— Ты можешь связно ответить, кто убил Аверина? Можно пока без фамилий, если боишься.
— Это — два банщика. Одного Серёга звали, другого — Славик. Фамилий они не называли, а я не спрашивала. Антон — малявка по сравнению с ними. Им уже под тридцатник прёт. Они оба работали тогда в элитной бане, в Сестрорецке. К ним из Владивостока какие-то «авторитеты» приезжали, с охраной. И все там парились…
— Когда приезжали?
— В конце лета. Одного из них Эдиком звали.
— А причём тут Аверин? Он до обслуживания элитной бани не дорос.
— Да, не дорос, но со Славкой и Серёгой пил вместе. И те наболтали много про группировку из Владика. Володь, ну не знаю я ничего! Они бабам про такое не рассказывают. Только вот Антон, понимаешь ли… Короче, тот трёп записал на диктофон. А банщики такие имена называли!.. Короче, он приятелям сказал, что отправит кассету в ментовку или тем «крутякам». А уж они с банщиков-то шкуру снимут, если узнают. Хороши болтать, чего не надо, при посторонних! А если ментам отправить, тоже мало не покажется. Эта «братва» многим плешь проела.
И опять тишина, шорохи, шум мотора. Я испугался, что больше ничего не услышу. Наверное, Аверин решил взять с банщиков мзду за молчание, а те его прикончили. Надо было думать…
— Аверин шантажировал приятелей и требовал с них деньги? — подтвердил Маяцкий мою догадку. — Много?
— Он говорил, триста тысяч долларов, — невозмутимо ответила Клара.
— Ого! Так они согласились платить или отказались?
— Сначала «тачку» Антону подарили — как задаток. Очень просили не капать в ментовку. Боялись Эдика в курс не ставить. У него просто. Раз — и голова с плеч!
— Так Антон куда-нибудь отправлял компромат? — допытывался Володька.
— Нет, не успел. Как раз собирался. Потому что выплаты прекратились. А ему на «дурь» много требовалось. Славка просил подождать, пока он баксы достанет. Антон им только неделю дал…
— Вот, значит, в чём дело! Банщики сами и убивали его?
— Ну! Он меня за джемпер схватил, когда падал. Наверное, тогда страз и оторвался. Я там была, но сама не била. Ты что, Володь, я не могу ножом… Я просто приехала к Антону на свидание. Мы подождали банщиков в «Сотке». Потом на залив пошли, чтобы поговорить. Серёга мне приказал быть всё время рядом, чтобы Антоха ничего не заподозрил. Мы долго шли по песку. Они сначала нормально говорили, потом разругались. И те на Антошку напали. Я потом в траве валялась, землю грызла. Так страшно стало! Не до страза уже. Только думала, чтобы не испачкаться в крови. Я была в голубом, в светлом…
— И как они тебя-то живой отпустили? — удивился Маяцкий.
— Сказали, почикают, если сболтну кому. Володь, я боюсь! Мне кажется, что они-то рядом. И сейчас тоже. Эдик этот на что хочешь пойдёт. У него проблемы с органами. А здесь тебя ещё принесло! Володь, ну откуда ты взялся на мою погибель?
— Клара, да не бойся ты! Если хочешь, вывезем тебя в укромное место, спрячем, пока их не возьмут.
— А работать кто будет? Пушкин? Финны меня враз вытурят с тёплого места. Нет, мне магазин бросать нельзя. Кроме того, от Эдика не спрячешься. Он из-под земли кого хочешь достанет. Его сводная сестра подружкой моей была, я знаю. Она недавно перекинулась от наркоты. Осенью куда-то пропала, с концами. Сказала, что к брату едет, во Владик. Дайана Косарева её звали. Но я только недавно об этом узнала, честно.
— А какие неприятности-то? — с интересом спросил Володя.
— А такие! Оказалось, что Дайка никуда и не ездила. Вместо неё заслали совсем другую девчонку, агентшу, разведчицу. Понял? Босс чуть Эдика самого не замочил. Не верит, что тот сестру свою так плохо знал. А они очень долго не встречались, понимаешь? Дайка тоже плохо брата знала. И вполне могла бы его с кем-то спутать. Мать её против была. Не хотела, чтобы старший сын к её мужу часто ездил.
— Интересно! И что было дальше?
— А дальше босс Эдика отправил разбираться с этим делом. Они ведь агентшу упустили. Она убила у них одного очень важного человека, без которого всё вкривь и вкось пошло. Только они тогда думали, что это Дайана! Господи, чтобы она да шлёпнула кого-то! Ведь и мышей, и кошек боялась. А «дуру»* в руки взять, да ещё выстрелить…
— И что с ней сделали за это? С агентшей-то? — с жадным интересом спросил Володька.
— В Турцию отправили, в бордель. Вот туда Дайана поехала бы. Даже не ради денег, а из интереса. Так вот, когда узнали, что та герла* — шпионка, кинулись в Стамбул. А её и след простыл. Какой-то клиент выкупил и увёз с собой. Теперь ищи ветра в поле! А потом настоящая Дайана морфием кольнулась насмерть. Теперь Эдик должен ту самую шпионку искать. Говорят, она то ли в Москве живёт, то в Питере…
— Так ты думаешь, что Эдик сейчас здесь?
— Не думаю, а точно знаю. Славка предупредил, что и мне достаться может. Я же с Антоном говорила, и от него много узнала. Володь, ты не представляешь, кто это такие! Они и с китайской, и с японской мафией имеют дело. И уж точно не захотят, чтобы я с твоим начальником встретилась…
Больше записей не было. Я выключил диктофон и искоса взглянул на Падчаха. Тот как будто дремал, не демонстрируя своих эмоций, хоть речь и шла об Оксане. Но теперь этот ужасный Эдик ехал «холодным» во второй машине. А сама Клара лежала на песке, у залива — как её бой-френд Антон Аверин. Кроме того, там осталось и пять тел бандитов, прибывших в Питер вместе с Косаревым.
Мы всё-таки опоздали — минут на десять. Кругом рвались петарды, взлетали ракеты, ярко светились люди. Как я и предполагал, народ высыпал на улицы праздновать наступление Нового года. «Васькин остров» гулял, забыв о войне и страхе. То тут, то там шатались пьяные компании и лезли ко всем целоваться. Тут же открывали шампанское, и пена мягко шлёпалась на асфальт. Водили хороводы вокруг ёлок, пели, орали, хохотали.
Мы припарковались на 16-ой линии. Хамат и ещё один охранник, Тауз, изобразили, что ведут пьяного. Хункарпаша открывал им двери. Перекинув руки Косарева через свои плечи, ребята втащили его на лестницу. Мы с Падчахом шли сзади. Всё это выглядело весьма обыденно, и никого не заинтересовало. Только пришлось надеть на Косарева кепку Тауза — чтобы не видна была рана в затылке.
В полумраке, три тусклой лампочке, мы добрались до лифта. Отправили ребят с телом на четвёртый этаж, а сами поднялись пешком. Из-за каждой двери слышалась музыка, доносились оживлённые разговоры. Кое-где уже начинали драться. Наш Эдик был похож на жертву такой же пьяной потасовки, и даже кровь на его лице выглядела весьма уместно. Сашкин дом выглядел, как обычно. Разве что на ботинках и ступеньках сегодня не таял снег.
Сашок сказал мне по телефону, что они празднуют вдвоём с Инессой. Супруга не желает обслуживать целую ораву гостей, даже если ей поможет Сашкина сестра Софья. Но про тело Косарева мы, разумеется, по телефону не говорили. Свинство это — являться к друзьям с таким «подарочком», но что делать? Падчаху я перечить не мог, особенно после вчерашнего чудесного спасения.
