Он не знал точно, где здесь постоянные, а где передвижные пикеты ГИБДД. Ему не хотелось верить в то, что приметы и номер «Нивы» могли уже передать на посты. И всё же он допускал, что такое возможно. Чтобы немного отвлечься, Швоев стал думать, где он возьмёт смену белья, зубную щётку и полотенце — ведь уехал без рюкзака. Да и не прожить в деревне без тулупа, ушанки и валенок. Ничего, это-то Серёга Иванов раздобудет запросто.
Если удастся уйти от ментовки, можно и с нечищеными зубами походить. Конечно, всего Серёге говорить не надо. Между делом можно придумать какую-нибудь правдоподобную сказочку. Но парень в душу не полезет — он вообще пофигист. К тому же «опоек», почти алкоголик, ему бы только денег достать на «пузырь». И за это Серёга, уж точно, на всё пойдёт…
Швоев миновал Дунайский проспект, проехал мимо рынка и каких-то предприятий за заборами. На улице совсем стемнело, и где-то слева, за ветровым стеклом, висел прозрачный молодой месяц. Вот ведь припёрло, все люди после работы возвращаются домой, в тепло, к жёнам и детям, а он несётся неизвестно куда.
А вдруг уже нет Серёги в Бутырках? Вдруг он не захочет связываться со Швоевым? Но другого-то пути всё равно нет. Тем более, к прежнему преступлению Александр походя прибавил ещё два — избил водителя и угнал его автомобиль. Да нет, три, потому что скрылся с казёнными деньгами. Теперь, если прихватят, могут пожизненное дать. Нет, наверное, лет двадцать — в самый раз. Когда выйдет, стукнет «полтинник». Только дождётся ли Женька, вот вопрос…
А вдруг всё это — тоже сон? И, если пошире открыть глаза, окажешься на Ланском, под боком у Женьки? Потом можно будет посмеяться и всё забыть. Заснуть до рассвета, а утром спокойно поехать в фирму.
Швоев пристроил «Ниву» за автобусом, окна которого наглухо замёрзли. И вдруг ощутил резкую боль над левой бровью — начинался очередной припадок, который без помощи жены было не прекратить. Но Женька далеко, и нет под рукой спасительного лекарства. Нельзя остановиться, переждать; негде спрятаться. Теперь уже всё равно, что будет дальше, потому что вести машину он скоро уже не сможет.
У обочины Московского шоссе, уже за метродепо, стояла патрульная машина ГИБДД. И инспектор, как только заметил синюю «Ниву», взмахом жезла приказал остановиться. Правил Швоев не нарушал, и поэтому сразу понял, что всё кончено, — «Ниву» уже ищут.
Неужели так быстро? Невероятно, но факт… Это конец. Зачем тогда угонял её? Зачем ехал на ней столько времени? Если сдаться сейчас, получится, что всё было зря. И Швоев не снизил скорость, проскочил мимо автомобиля, едва не сбив обоих инспекторов.
Он давил на газ с отчаянием обречённого, понимая, что скоро потеряет сознание, и головная боль сама по себе не пройдёт. Перед глазами уже плясали разноцветные сполохи, а то, что вопили в мегафон гаишники, он не понимал.
Кажется, они требовали, чтобы водитель синей «Нивы» с таким-то номером прижался к правой обочине, а Швоев не знал этого номера. Слова улетали под звёздное небо, не достигая его сознания. Александр жал и жал на педаль, и шёл на обгон снова, заставляя всех, кто ехал рядом с ним по Московскому шоссе, испуганно нырять вправо.
А сзади нёсся гаишный «Форд», и тоже сигналил, выл, петлял, вращал мигалками — синей и красной. В электрических лучах фар и в морозном тумане погоня выглядела увлекательной, интересной, как в кино. Только Швоеву и инспекторам было не до развлечений — один убегал, а другие его догоняли. И каждый понимал, что преследование вот-вот должно чем-то закончится, потому что гаишники уже вызвали подмогу.
Швоев взлетел на мост, под которым, поблёскивая, змеились рельсы железной дороги. Пронёсся по нему, лишь чудом не задев ни одной машины, и рухнул вниз. Из ледяной мглы появились ещё два милицейских автомобиля и бросились наперерез съехавшей с моста «Ниве». В следующую секунду защёлкали выстрелы.
Швоев уже буквально орал от звериной боли, глаза его вылезали из орбит, а по лицу ручьями лил пот. Усы и борода слиплись, неряшливо висели, как струпья. Оскаленные зубы, казалось, перекусили бы железный прут. Внезапно Александра осенила простая и невероятно умная мысль — он должен сейчас разбиться насмерть, покончить с собой, и тогда все проблемы решатся сами. У матери есть младший. Ростислав, послушный, беспроблемный.
Какой он был дурак, когда хотел укрыться в этих самых новгородских Бутырках! Зачем теперь жить? Женька выйдет за другого, она ещё молода и достаточно смазлива. И Ромке нужно больше видеть отца-убийцу, безбашенного преступника. Александр Швоев достоин высшей меры, осознаёт это, и потому сейчас сам приведёт приговор в исполнение. Как же раньше-то не догадался? Всё к этому, наверное, и шло.
До сих пор он считал самоубийство грехом, а тут получится просто несчастный случай. Во время припадка не справился с управлением и налетел на столб — о чём ещё базарить? Вот на тот самый, что темнее в сугробе. Не сдрейфить бы… Как больно! Больно!!! Я уже почти ничего не вижу…
Вильнув и объехав вставшую поперёк дороги милицейскую машину, «Нива» полетела к столбу, но вдруг опрокинулась на крышу. Она беспомощно крутила колёсами и беспрестанно сигналила. К ней уже бежали люди, у многих из которых в руках было оружие.
Но Швоев ничего этого не видел — даже в бессознательном состоянии он корчился и кричал от боли. И крик этот заглушал возбуждённый гомон собравшихся на месте происшествия людей.
Задержанный вырывался из рук оперативников и сотрудников ГИБДД, которые волокли его по глубокому снегу. По лицу Александра, мешаясь с потом, тонкими струйками текла кровь. Один из инспекторов вызывал по рации «скорую», не понимая, что, собственно, творится с гражданином. Ведь пули, пущенные по колёсам, его задеть не могли. Ещё один опер давил на кнопки мобильника, чтобы сообщить директору частного сыскного агентства Андрею Озирскому радостную весть о том, что Александр Швоев взят.
* * *
Бой затих у взорванного моста,
ГСН растаяла во мгле.
Зам по «Д», не терпящий удобства,
Умирает на чужой земле…
негромко пел под гитару Юрий Иванович Кулдошин.
А все мы — я, девять детей Натальи, Паша Шестаков, Лёша Жамнов — внимательно его слушали. Хозяин дома решил на моей «отвальной» исполнить «Гимн Курсов усовершенствования офицерского состава КГБ СССР и спецназа «Вымпел». В «Вымпеле» он и служил, а потому Гимн этот был очень дорог сердцу Юры-Бешеного. Исполнялся он только по особо торжественным случаям — таким, как наш.
Я спешно убывала в Питер, где вчера вечером задержали Александра Швоева, несмотря на то, что мотивы убийства Натальи были пока не выяснены. Клиент отдал мне все высшие почести, предварительно собрав всю семью.
— ГСН — группа специального назначения, — шёпотом объяснял мне Шестаков. — Зам по «Д» — заместитель по диверсионной работе…
Умирает он, не веря в сказки,
Сжав в руках разбитый пулемёт,
И к нему в набедренной повязке
