Среди гостей своими яркими нарядами выделялись три купца торговой республики Либраны. Они явились на приём к губернатору, потрясая многочисленными кошельками, прикрепленными к широким красным поясам. Их охрана – девять человек, нанятых из воинов армии Тибота, свирепо топорщили рыжие от хны усы и держали руки на рукоятях кривых сабель. Стайка женщин в пышных платьях, отороченных кружевами, жалась от них в дальнем углу большого и роскошно обставленного зала. Особняком держались два капитана торгового флота Либраны, да шумно и развязано резались в карты офицеры мушкетерского корпуса. Двери на противоположной от входа стороне распахнулись, и в зал, звеня серебряными шпорами, вошёл губернатор заморских владений короля Унерланда, наместник ордена святителей на земле Афеция, главный судья и торговый рефрен, почетный член дворянского собрания и просто сеньор Арми. Справа и слева от него степенно вышагивали легаты и посланники ордена Жедал и Ифат, позади, как и положено подданным, чтящим своего властелина, шли генерал Чуал, капитаны военных фрегатов Азигет и Жуш. Была в свите губернатора ещё парочка капитанов пиратских кораблей, но кто помнил их имена? Сегодня они капитаны, а завтра – висельники на реях. Губернатор обвел взглядом притихший зал и, не увидев обещавшего прийти одного из учителей, вопросительно взглянул на Жедала. Тот, наклонившись, что-то прошептал ему на ухо. Губернатор, кивнув в ответ, широким жестом руки пригласил всех за праздничный стол. Гости, нестройно толпясь, заняли свои места. Только один стул, с высокой оббитой красным бархатом спинкой, сиротливо стоял пустой рядом с губернаторским креслом, больше похожим на трон.
Когда все расселись, хозяин застолья встал, не торопясь, налил себе в высокий фужер тонкого стекла немного красного вина, взглянул на подданных, взял хлеб и поглядел на огромные настенные часы. Словно испугавшись взгляда губернатора, часы стали отбивать пять часов.
Не успело стихнуть эхо от последнего удара медного молоточка в серебряный колокольчик, как в дверях появился разряженный в желто – зелёный фрак мажордом. Он ударил тяжелым посохом в мраморный пол и громогласно произнёс:
– Их величество, мудрейший в своих познаниях, учитель – Алекс! – трижды ударив в пол посохом, отошёл в сторону. В двери стремительно вошел… монах в смиренных одеждах.
Гости, в изумлении, пристав со своих мест, рассматривали тёмно – коричневую накидку, чёрный капюшон, перехваченный простой бечёвкой. Ропот разочарования прошелестел по залу и стих под высоким потолком. В наступившей тишине, тот кого назвали учителем Алексом, не спеша, развязал толстую верёвку на поясе, сдернул капюшон и, тряхнув плечами, сбросил просторную монашескую сутану на пол. Возглас изумления, казалось, повис в зале. Перед глазами присутствующих предстал стройный молодой человек в необычных одеждах. Но не это привлекло внимание гостей: на его голове сверкала и переливалась искрами драгоценных камней корона из солнечного металла. Грудь его ярко – синего камзола украшала толстая, ну просто до неприличия, длинная желтая цепь, вся в бляшках и кругляшах, да ещё и дополненная тремя цепями из лунного металла до того крупной вязки, что они подошли бы больше на кандалы каторжникам королевских галер. На десяток ниток жемчуга, каждая из которых стоила, наверное, губернаторского дворца, никто уже и не обращал внимания.
Пряжка пояса, шириной в ладонь, почти скрывалась под дюжиной кошельков, формой больше похожих на объевшихся бегемотиков, была явно изготовлена из блестящего металла. Бока ослепительно красных штанов, сплошь покрывали золотые сентамы королевства. Застёжки чёрных башмаков тяжелы, словно слитки драгоценного металла. Пока гости пялили глаза на столь неслыханные богатства, в зал, один за другим, вошли десять человек. Судя по одежде и по наличию пары кошельков на поясах каждого, это были слуги учителя. Они внесли с собой пять довольно объемных сундуков. Дождавшись, когда в зал вошли десять охранников, в облегающих тело одеждах, слуги, словно по команде, разом откинули крышки сундуков. В немом изумлении все встали с мест. И было от чего! По краям сундуков вдруг вспыхнул свет. Он был ослепительно белый, пламя волшебных свечей шло ниоткуда, не колебалось и не давало копоти и дыма. Это режущее глаза пламя своим колдовским светом осветило содержимое сундуков. Там были монеты из солнечного металла. Их было так много, что казалось: все сокровища мира ничтожно малы и жалки пред этой сверкающей грудой. Возглас изумления вихрем пронесся по залу. Кое-кто из дам упал в притворный обморок, и кавалеры суетились возле них, обмахивая веерами. Губернатор, забыв про свое высокое положение, засеменил, переваливаясь, словно утка, спеша к вошедшему учителю.
– Я рад приветствовать столь богатого, знатного и обличенного высоким положением гостя! Все ли благополучно в доме великого Ксанда? Здоровы ли его подданные и его дети? – зачастил сеньор Арми традиционное приветствие, косясь на сундуки.
«Да, – подумал Алексей, – правы были психологи, все эти побрякушки, навешанные на меня, просто свели их всех с ума!» – и, приняв важный и даже немного напыщенный вид, ответил:
– И я рад приветствовать высокого сановника сеньора Арми – губернатора Афеции и диких территорий. А также выражаю свое почтение знатным гостям этого дома! Надеюсь, все благополучно в их домах.
– Благодарю создателя за высокую милость, что он позволил нам, смиренным рабам его, лицезреть богатого и знатного учителя Алекса! Разрешите мне от имени главы ордена святителей, великого Фарана, выразить вам свое почтение! – легат Жедал, втиснувшись между Алексеем и губернатором, осенил вновь пришедшего святым знамением. Почти все из присутствующих так же вышли из-за столов и толпились возле Алексея. Главным образом, их привлек не столько он, а сколько содержимое сундуков.
– Позвольте пригласить вас, достопочтенный Алекс, к нашему скромному столу. Так сказать, отведать наших яств и вин. Вкусить сладость бытия в канун праздника святого Фера – губернатор, широким жестом пригласив Алексея к столу, указал ему на стул возле себя.
– Благодарствую, сеньор Арми, – с достоинством ответил Алексей и неторопливо пошел следом. Он мечтал поскорее избавиться от всего навешанного на него золота.
Гости угомонились и сели, все ещё с жадностью поглядывая на сундуки, полные монет.
Губернатор снова встал и приготовился сказать приветствие в честь приближающегося праздника. Но его перебил посланник ордена – Жедал:
– Достопочтенный сеньор Арми, окажите, пожалуйста, высокую честь нашему гостю – предоставьте ему право произнести первый тост!
Сановник послушно протянул фужер с вином и ломоть хлеба Алексею. Тот взял из рук губернатора хлеб и вино, вытянув ломоть хлеба вперед, осторожно пролил на него вино и произнес:
– Святой Фер – миротворец, яви к нам свою милость, дай хлеб и вино в наши дома, дай мир нашим семьям и государствам!
– Слава создателю, во времена света и во времена тьмы! – хором откликнулись гости.
– Именем создателя! – Жедал, очертив в воздухе святое знамение, поднял свой бокал. Гости дружно похватали свои бокалы, подули на них, отгоняя злых духов, и жадно осушили до дна.
