Тураев старался записывать как можно скорее, применял все навыки, полученные за годы работы в милиции и в суде. Ещё неделю назад он торжествовал бы, волновался, выслушивая признания Кормилицы. Теперь же Артур думал только о том, чтобы поскорее приехать в Москву и доставить Серафиму живой…
— Когда беременную женщину, да ещё с двумя детьми на руках, муж бросает на произвол судьбы, она сходит с ума. Заглянув в бездну нищеты, я ужаснулась и решила, что никогда больше бедствовать не стану. Любой ценой я добьюсь того, чтобы дочери и сын жили в достатке, получили хорошее образование, зацепились в этой жизни. У Магомеда пятеро детей, и он понимал мои чувства. Зря, конечно, я связалась с этой заразой. Могла безбедно жить и на доходы с принадлежащих Гаджиеву заведений. Пусть интим-бизнес тоже не ахти что, но всё-таки дело не мокрое. Но Валера, который нас «крышевал», очень просил проучить большого начальника, который уволил его из милиции. Формально начальник был прав — Валера брал дань за каждый квадратный метр тротуара Тверской и окрестностей. Но Магомед очень просил за своего друга. Я не сразу решилась, но потом сдалась. Ведь если я смогла пойти на это от ревности и отчаяния, то почему не признать за другими право на месть? Я уже знала, что одна из официанток, Оля Луговцова, больна СПИДом. Она была любовницей Сергея Вербицкого, который погиб в ноябре. Я сделала так, что Оля познакомилась с сыном этого начальника. Его зацепило сильно. Кроме всего прочего, у парня обострился диабет, началась гангрена нижних конечностей, которые пришлось ампутировать. После этого случая я, Гаджиев и Манилов стали заложниками друг друга. Каждый из нас боялся, что остальные двое, обладая такой информацией, обязательно заложат его, если им не угодить. А заказчиков, желающих совершить тихую, незаметную и надёжную ликвидацию, становилось всё больше. Правда, мы не всем шли навстречу, а только приближённым, проверенным…
Серафима закашлялась, и Артуру пришлось встать, налить в стакан воды и поднести ей. Больная глотала с трудом, морщась от боли, а после долго лежала молча, глядя в дощатый потолок и собираясь с силами.
— Честно говоря, я хотела, чтобы Ольги не стало. Как оказалось, не ошибалась, потому что именно она и сдала нас. Магомед почему-то пожалел её, хотя между ними никогда ничего не было. Просто дело не получило огласки. Болезнь молодого балбеса не связали с чьими-то происками. Нужды в ликвидации исполнителя не возникло. Но Ольга всегда казалась мне бомбой замедленного действия. Всё верно, женское сердце — вещун…
— Значит, вы заразили пятерых, не считая бывшего мужа? Тураев поднял глаза от своих листков. — Первым был сын милицейского генерала. Кто стал вторым?
— Племянницу Магомеда изнасиловал в Москве высокопоставленный подонок. Просто схватили девчонку на улице, возвращаясь из ресторана. Увезли на дачу и долго трахали. Двух козлов удалось упрятать за решётку, а главный отделался лёгким испугом. Пришлось и ему прислать красотку, которую он проглотил, как рыба наживку. Узнал о ВИЧ-презенте, вскрыл себе вены, напустив предварительно в ванну горячей воды. Мою девушку звали Таня Тимошенко. Она погибла в автокатастрофе.
— Случайно или нет? — Тураев перестал записывать.
— Я просто ненавязчиво пожелала, чтобы Таня замолчала навсегда. Организовал всё Магомед. Сделать это было просто — Таня обожала лихачить.
— Серафима Ивановна, а вам знакома такая фамилия — Старшинов?
Артур давно хотел задать этот вопрос и, наконец, выбрал момент.
— Нет. Вернее, Магомед что-то говорил… но я точно не знаю, кто это…
— Судья из Химок, — напомнил Артур. — Гавриил Степанович его звали.
— Если с ним что-то подобное произошло, и у вас есть такие данные, то… — Серафима страдальчески смотрела на Артура огромными, уже нездешними глазами. — Это мог организовать Мага без моего ведома. Мог, между прочим, и Валера. Будь я в курсе, обязательно призналась бы сейчас. Кто из наших с ним общался?
— Наталья Швец, насколько мне известно. Сначала она работала массажисткой в салоне восточной медицины. А после — в Центре магии или как там это называется. Числилась колдуньей Кариной. Покончила жизнь самоубийством, приняв цианистый калий. Случилось это в тот момент, когда я находился рядом, в коридоре. В прошлом разговоре вы подтвердили, что знаете её. Правда, хуже, чем остальных девушек. Самоубийство вы связали с несчастной любовью Наташи.
— Так мне сказал Магомед, а я не вникала в подробности. Возможно, судью кто-то заказал нашим мужчинам. У них были свои знакомые, с которыми я не контачила. И Магомед мог отправить Наташу на дело самостоятельно.
— Хорошо, я спрошу у него после праздников, — пообещал Артур. — Но лично вам фамилия Грошев ни о чём не говорит?
— Это известный химкинский «авторитет», приятель Маги. Так что вполне может быть… Если судья чем-то не угодил Грошеву, он способен обратиться за помощью к Гаджиеву. Но наверняка не могу утверждать.
Дверь приоткрылась, в горенку заглянул Иван Илларионович, хотел что-то сказать, но махнул рукой и скрылся. Он просто желал убедиться в том, что его дочь жива.
— Значит, Старшинова вы даже не посчитали? — онемевшими губами спросил Артур. Его пальцы, сжимающие шариковую ручку, дрогнули. — Между прочим, этот человек выбросился с двенадцатого этажа. Только потому, что не принял взятку и не оправдал Грошева, как тот требовал. Наталью Швец Магомед, скорее всего, запугал. Вручил ампулу и приказал пустить её в дело, если вдруг запахнет жареным. Наталья знала, что ей всё равно не жить, и потому нет смысла продлевать страдания. Её ждала участь Вали Черенковой или Илоны Имшенник. Думаю, что и с Сергеем Вербицким хотели расправиться, но не успели. Ксения Казанцева сделала это за Гаджиева.
— Вы всё знаете, Артур. Я восхищаюсь вами…
Серафима протяжно вздохнула и запрокинула голову — видимо, так ей легче было говорить.
— Валю Черенкову Гаджиев действительно послал в Питер, и я об этом знала. Витя Потёмкин, давний дружок, попросил помочь его подруге Юлии решить проблемы с бывшим муженьком и его кралей. Я поняла Юлию, как никто другой, и согласилась выделить девочку. Юлию так же, как и меня, бросил законный супруг, но только с одним мальчиком. Жил с новой женой в Калининградской области. Они ждали ребёнка. Валя Черенкова получила инструкции — где можно познакомиться с Кириллом Железновым, как его завлечь. Довольно долго она за ним охотилась, и всё же добилась своего. Опять всё получилось, как по нотам. Кирилл заболел, заразил жену. Ей пришлось прервать беременность на большом сроке, чего женщина простить не смогла. Они расстались. Вскоре Железнов, крепко выпив, покончил с собой. Он уже знал, что болен, и не видел своего будущего. Жена его в Саратове не вылезает из больницы. У неё тяжёлая форма пневмонии…
— А об Евгении Субоче что вы можете сказать?
Артур то и дело поглядывал на часы, понимая, что упускает драгоценное время. Допрос можно было вести и в машине, но не хотелось делать это в присутствии Шлыкова.
— Переговоры с Алексеем Крыгиным вели мы оба — я и Мага. Кстати, антиквары единственные заплатили много. Остальные ссылались на давнюю дружбу и просили сделать скидку. В том числе и Миша Казанцев, чья жена застрелила Вербицкого. Откуда-то узнала о намерениях благоверного, за что и угостила его тремя маслинами. Ксюша всегда успешно эпатировала публику, но такого я даже от неё не ожидала. Казанцев хотел выгодно жениться в Испании, а Ксюша не давала развод. И он решился на крайнюю меру — решил заразить супругу СПИДом, чтобы на этом основании их развели. Но Ксюша оказалась проворнее и прикончила его. Хотя сама была виновата не меньше — изменяла Мишке под каждым кустом…
