— Вы думаете, за что меня в психушку засадили?
— И за что? — спросила Светлана.
Мадам Ульянова выставила редкие зубы, а густые брови свела на переносице. Она была женщина крепкая, ширококостная, кудлатая, крашеная хной. Двигалась всегда стремительно, рассекая воздух выставленным вперёд правым плечом. Кривоватыми ногами она впечатывалась в паркет, в паласы и в линолеум. Казалось, под напором её бешеной энергии рухнут перекрытия, лопнут стёкла и провалится крыша. Потом выяснилось, что ей, физику по образованию, с трудом удалось освоить моющий пылесос. Девчонка Липка с ним справлялась играючи.
— Со мной в коммунальной квартире жил недобитый власовец! Я это точно знаю, хоть он и еврей был. Я всё разузнала о его прошлом. Он служил у немцев карателем, стрелял коммунистам в затылки. А после войны притаился. Ему удалось скрыться, а я решила вывести негодяя на чистую воду. Света, что бы вы сделали на моём месте?
Инесса молча шевелила пальцами бусы. Светлана растерянно кусала губы.
— Ну, в органы сообщила бы… Наверное, в КГБ. Это ведь не милицейское дело.
— Вот именно — в КГБ! — Мадам Ульянова сдёрнула с рук резиновые перчатки. — И каков результат? Ноль!
— Неужели? — удивилась Инесса.
— Представьте себе! Я попала на приём к лицу, ответственному за розыск военных преступников. Принесла ему пули…
— Какие пули? — испугалась Света.
— Те, что сосед в туалет подкидывал!
— А когда это было? — поинтересовалась Инесса.
— В семидесятых годах. Потом в милиции порох из них высыпали, составили протокол. Мне велели немного в коридоре подождать…
— Может быть, он патроны подкидывал? В пулях пороха не бывает…
Я выглянул из-за дверного косяка и заметил, что на руке Инессы нет обручального кольца.
— Ну, патрон, какая разница! Не в том суть. Они все уже были связаны круговой порукой! И гитлеровцев покрывали на самом высшем уровне… — Мадам Ульянова сунула перчатки в карман.
— И чем дело кончилось? Вам не поверили?
Светлана разыскивала что-то в ящиках стола. Со времени гибели мужа она ещё больше похудела, несмотря на рождение ребёнка. Высокая, круто завитая блондинка в синем брючном костюме и в белом блузоне, с широким обручальным кольцом на левой руке, она выглядела больной, измождённой. Светка рассказывала, что за сутки до гибели мужа потеряла кольцо, и нашла его только на девятый день.
— Не только не поверили, а вызвали психиатрическую «скорую помощь»! — Уборщица расхохоталась и хлопнула себя по коленям. — Прямо из коридора в дурдом забрали. А у меня дома пятилетний Володька. Муж уже сбежал к тому времени. Ладно, подруга забрала сына к себе, помогла, а иначе… Вот где корни нынешнего беспредела — там, в застое! Не прислушивались к сигналам, верили липовым справкам. В психушки сажали, кого не следует. Теперь, пожалуйста, над всеми бывшими райкомами — власовские флаги! Они победили. Одна радость — Финкельштейн не дожил. Помер пять лет назад от инсульта.
— Вам сказали, что он не был власовцем? Проверили это дело, или просто так вас забрали?
Инесса то и дело смотрела на часы. Видимо, она ждала меня с большим нетерпением.
— Сказали, что он, наоборот, политработником был на фронте. Имеет кучу наград. В плен никогда не попадал. Но всё это ложь, понимаете? Наглая ложь! Я через стенку слышала, как они с женой шептались…
— Здоровенько ночевали! — Я понял, что надо открыться. Иначе с мадам Ульяновой случится истерика. — Привет честной компании!..
Уборщица ткнула пальцем в пылесос:
— Сейчас только шампунь залью, и по приёмной пройдусь. А кабинет ваш готов. Я к восьми утра приехала…
Инесса шагнула ко мне:
— Андрей, доброе утро! Я вижу, пока посетителей нет. Примешь меня сейчас?
— А что случилось? — Я взял у Светланы папку с корреспонденцией.
— Я тебе всё расскажу. Можно пройти в кабинет?
— Светлана, до одиннадцати есть срочные вопросы?
— Пока нет. Если только неожиданно что-то появится…
— Тогда пошли.
Дождь ревел за окном так, что я убоялся потопа. Лахта находится в низине. Кругом вода — заливы и разливы. Окрестные высотки плыли куда-то, как океанские лайнеры. Грязь вокруг раскисла и превратилась в болото. Вряд ли в такую погоду приедут клиенты. Подождут, пока солнце подсушит дорогу.
— Да, кстати! — Светлана заглянула в настольный календарь. — Андрей, тебе два раза звонил мужчина, один и тот же. А так пока тихо. Аверин Николай Николаевич его зовут. Сказал, что вы с ним знакомы…
Я даже не думал, что могу так отреагировать. Икроножные мышцы задрожали, во рту стало горько. Инесса встревоженно взглянула мне в лицо.
— Это, конечно, не моё собачье дело… Но ты его примешь?
— А почему тебя это интересует? — Я старался сохранять спокойствие.
— Потому я знаю, что ты пережил по его милости. И, самое главное, чем он за это заплатил…
— Я тогда не за деньги работал. Пожалел его и сына. Странно, конечно, что потом профессор Аверин даже не позвонил, не пришёл в больницу. Впрочем, всё это быльём поросло. Давай не будем терять время. У тебя же есть какое-то дело.
— Заплатить не только деньгами можно, — настырно гнула своё Инесса. — И ты прекрасно это знаешь. Получилось так, что я писала роман о тех событиях. Решила с Авериным встретиться. Нашла его номер по справочному, позвонила…
— Ты говорила с ним?
Мне совершенно не хотелось, что всё это слышали Светлана с мадам Ульяновой. Уборщица возилась с пылесосом у порога, заливая шампунь. Её спина, обтянутая синим сатиновым халатом, рыжий затылок выражали живейший интерес.
— Да, говорила, — глухо ответила Инесса.
— Когда? — зачем-то спросил я.
— В марте позапрошлого года. Сразу после того, как мы с тобой вернулись из Москвы. Вы только что закончили «дело мясников». Между прочим, профессор тогда уже женился. Даже год не подождал…
— Женился?! — Вот этого я никак не ожидал. — Прыток, ничего не скажешь! А уж как убивался по благоверной! Впрочем, это его дело. Может, устал от тоски, от одиночества. На ном, интересно?
— На подруге своей погибшей дочери Ирины, продавщице из «Гостинки».
— Он тебе это сам сказал? — Я, наверное, довольно глупо моргал глазами.
— Нет, они в заграничном туре были. Медовый месяц, понимаешь ли! К телефону подошёл тот самый Антон, из-за которого ты столько выстрадал. Он ещё добавил, что мачехе двадцать три года. Можно на двоих с отцом её поделить…
— Сукин сын! — заявила мадам Ульянова из коридора.
— Минуточку! Только без эмоций. Что было дальше?
— Антон спросил, кто я, и что мне нужно от предка. Я объяснила всё, как есть. Ведь именно его тогда спасали. Если Антон поделится воспоминаниями о пребывании в плену у бандитов, буду очень признательна…
