Политическая респектабельность – которая вращается вокруг своей собственной оси – требовала проведения публичного расследования, нисколько не смущаясь тем фактом, что предполагаемое преступление не наказуемо ни одним законом. Интриганы пустили в ход все свои уловки и сумели убедить Цицерона поддержать тех, кто требовал расследования. Жрецов и весталок попросили официально выразить свое отношение к этому делу, поскольку и те и другие имели верховного жреца, Юлия Цезаря, своим председателем. Надеялись, что благодаря их свидетельствам Клодия можно будет осудить. Цезарь развелся с женой, очень мудро заметив, что «жена верховного жреца должна быть вне подозрений», но, продолжая дружить с Клодием, дал всем понять, что не считает его поступок преступлением. Симпатии общества были целиком на стороне Клодия.
Клодий заявил, что у него есть алиби – в ту ночь, когда проводились ритуалы в честь Бона Деи, он был в Интерамне, в девяноста милях от Рима. Эти слова опровергли три свидетеля: мать Цезаря и рабыня, которая сказала, что его видели в доме, а также Цицерон, заявивший, что Клодий заходил к нему утром того дня, когда устраивался праздник, поэтому добраться к ночи до Интерамны не мог. Судьи признали Клодия невиновным, Цицерон и его друзья не сомневались в том, что их подкупили. Историки, которые, подобно ручным спаниелям, следуют за Цицероном, вторят вердикту суда. Все они единодушно признали Клодия виновным.
Хотелось бы узнать о празднике Бона Деи в следующем году. В чьем доме он проводился? Приставили ли ко всем дверям стражу? Была ли приглашена Аурелия? Прошел ли этот праздник спокойно, а не так, как в прошлом году?
История «Клодий среди дам», в отличие от «Ахилла на Сциросе», прославилась очень широко, и Ювенал написал на эту тему прекрасную сатиру, где праздник Бона Деи превратился в оргию, во время которой женщины напились до умопомрачения, открыли двери и стали звать к себе мужчин. Клодий, понимая, к чему идет дело, побыстрее убрался прочь. Просто смешно; использовать эту сатиру в качестве исторического источника и заявлять, что ритуал Бона Деи превратился в обычную попойку, – значит демонстрировать отсутствие чувства юмора и способности рассуждать здраво, отчего сам Ювенал пришел бы в ужас.
Но достаточно о праздниках, которые отмечали одни женщины. В общих религиозных культах, связанных с домашним хозяйством и государством, женщины, как и мужчины, соблюдали все необходимые формальности и одновременно демонстрировали тот религиозный цинизм, который царил, особенно в образованных слоях общества, в последний век существования республики. Тем не менее замужние женщины высших слоев общества, взяв с собой детей, посещали официальные религиозные церемонии, и, вне всякого сомнения, при Августе делали это напоказ, поскольку император попытался вновь ввести в моду традиционную религию. Так что женщин и детей можно было увидеть на празднике Ara Pacis.
Однако влить новую кровь в мертвую религию, основы которой были сильно поколеблены, Августу не удалось. Римский мир в конце гражданских войн очень сильно отличался от Рима, которым управлял Сулла пятьдесят лет тому назад. Благодаря контактам с восточными правителями, передвижениям войск на Восток и обратно и быстрому развитию морской торговли в Средиземноморье границы мира сильно расширились. Из стран Востока в Рим ввозили кое-что поважнее, чем предметы роскоши. Сюда импортировали восточные религии: в особенности культ сирийских богов – Изиды и Митры. Число евреев в империи постоянно увеличивалось, и с течением времени в Рим пришло христианство.
И хотя римляне называли восточные культы суевериями, считая единственно верной лишь римскую религию, эти культы сразу же привлекли к себе массу людей. Это были живые религии, в отличие от римской, которая уже умерла. Эти религии привлекали людей мистицизмом и давали им надежду; они имели личное духовное содержание, что было ново, а идеи очищения и искупления их возвышали. Новые божества были тесно связаны с личной жизнью человека, в отличие от римских богов, которые больше напоминали влиятельных землевладельцев, живущих где-то далеко, и самое большее, на что человек мог надеяться, – так это на то, что они оставят его в покое, если он будет регулярно и в срок платить аренду.
Женщины более податливы, чем мужчины, – это всем известно; и Ювеналу было нетрудно высмеивать женщин за то, что они легко поддавались влиянию шарлатанов и самозванцев, которые встречались среди проповедников новых культов. Однако гораздо важнее то, что женщины более религиозны, чем мужчины, и они, конечно, не могли не поддаться влиянию того, что в новых культах было особенно привлекательно.
Сильнее всего влияние новых религий проявилось среди представителей полусвета – то есть среднего и низшего классов; здесь самым привлекательным для женщин стал культ Изиды. Но его-то римские власти как раз и не хотели признавать. Под влиянием Антония триумвират на короткое время разрешил его; но храм Изиды в пределах римских стен появился только в годы правления Гая Калигулы, хотя за их пределами они уже стояли.
Культ Изиды – как и культ Цереры – предписывал в определенные периоды полное воздержание от удовольствий плоти, и поскольку куртизанки, по своей профессии, были приверженцами этого культа, то в эротических стихах они постоянно жаловались на тяготы, налагаемые на них этой богиней. Жена могла воспользоваться доверчивостью мужа и, сказав, что идет в храм Изиды, отправиться на свидание с любовником. В 19 году н. э. разразился грандиозный скандал, жертвой которого стала женщина по имени Паулина. Она была молода, красива, богата, добродетельна и знатна, как утверждает Иосиф. Все это, может быть, и правда, но вряд ли она была умна. Всадник по имени Деций Мунд, которому она отказала в своей милости, подкупил жреца Изиды, и тот сообщил Паулине, что с ней хочет провести в храме ночь Анубис. Она рассказала об этом друзьям и спросила разрешения у своего недовольного мужа, и дело сошло бы Мунду с рук, если бы он не стал хвастаться своей победой. Несчастная женщина пожаловалась мужу, а тот – императору. Тиберий велел провести расследование, в результате которого жрецы были распяты, а поклонники культа Изиды, вместе с четырьмя тысячами человек, высланы на остров Сардиния. Это было сделано для того, чтобы очистить страну от разбойников, «а если их там погубит климат, то никто не станет жалеть». Мунд, к удивлению римлян, избежал ссылки, хотя причиной этого, вероятно, было совсем не то, что думал Иосиф: «Если он и согрешил, то его подвигла на это любовь».
Среди отправленных в ссылку были и евреи, ибо в Риме разгорелся еврейский скандал. Один вороватый еврей, высланный из Иудеи, вместе с тремя помощниками обманом забрал деньги у женщины благородного происхождения по имени Флавия. Он уверял ее, что пошлет их в Иерусалим для раздачи бедным, но на самом деле присвоил.
В городе Трастевере была большая еврейская община, и, поскольку иудеи не так активно убеждали людей обратиться в их веру, как позже это делали христиане, римское правительство относилось к ним более благосклонно, чем к другим восточным культам. Некоторые женщины из высших классов общества проявляли к иудаизму большой интерес; даже императрица Поппея – которая, впрочем, держала целую свиту астрологов – хорошо разбиралась в еврейской религии; некоторые даже считали, хотя и ошибочно, что она сама ее исповедует. Общественное мнение не позволило Титу жениться на Беренике и дать римлянам еврейскую императрицу.
