— Всё может быть. — Милявская, опустив обёрнутую шёлковой чалмой голову, некоторое время смотрела на ковёрный узор. Потом приняла решение. — Хорошо, я прослушаю эту запись, раз вы просите. Только поставлю чайник.
Галина Семёновна поднялась, подошла к двухстворчатой, очень широкой для этой комнаты двери, и обернулась.
— А я вас, Артур, умоляю вовремя напомнить мне, что чайник нужно выключить. Когда я работаю, то отвлекаюсь от всего, и уже много раз оставалась без чайников, кастрюль, утюгов и сковородок…
* * *
Ветер на несколько секунд разогнал тучи, и сквозь снег просияло солнце, коротко и пугливо. Потом снова стало темно. «Дворники» беспрестанно елозили по лобовому стеклу «Волги», которую Галине Семёновне всё-таки выделили от прокуратуры — как старейшему и заслуженному работнику. Она сидела сзади, рядом с Тураевым, и молчала, глядя с Литейного моста на Петропавловскую крепость. Артур, против обыкновения, не любовался городом, а думал над тем, как легко возникают в следствии тупики и как трудно бывает из них выбираться.
Новый адрес адвоката Рубецкого Милявской сообщили сегодня утром, позвонив домой. Бумажка тут же перекочевала к Артуру. Он немедленно набрал номер, но отозвался только автоответчик, голосом Рубецкого предложивший оставить своё сообщение после сигнала.
Артур так и поступил, и даже некоторое время втайне надеялся, что отец Феликса вот-вот перезвонит, но этого так и не случилось. Может быть, Рубецкого действительно не было дома, но он мог и просто проигнорировать очередной звонок из милиции. Адвокат понял, что речь опять пойдёт о Феликсе, и просто не захотел травить свою душу. Тураев его понимал, но в то же время мысленно давал себе обещание отловить Рубецкого во что бы то ни стало.
Остальные материалы, нужные Тураеву, добыть так быстро не получилось. Но Галина Семёновна поклялась передать их Артуру не позднее послезавтрашнего дня. Значит, до того времени и предстояло пробыть в Петербурге. Никакой культурной программы Артур для себя не намечал, а хотел только закрыться в номере гостиницы, как следует выспаться, а потом всласть поработать, благо материала накопилось предостаточно.
Тураев понимал, о чём думает следователь, и потому не мешал ей. Милявская, два раза прокрутив плёнку с откровениями Лериных подружек, призналась, что ничего подозрительного в их словах не заметила, по крайней мере, на первый взгляд. Но какая-то одна фраза шершаво мазнула по напряжённым нервам, а сейчас не могла всплыть в памяти.
— О-о! — Галина Семёновна, не стесняясь водителя, воскликнула громко и радостно: — Всё-таки я не окончательно выжила из ума! — И заговорила на три тона ниже. «Волга» как раз пересекала Невский проспект, пробиваясь сквозь закружившую с новой силой пургу. — Признаюсь, всю ночь думала, всё утро, обзывая себя самыми последними словами. Решила, что если не догадаюсь, уйду из прокуратуры. Но теперь, получается, останусь.
— Это вы слишком, Галина Семёновна, — заметил Тураев. — Очень рад, что вы остаётесь, и поэтому хочу узнать…
— Итак, Артур, помните такую фразу Ожерельевой? «Она оправилась немного и улетела в Иркутск. Привела могилки родителей в порядок, потом роскошные памятники им поставила, когда земля осела. С Павлом они уже там были, с Новиковым…» Проступает в памяти?
— Именно! — Артур готов был расцеловать милую старушку, но всё-таки сдержался. — Не вам, а мне, тридцатилетнему идиоту, нужно уходить из органов. Я, конечно, не знаю, что подразумевает Наталия под словом «роскошные памятники». Вряд ли она сама там была и их видела. Вероятно, повторяет слова Валерии. Но если допустить, что надгробья действительно дорогостоящие, то откуда Валерия взяла на это деньги? Все ценности семьи Леоновых погибли в квартире. Нужно, конечно, проверить, имели ли они банковские счета в Иркутске, и каков в таком случае был размер вкладов. С Рубецким Лера в то время уже разошлась. Дал средства Павел Новиков? Почему-то мне кажется, что он не был тщательно законспирированным «крёстным отцом», хотя я могу и ошибаться. Подключив иркутских коллег, я узнаю, сколько в действительности стоили памятники Леоновых, выплачивались ли Валерии какие-либо компенсации и когда именно. Были ли на счетах Вадима Сергеевича и Альбины Игоревны средства, снимала ли их дочь после катастрофы. Как раз недавно минуло полгода, и она получила право распоряжаться унаследованным. К тому же, получив справку, я узнаю, в какой роддом отвезли той памятной ночью Валерию, поговорю с медиками. К сожалению, разыскать Николая Николаевича с юга Москвы я не в состоянии, а врачи, может быть, добавят какие-то штрихи.
— Иначе никак не получится, — одобрила планы Тураева Милявская. — Как славно, Артур, что вы со мной поехали, а то страшно бывает разговаривать с этими детками, которые в любой момент могут проломить тебе череп. Смерти-то я не боюсь, а вот инвалидом оставаться нельзя. Ухаживать некому, а в приют не хочу. При вас он не решится хулиганить…
— Надеюсь, что у него ума хватит. — Тураев с любопытством обозревал мелькающие по обеим сторонам Московского проспекта «сталинки». — На углу Заставской вы с Лозицким договорились встретиться?
— Договорились, а вот придёт ли? Нет, представьте себе, вон он! — обрадовалась Галина Семёновна, будто увидела кого-то родного и любимого. — Григорий нас ждёт. Чёрные бутсы, вельветовые брюки, трикотажная куртка с капюшоном. Смотрите, какой колоритный молодой человек! По виду мулат, недельная щетина на щеках, и в каждом ухе по две серьги!
— Думаю, мы с ним договоримся, — предположил Тураев, а про себя подивился классности шофёра, совершившего лихой разворот посередине Московского проспекта. — Судя по всему, и Чепель не был серой мышью. Я могу поклясться, что они с Гришей вместе ездили за поганками.
— Мне тоже так кажется. Юрий Васильевич, вы можете часок поездить по своим делам, — разрешила Милявская шофёру. — А потом приезжайте сюда и заберите нас. Вас это устраивает?
— Вполне. На Звёздный рынок успею, — поделился планами шофёр.
Они вышли из машины, и Гриша Лозицкий вздрогнул от неожиданности. О том, что со следователем явится некто в кожаном пальто и элегантной шляпе, его не предупредили. Как и предполагал Тураев, юноше сразу же расхотелось ломаться и строить из себя крутого.
— Здравствуйте, Григорий, — приветливо сказала Милявская, направляя к набычившемуся от смущения Лозицкому. — Я — Галина Семёновна, мы разговаривали по телефону. Вот мои документы. А это — майор Тураев из Московского уголовного розыска, хочет с вами пообщаться. Вы не возражаете?
— Разве Петровке возразишь? — пробасил Лозицкий, с уважением оглядывая сначала удостоверение, а потом самого Артура.
Парню очень даже хотелось поболтать с сотрудником МУРа, да ещё одетым также, как легендарный Глеб Жеглов. Лозицкий распахнул пошире куртку, показав модную косоворотку под Хашеми Рафсанджани. Заодно он хотел продемонстрировать, что плюёт на снег и на ветер.
— Но Кот ведь в Москве ни разу не был. Я про такое не знаю. Он оттопыриться два раза в Финляндию ездил. Ещё в Швецию, вроде…
