очень тяжёлый, и надо попробовать научиться ходить.
Но Аня потеряла сознание, чуть не упала на пол, и лишь чудом у неё не случился выкидыш. Врачи категорически запретили тренировки и отобрали костыли. Аня орала благим матом, плевалась. Придумывала зверские казни не только Звягину, но и врачам, которые за такие-то деньги ничего не могут сделать. У Ани помутился рассудок, и она решила ночью удавиться. Чёрт с ним, с ребёнком, — всё равно не доносить. Или уродом будет, что ещё хуже…
Но самоубийство не состоялось, потому что неожиданно явился её олигарх. Завернул перед рассветом, без предупреждения, когда Аня уже собиралась скручивать в жгут простыню. Персонал клиники, конечно, получил вознаграждение, и им не стали мешать. Тогда за окнами было так же темно, как и теперь. Но сегодня валит снег, а в ту ночь громыхала гроза. Тогда впервые Аня принимала решение — жить ей или умереть. Она решила жить и ждать той сладостной минуты, которая избавит её от мук. И не бояться этого нужно, а ждать, торопить…
… Он сидел рядом с постелью и держал Аню за руку. Она чувствовала. Как в его пальцах колотится кровь, видела обильную седину и грусть в светящихся глазах. Видела и жалела, что лежит, как бревно, и ничем не может помочь…
— Почему ты без экспертизы поверил, что ребёнок твой? Я могу и соврать. Ты же знаешь, кто я такая.
— Мне всё равно. Я виноват в твоей беде, поэтому должен помочь. Кроме того, интуиция подсказывает, что ребёнок от меня. Да и не было больше у тебя никого так, на вилле.
— Да, не было. Мне тебя хватало с лихвой. Но другим-то ничего не докажешь. Моя репутация всегда будет работать против меня, даже если я превращусь в святую. И кстати — ты-то как раз ни в чём не виноват. Перестань себя казнить.
— Без меня не было бы этого выстрела.
— Даже если очень ревнуешь, не обязательно стрелять. Во всём виноват мой бывший бой-френд. А я, дура, не предупредила тебя, что он — псих. Да ещё псих-терминатор, от которого всего жди. Ты не должен отвечать за это. И не жалей меня, умоляю!
— Если не отвечу я, не ответит никто. Когда над тобой сгущаются тучи, находится очень мало доброжелательных людей. Пусть для тебя таким человеком буду я.
— Но я уже ничем не смогу отблагодарить тебя…
— И не нужно. Я ведь сломал твою жизнь, пусть и не намеренно.
— Ты не сломал мою жизнь, а сделал её осмысленной и яркой.
— Просто мои возможности намного превосходят возможности других.
— Нет, не всё зависит от денег! Многие меня не поймут, не поверят, а вот Звягин понял. Свяжись я с тобой из корысти, он простил бы меня. Но он почувствовал, что я действительно стала твоей. И потом выстрелил. Это же видно, когда женщина любит…
— Ты зря была с ним откровенной. Не следовало его провоцировать.
— Я не хотела врать ни тебе, ни себе, ни ему. Помни только одно — я ни о чём не жалею. Ни о том, что мы познакомились с тобой, что проводили вместе дни и ночи. Ни о том, что призналась в этом Звягину. Я расплачусь с ними сама, никого не утруждая.
— Будем надеяться, что его осудят. Хотя я, возможно, ошибаюсь.
— Судить его буду я. Не хочу. Чтобы ты думал об этом.
— Я не могу об этом не думать.
— И всё-таки попробуй. Тебе есть, о чём подумать, и кроме этого.
— Ты действительно любила меня?
— И сейчас люблю, потому и страдаю. Очень прошу больше не навещать меня здесь, да и дома тоже. Я не та, что была раньше, а хочу остаться для тебя прежней Нетти. Вычеркни меня нынешнюю из своей памяти, из жизни. Я не рисуюсь, не набиваюсь на сочувствие, а говорю от всего сердца. С тех пор, как мы покатались с горки на Рождество, я жила ради наших встреч. Теперь буду жить ради нашего ребёнка. А когда рожу, останется единственная цель — отомстить Звягину.
