Позже, в 180 году до н. э., произошел еще один случай. Умер консул; выяснилось, что он был отравлен женой Хостилией, которая хотела, чтобы освободившееся место занял ее сын. В 154 году два выдающихся человека – один из них Постумий Альбин, консул – были отравлены женами. Семьи этих женщин, не теряя времени, удавили их.
Сооружение второго храма Венеры, в честь Венеры Покорной, в 295 году не обошлось без черного юмора. Было обнаружено, что несколько замужних женщин занимаются проституцией. Их оштрафовали, а вырученную сумму пустили на строительство храма.
Однако другие римские женщины посвящали себя более достойным деяниям. Существует очень интересный, хотя, по мнению некоторых ученых, не соответствующий истине рассказ о сооружении храма Венеры Лысой (Венера Кальва). Говорят, он был воздвигнут в честь римских женщин, которые остриглись налысо и отдали свои волосы для изготовления тетивы для луков, когда в 390 году до н. э. галлы осадили Капитолий. Было также несколько случаев, когда женщины отдавали государству свое золото; в первый раз это случилось в том же 390 году, когда галлы под предводительством Бренна захватили и разграбили весь Рим, пощадив лишь Капитолий. Прежде чем покинуть город, они потребовали, чтобы им заплатили выкуп в тысячу фунтов золота. Второй случай произошел во время 2-й Пунической войны в 215 году до н. э., через год после разгрома римлян под Каннами, когда Ганнибал и его армия одерживали в Италии одну победу за другой. Трибун Ц. Оппий издал указ, согласно которому женщинам разрешалось иметь лишь половину унции золота; им было запрещено носить яркие одежды, и все они, за исключением жриц, направлявшихся к месту своей религиозной службы, лишились права ездить по улицам Рима в повозках. Эту привилегию, как считают историки, они получили в благодарность за свой вклад в сбор выкупа в 390 году до н. э.
В годы 2-й Пунической войны, когда погибло много народу, женщины страдали молча. Однако некоторых эта война сделали знаменитыми. В начале и в конце ее, если верить Плинию Старшему, в Риме жили две самые добродетельные женщины во всей истории этого государства. Первую звали Сульпиция: она была женой Фульвия Флакка, который четыре раза занимал пост консула. В соответствии с указаниями Сивилловых книг, ей было поручено освятить статую Венеры. В годы той войны, которая, казалось, никогда не кончится, люди в поисках помощи и совета частенько обращались к Сивилловым книгам. В 205 году до н. э., когда уже многие поверили в скорое наступление мира, книги сообщили, что Ганнибала удастся изгнать из Италии только после того, как из Пессина во Фригии будет принесена статуя Великой Матери. Обратились за советом в Дельфы; царь Пергамона, расположенного в Малой Азии, оказал римлянам помощь, и 4 апреля 204 года до н. э. по морю прибыла статуя этой богини, высеченная из черного камня. Этот день потом ежегодно отмечался большими состязаниями, которые получили название мегаленсия. Статую богини перенес на берег молодой П. Сципион Насик, которого в Риме считали человеком исключительных моральных качеств. После этого матроны доставили ее в Рим и установили в храме Победы на Палатине. Так рассказывает Ливий. Однако Ливий хорошо знал, что у этой истории есть другая версия, на ней особенно настаивали поэты и семья Клавдиев. Корабль, который привез статую богини, сел в устье Тибра на мель, и никто не мог снять его оттуда. Тогда из толпы вышла Клавдия Квинта, замужняя женщина, а вовсе не девственница-весталка, и громко заявила, что корабль последует за ней, если она действительно целомудренна (о Клавдии ходили нелесные слухи). Корабль двинулся вверх по Тибру, и эти слухи были развеяны. Когда в 191 году до н. э. на Палатине был освящен храм этой богини, при входе установили статую Клавдии; утверждали, что она, как и сама богиня, умеет творить чудеса. И вправду, храм дважды сжигали, но на статуе не появилось ни единого пятнышка.
О путешествии богини вверх по Тибру сэр Джон Фрейзер писал: «Людям, конечно, больше нравится легенда о чуде… но мы должны признать, что рассказ Ливия гораздо ближе к истине». Как это ни печально, следует с этим согласиться.
Нравственный упадок в послевоенные годы
Начиная с 200 года до н. э. ход событий фиксировали римские историки того времени, работы которых до нас не дошли. Но они были доступны Ливию и другим авторам, по книгам которых мы теперь и изучаем историю Рима. По крайней мере, мы ступили на твердую почву, или надеемся, что ступили.
Среди историков, живших в середине II века до н. э., чьи работы до нас не дошли, был Катон Старший, очень самоуверенный и грубый человек, живое воплощение суровой морали. По его мнению и по мнению других римских историков, это была эпоха невиданного падения нравов. Они расходились лишь в одном: в какое время началось это падение. Одни считали, что его породило ослабление общества, которое наступило после разгрома Ганнибала в 202 году до н. э. и окончания тяжелой 2-й Пунической войны. Другие полагали, что критическим моментом стал разгром Македонии в 3-й Македонской войне, когда в 168 году до н. э. произошла битва при Пидне и армии-победительницы, вернувшись в римскую Италию, заразили ее жителей любовью к искусству и роскоши, которая царила в грекоговорящем мире. Другим казалось, что моральный упадок начался в 146 году до н. э., когда Карфаген был полностью разрушен и у Рима в средиземноморском мире больше не осталось соперника, власти и могущества которого можно было бы опасаться.
Главным симптомом упадка нравов стала прогрессирующая эмансипация женщин и рост их самосознания. В 195 году до н. э. сенат отменил закон Оппия, принятый двадцать лет назад в условиях военного времени, который привел к тому, что женщины и те, кто разделял их взгляды, лишились благоразумия. Дошло до того, что женщины стали вести себя, как суфражистки XX века (борцы за права женщин. – Пер.). Во время дебатов в сенате они устраивали на улицах демонстрации. Одного этого было достаточно, чтобы убедить несговорчивого Катона, который был в тот год консулом, занять жесткую позицию. Именно он однажды произнес с горечью: «Все мужчины управляют своими женами, мы управляем мужчинами, а кто же управляет нами? Наши жены!» Ливий приводит текст длинной и помпезной речи, которую произнес Катон.
В свою «Историю» («Происхождение») Катон включил и описание собственной карьеры. Кроме того, нам известно, он вставил в эту книгу и тексты своих речей, так что если историки, на основе трудов которых Ливий писал свою книгу, использовали «Историю» Катона, то можно надеяться, что у Ливия мы читаем речь, которую тот действительно произнес в 195 году в сенате. Историки, которым можно доверять, полагают, что это действительно так. Тем не менее существует мнение, будто это не подлинная речь, а придуманная, и автор ее либо сам Ливий, либо историк (вероятно, Валерий Антиас), труд которого тот использовал. Во всяком случае, если это и выдумка, то очень хорошая. Такую речь не постеснялся бы произнести и сам Катон, а с некоторыми изменениями и многие викторианцы.
«Если бы всякий женатый мужчина заботился о том, чтобы его собственная жена смотрела на него с почтением и уважала бы его, мы не имели бы и половины тех проблем, которые создают нам женщины. Вместо этого женщины приобрели столько власти, что мы лишились свободы в своих собственных домах, а теперь нас уже топчут и унижают публично. Нам не удалось усмирить их по отдельности, и теперь они объединились, чтобы ввергнуть нас в панику… Несколько минут назад я, сгорая со стыда, пробирался через целый полк женщин, чтобы оказаться здесь. Мое уважение к положению и скромности каждой женщины в отдельности, уважение, которого я не чувствую, когда они собираются толпой, не позволяло мне, как консулу, сделать что-нибудь, что допускало бы применение силы. Мне надо было бы сказать им: «Чего вы хотите добиться, бегая по улицам, чего прежде никогда не бывало, мешая движению и крича на мужчин, которые не являются вашими мужьями? Неужели вы не могли задать свои вопросы дома, и задать их своим мужьям? Или вы думаете, что на публике вас выслушают внимательнее, чем дома, что мужья других женщин воспримут ваши слова скорее, чем ваши собственные мужья? И дома, если женщины достаточно скромны, чтобы ограничить свои интересы тем, что их касается, они ни в коем случае не должны проявлять интерес к тому, какие законы были приняты в этом доме, а какие – отклонены…
