В левой руке женщина держала мобильник, правую она положила на трубку стационарного «Панасоника». Говорила с двумя собеседниками сразу, попеременно делая голос повелительным, покровительственным, угодливым и даже ноющим.
— Макс, ты лучше с женой помирись, а сюда не ходи. Потом жалеть будешь, что семью разрушил. В твоей ситуации надо домой возвращаться. Я по своему опыту знаю, что такое развод и последующее одиночество. Хочешь проучить жену? Боюсь, себя накажешь в первую очередь…
— Вот я вас и прошу меры принять! — Женщина говорила теперь с кем-то по мобильному. — Я вам плачу, и вы должны обеспечивать безопасность нашего заведения. Барыги в открытую «экстази» толкают прямо у порога. Смотрю, и «торчки» уже подгребают. Мне такая слава не нужна…
Скалкину женщина указала на стульчик за тем же столиком. Володя сел, расстегнув куртку, и стал наблюдать за очаровательной хозяйкой кафе. Попытался вдолбить себе в голову, что это и есть та зловещая Кормилица, которая погубила Полину. На секунду Скалкину показалось, что он ошибся адресом.
— Извините, срочные дела! — Женщина подкупающе улыбнулась Скалкину, по-быстрому завершив оба разговора. — Я Серафима. Слышали обо мне?
— Да, Виктор упоминал о вас, — осторожно признался Скалкин.
— Вы только что из Петербурга? — заботливо поинтересовалась Кормилица. — Пиво с креветками будете? Или подавать полный обед?
— Благодарю вас, я сыт. Не хочу никого затруднять, — замялся Скалкин, понимая, что Кормилице для чего-то нужно выиграть время.
Наверное, надо было согласиться. Но кто знает, что они подмешают в пиво? В зале парочки исполняли медленный танец, причём среди натуралов развлекались две лесбийские пары; геев Скалкин не заметил. Вдалеке слышался мужской голос, отправляющий Катю, Лену и Настю на Садовую-Кудринскую улицу. В другом углу зала дама бальзаковского возраста требовала подать им со снятым жиголо ликёр «Алмаз».
Скалкину показалось, что Серафима нажала под столом какую-то кнопку. Стараясь не демонстрировать особого интереса к происходящему, Володя покосился на стену за спиной Кормилицы и увидел в виньетках обоев глазок скрытой камеры. Для чего-то решили передать на сторону его изображение. Значит, до конца не доверяют, но это ещё ничего не значит. Возможно, Сима просто подстраховывается.
Подошла девчонка в лимонно-жёлтом мини, на первый взгляд обычная студентка. Её отрешённый взгляд Скалкину не понравился. В глазах жрицы любви стояла старческая муть, хотя на вид девке было лет восемнадцать.
— Серафима Ивановна, вас Валерий зовёт, — равнодушно сказала она.
— Иди, Оленька, я сейчас. — Кормилица встала, обдав гостя запахом крепких, приторно-сладких духов. — Извините. Одну минуту.
От роскоши, музыки, сигаретного дыма и обилия самых невероятных туалетов Скалкина затошнило. Больше всего ему хотелось выпить полведра простой колодезной воды, но такую экзотику в кафе не подавали.
Скалкин старался не думать, о чём сейчас говорит Кормилица с Валерой, скорее всего. Маниловым, о котором он тоже слышал от Тураева. Как бы там ни было, но в милиции и в агентуре Скалкин не числился, и Манилов опознать его не сможет.
— День сегодня какой-то сумасшедший, — призналась Серафима, снова присаживаясь напротив Володи.
По выражению её лица гость понял, что по крайней мере на данный момент ему ничто не угрожает.
— Проблемы с нашими мальчиками. «Бандосы» грабанули прямо на съёмной квартире. — Серафима особенно не стеснялась. — Пойдёмте, Володя, Магомед вас ждёт.
Они деликатно протиснулись между дёргающимися в танце девочками и их клиентами, зашли в маленькую дверцу у стойки бара. Кормилица совершенно естественно провела гостя через рамку металлоискателя. Ничего не объясняя, она включила какую-то аппаратуру, и раздался сигнал, похожий на пароходный гудок.
— Весь металл сюда, пожалуйста! — велела Кормилица, сверкнув ровными белыми зубами.
И почему-то именно сейчас Володя понял покойного Антона, бросившего эту суперволевую мадам. Да, конечно, с кроткой Полинкой ему было легче.
— Поймите меня правильно — мы вынуждены осуществлять проверки. Магомед пережил несколько покушений и теперь не может положиться даже на рекомендации своих друзей. Если есть при себе диктофон или иная аппаратура такого рода, сдайте её в мой сейф.
— Нет. Вот всё, что в карманах.
Скалкин, мысленно воздав Артуру хвалу за предусмотрительность, вытащил зажигалку, расчёску, носовой платок и пачку сигарет. Звенел, похоже, брелок с несколькими ключами. А ведь он хотел нацепить микрофон, замаскированный под булавку на галстуке, но Артур категорически запретил делать это.
— Диктофон мне без надобности — я не журналист.
— Я предупреждаю чисто на всякий случай. — Серафима заперла все вещи Скалкина в сейф. — Идёмте. Я оставлю вас с Магомедом и вернусь к девочкам. У нас небольшой сабантуй, да ещё и «летучка». Всегда совещания в это время — вечером очень много работы бывает.
Кормилица отодвинула бархатные зелёные шторы, без стука распахнула двери и привела Скалкина в кабинет Гаджиева, обставленный с восточной роскошью.
— Привет!
Брюнет в синем пиджаке с тремя рядами золотых пуговиц приподнялся за столом и протянул руку. При этом они обменялись взглядами с Серафимой, и Скалкин понял, что женщина дала «добро».
— Сима, ты предложила Володе покушать? — осведомился Гаджиев.
— Он сказал, что сыт, — сокрушённо пожала плечами Кормилица.
— Тогда можно переходить к делу.
Магомед дождался, когда Серафима покинет их, и с видимым облегчением улыбнулся, показав совершенно не нужную золотую фиксу. Сахарный оскал горца привёл Володю в искреннее восхищение, и он на минуту забыл, что именно эти люди убили его сестру.
— Чего тебе нужно, браток?
— Виктор Викторович говорил, что вы можете это устроить, — изобразил страдающую невинность Скалкин. — Я понимаю, что поступаю подло, но иного выхода у меня нет. По закону решить накопившиеся проблемы невозможно.
— Валяй, — разрешил Гаджиев, нервно щёлкнув пальцами. — Но короче.
— Коротко об этом не расскажешь, но всё-таки я постараюсь. — Скалкин нервно проглотил комок, что выглядело вполне естественно. — Был у меня друг. Занимался бизнесом, неплохо зарабатывал. Двухкомнатную квартиру незадолго до гибели купил на Земском переулке, на Долгом озере. Полы тёплые, евростандарт и всё такое. Он в подробности не вдавался, но вскользь обронил, что взял деньги в долг у одного «челночного» бригадира. А тут, сами понимаете, семнадцатое августа. Деньги пропали, а «челнок» требует отдать их всего за месяц. Четыреста «тонн» баксов — не баран чихнул. «Бабки», говорит, не мои, а воровские, и с меня их требуют тоже. А когда ссужал, ни о чём таком не предупредил. Друган мой собрался новую квартиру продать, машину, попросить у знакомых. Проклинал себя за то, что в тот дурацкий проект ввязался. А тех, кто его на это дело подбил, будто бы корова слизала. Остался тет-а-тет с бандюками…
