— Конечно, я признаю любой результат. Для того и обратился в агентство. В противном случае никто бы не помешал мне залить город кровью пришлых, и Марков бы помог. «Уралмашевских» азеры и прочие достали. Так что работай, Оксана, а я буду ждать, сколько надо…
… Про старушку в синем пальто я у Кулдошина не спрашивала — жала, когда Ольга Голобокова произведёт разведку во дворе. А после этого я подумаю, в каком тоне следует разговаривать с возможной свидетельницей преступления, как найти ключик к её сердцу.
В ювелирном магазине я пробыла ещё десять минут. И снова вышла на улицу. Сегодня я не взяла с собой Жамнова — надоело ходить под охраной, тем более что никто на меня не покушался. Кроме того, я искала чёрные женские прокладки, и молодому мужчине лучше было этого не видеть.
Сбоку вспыхнула надпись «Аптека», и я поспешила войти в пропахшее лекарствами помещение. Похоже, что здесь прокладки в тон моему чёрному белью как раз и можно найти, потому что аптека большая и богатая.
Не только витрины со всевозможным товаром, но и многочисленные цветы привлекли моё внимание. Дюшенея, очень похожая на землянику, с красными, но несъедобными ягодами, мне особенно понравилась. Полюбовалась я и камнеломкой, высаженной как раз среди камней в центре торгового зала. Из подвесных ваз ниспадали длинные побеги, и я уже собралась потихоньку позаимствовать росточек. По приметам, украденные цветы приживаются лучше всего.
Но вдруг у витрины с косметикой я увидела женщину — ту же самую, что попалась на глаза в ювелирном магазине. Запомнилась она мне в первую очередь шубой — из хвостов норки сорта «чёрный бриллиант». Очень шли к шубе и ботинки на мутоновом меху, с острым носом. Высокие каблуки делали походку женщины осторожной и грациозной. Пахло от неё изысканным сандалом, и выглядела она весьма презентабельно.
Конечно, факт присутствия дамы с полными вишнёвыми губами в аптеке ещё ни о чём не говорил. Может, ей тоже нужны чёрные прокладки или ещё что-то в таком роде. Вполне мы обе можем выбрать один и тот же маршрут, и никто ни перед кем не должен за это оправдываться.
Я купила то, что хотела, и села на диванчик. Нужно было выяснить, действительно ли дама в норке меня пасёт, или она сейчас выйдет из аптеки. Я перебрала все пакеты и коробки, поудобнее уложила их в сумке, застегнула «молнию». Дама с волосами, наполовину тёмными, наполовину выкрашенными перекисью, продолжала изучать кремы на витрине. Но и это ещё ни о чём не говорило. Кроме того, для «шпички» она была слишком заметна — дорогая одежда, оригинальная причёска, вызывающий макияж. На такую обратит внимание даже «чайник», не то что сыщик со стажем.
Плотно устроившись на диванчике, я достала свой мобильник, подумала немного и набрала номер Милы Оленниковой. В любом случае за время нашей беседы должна проясниться цель присутствия в аптеке этой дивы. Или она наконец-то уйдёт, или изобретёт другой предлог, чтобы остаться и продолжить меня вести.
— Мила, ты? — вполголоса спросила я, обводя торговый зал аптеки рассеянным взором.
Дама в норке проследовала к стенду с гигиеническими прокладками и памперсами. Возле неё я заметила двух широкоплечих парней, похожих на сотрудников охраны.
— Ой, Оксана, привет!
Мила говорила немного гнусаво, что бывает после плача. Интересно, что у неё опять стряслось? А вдруг с Октябриной?.. Нет, в том случае Мила испугалась бы моего звонка.
— Как дела?
— Да работаю помаленьку. Пока никаких сенсационных новостей. Я хочу тебе один вопрос задать, тот же, что и Юрию. Ты в окружении своей тёти не примечала рослого молодого мужика с короткой русой бородкой? Он ходит в чёрной кожаной куртке, таких же джинсах и в белых кроссовках. Со спортивной сумкой через плечо…
— Погоди, погоди… — Мила задумалась. — Нет, такого я не встречала. Правда, в последнее время вокруг кокочки вилось много разных криминальных мальчиков. А что, ты его подозреваешь?
— Пока нет оснований его подозревать.
Я снова покосилась на даму в норке. Она и не думала уходить — уселась на другой диванчик, достала косметичку и принялась поправлять макияж.
— Я тебе как раз хотела звонить, — печально начала Мила.
Наверное, она привыкла таким образом жалобить окружающих и добиваться своего. Побеседовав пару раз с Никифором Пермяковым, я начала обращать внимание на Милины приёмчики. А ведь раньше я совсем их не замечала.
— Ответь откровенно — ты скоро вернёшься? Есть надежда на успех?
— Надежда умирает последней, — ответила я банальностью. — А когда вернусь, не знает никто. И я сама в том числе. Моя дочь здорова?
— Всё нормалёк. Вчера отправила её в интернат, — с лёгким вызовом сообщила Людмила. — А Дениса придётся к подружке сплавить…
— Милка, ты куда-то собралась? — забеспокоилась я. — В чём дело?
— А откуда ты звонишь? — Мила понизила голос.
— Из аптеки в центре города. А что, какие-то секреты?
— И что же ты, интересно, в аптеке делаешь? — всхлипнула Мила.
— Прокладки покупаю! — нагло заявила я.
Так, чтобы услышала дама в норке. В том, что она пасёт меня, сомнений уже не было. Да, она всё услышала и загадочно улыбнулась.
— Счастливая! — вздохнула Мила. — А вот у меня — ни денег, ни мужа, ни менструации. Представляешь?
— Представляю, у меня тоже так было. Залетела? — догадалась я.
— Американский экспресс-тест весьма надёжен. И прочие признаки, ощущения — это ведь со мной не впервые. Собиралась другим аборты делать, а придётся самой… Старые связи сохранились, проблем не будет. Но кто знает, как всё пройдёт? Вдруг осложнение, и придётся задержаться в клинике? Дениса дома одного не оставишь. Четверть ему кончать нужно, а то бы в Питер его отправила.
— Кто счастливый отец? — зачем-то спросила я и прикусила язык, потому что Мила могла обидеться. Но она и не думала ссориться со мной.
— Да козёл один, якобы из Центральной клинической больницы. Ну, знаешь, бывшее Четвёртое управление Минздрава, вся элита там лечится. Обещал устроить на хорошее место с перспективой. Переговоры шли в ресторане, то да сё… Я боялась отказывать. Теперь-то ясно, что это аферист, и я сама себе противна. А тогда были иллюзии. Ребёнка надо кормить, самой жить на что-то, родителям посылать. Взял меня задёшево, как сучку вокзальную. Цикл нерегулярный, да и таблетки подвели. Вот такие мои дела, Оксана. Говорю это для того, чтобы ты не волновалась, если у меня никого не застанешь. Я буду договариваться на следующую неделю. Наверное, до тех пор ты не управишься. Так что дочке придётся пожить в интернате.
— Да, думаю, не справлюсь. Печально, что у тебя всё так получилось. Но ты не переживай, выкрутишься. А я постараюсь в известном деле как можно скорее разобраться. Значит, дочь в интернате? Буду туда звонить каждый день. Она совсем поправилась?
— Можешь мне поверить. А в остальном, прекрасная маркиза… Мне, кроме тебя, и поделиться-то не с кем. С мамой, начиная с осени, сплошные истерики. Она и с появлением Дениса до сих пор смириться не может, а тут ещё новости. Все подруженьки по косметической клинике теперь и знать меня не желают. Никогда бы не подумала… Ты, наверное, торопишься? Не буду больше задерживать.
