— Валентина зажиточная была? — поинтересовался Тураев.
— Вы, получается, давно с ней не виделись? — определила накрашенная. — Может, раньше у неё что-то и было, но когда сюда приехала, уже не блистала. Пила сильно. Мужиков в квартиру водила, каждый день новых. Они и Геркулесовой наливали. Гудели ночами, негров из них половина. Весь дом знал, что Любаша плохо кончит. Но, с другой стороны, как жить горемыке? Кроме того, что ноги отнялись, ещё и ослепла вконец. А тут всё же люди в доме, уход хороший. Есть кому стакан воды подать…
— Не знаю, что случилось у них тем вечером, — зачастила старушка, почти целиком закутанная в клетчатый плед, — но думаю, что Любаша решила сама плиту зажечь. Не видела толком конфорку, а полезла… Какое-то время прошло, и газ взорвался. Халат на Любаше вспыхнул. Такое уже не раз бывало, но Валюшка тушила. А тут она спала и даже не встала. Так и нашли её на диване в комнате… А вы кем ей приходитесь?
— Да так, знакомый. — Тураев решил не представляться по всей форме. — Простите, что побеспокоил. Всего доброго. — И, не оглядываясь, пошёл по Упорному переулку к метро.
Скорее всего, Кирилл Железнов во время одной из поездок в Питер познакомился с Валей Черенковой. Бывал на квартире в Гавани, которую та снимала. Вера же, узнав о внезапно вспыхнувшей страсти любимого мужа, сильно разозлилась. Даже сделала аборт, чтобы разорвать нить, связывающую её с изменником. У беременных женщин бывают разные причуды. Вера вполне могла возненавидеть Кирилла и перенести часть эмоций на его ребёнка. Ярость была так сильна, что Вера до сих пор, даже зная о трагической гибели бывшего мужа, не может его простить. Но всё-таки страдает, иначе не похудела бы так, не подурнела. Голланд знал Железнову раньше, и ему можно верить.
А печник не смог существовать без супруги, стал много пить. И в итоге то ли покончил с собой, то ли стал жертвой несчастного случая. Пассия его, также опустившаяся, веселилась в сомнительных компаниях и погибла вместе со своей квартирной хозяйкой. Артур не знал, станет ли легче от этого страдающей в Саратове Вере, и будет ли Саня Голланд извещать её об этом. Пусть решает сам…
Спускаясь на платформу станции метро «Авиамоторная», Тураев думал уже о другом. О том, что любовницы печника Железнова и бизнесмена Субоча, кажется, работали в одном заведении. И, вполне возможно, были между собой знакомы.
* * *
— Что, мужик, гадать идёшь? — недоверчиво усмехнулся двухметровый детина в камуфляже, когда Артур взялся за ручку стальной двери.
— Хочу снять синдром неудачника, — объяснил Тураев охраннику и взглянул на него так, что тот поперхнулся.
— Не похож ты на неудачника. Ладно, проходи.
И охранник с лязгом отворил дверь. Даже без предъявления удостоверения он понял, что заедаться не стоит, и лучше пропустить гостя в салон.
Тураеву показалось, что в тесном коридоре старой московской коммуналки пахнет лилиями, хотя самих цветов не было видно. Кроме трепещущего пламени свечей и стен, исписанных магическими знаками, Артур ничего не мог различить. Из-за стены доносились звуки скрипки, а в спину дул тёплый сухой ветер, совсем не похожий на пронизывающий, уличный. Создавалось впечатление, что и ветер здесь тоже чёрного цвета.
В старом доме это был второй подъезд. Артур припарковал свой джип в соседнем переулке, чтобы не привлекать к нему ненужное внимание. Где-то над его головой зазвенел колокольчик, и через несколько секунд тяжёлые створки разомкнулись, расползлись в стороны. Первое, что заметил Артур в просторном, тоже мрачном помещении, были королевские лилии Регале, плавающие в хрустальном сосуде. Невероятно нежные, девственно-белые цветы казались не настоящими.
Ни связок сушёных мышей, ни пауков в банках Артур не увидел. И не бурлил в холле котёл с вонючим варевом. В световом круге за офисным столом, перед таким же, как у Тураева, компьютером сидела полная брюнетка с плотоядно-красными губами — блестящими, будто смазанными маслом.
Мадам старательно изображала вампиршу — насинила веки, приклеила длинные жёсткие ресницы, нарисовала несколько родинок, раздобыла кровавые накладные ногти невероятной длины. Оделась она в бархатный костюм, к лацкану антрацитового жакета приколола бриллиантовую брошь. Теми же камнями колоритная тётушка украсила мясистые мочки ушей и два из десяти пальцев.
Она как раз закончила говорить по мобильнику и дежурно улыбнулась Тураеву, наклонив тщательно причёсанную голову.
— Добрый вечер! — поздоровалась она, ласково жмурясь. — Что вас интересует в нашем салоне, молодой человек? На мой взгляд, с вами всё в порядке, и в помощи магов вы не нуждаетесь. Ваш энергетический потенциал столь высок, что другим людям рядом с вами быть непросто…
— Как раз по этому поводу я и хочу поговорить с Кариной. — Артур понял, что тётя эта совсем не дура. — Такую проблему можно решить?
— Разумеется, можно! — расцвела мадам, и вертящееся кресло скрипнуло под её литым задом. — Я вас запишу на следующий вторник. Какое время вас устроит с восемнадцати до двадцати одного часа?
— А раньше нельзя? — разочарованно спросил Тураев.
— К сожалению, нет. — Она развела руками. — Очень много желающих. Карина — потомственный маг, лучше всех в Москве снимает порчу. Люди приводят друзей, родственников, знакомых. У нас здесь в некоторые дни бывает до ста человек. А вы всё-таки впервые пришли и без рекомендации. Очень сочувствую, но… — Женщина развела руками. — Ничем не могу помочь.
— Мне нужно срочно видеть Карину! — совершенно иным, официальным тоном произнёс Артур, чеканя каждое слово.
Он тут же достал удостоверение, раскрыл его и сунул под нос перепуганной администраторше.
— Минуточку, минуточку! — забормотала она, уводя свой взгляд в сторону. От её сытого самодовольства не осталось и следа. — У Карины сейчас посетитель. Она уже долго работает… Сейчас позову. Садитесь, пожалуйста. — Мадам придвинула массивное кожаное кресло.
Потом она торопливо пересекла холл, и её каблучки застучали по паркету. Артур развалился в кресле, вытянул ноги и стал ждать, готовясь к непростой беседе с Кариной. Кроме того, его донимало чисто человеческое любопытство — очень уж хотелось узнать, с кем суровый, неприступный, идейный судья Старшинов изменил любимой супруге.
По коридору быстро прошли уже два человека, и вслед за вальяжной полной администраторшей в холл вошла совсем молодая девица высокого роста, в длинной чёрной мантии и шапке-таблетке с перекинутой через плечо кисточкой.
Раздёрганная чёлка, густые красивые брови, глаза насыщенного коричневого цвета, профессиональный макияж. Ровные белые зубы, причём, похоже, свои… Ничего киска, Старшинову могла приглянуться. На лице — маска видимой строгости, которая, по разумению Карины, должна была интриговать доверчивых посетителей. На ногтях — тёмно-вишнёвый лак, и все пальцы унизаны старинными перстнями. Тураев не считал всех астрологов и магов шарлатанами, но этой соплюхе свои проблемы никогда бы не доверил. Правда, потенцию она восстанавливала, как оказалось, покруче любой виагры…
