— Горите нетерпением? — рассмеялась Милявская. — Да вы настоящий работоголик! Думаете, что вечером в их двор зайдёт много народу? Правда, белые ночи стоят, всё возможно. Но ведь мы можем ошибиться и зря потратить время. Не увлекайтесь именно этой версией.
— Ничего. В таком случае я просто подышу свежим воздухом, — беспечно махнула рукой Оксана. — Я вам очень благодарна за помощь, за предоставленные сведения. Надеюсь, что мы ещё раз встретимся, а пока мне нужно бежать.
— Не смею задерживать, — обречённо сказала Милявская. — Я провожу вас.
— Нет-нет, я и так здорово вас нагрузила! — испугалась Оксана. — Не беспокойтесь, дорогу я найду. Можно позвонить вам завтра в это время?
— О чём речь? Всегда буду рада. И запомните, Оксана, что обещали пусть на один вечер подарить мне молодость!
— Я вам не только молодость подарю, — многозначительно понизила голос Оксана. — О гонораре договоримся немного погодя. Надеюсь, вы не пожалеете, что стали сотрудничать со мной.
— Перестаньте! — проворчала Галина Семёновна. — Заплатить могут многие, а вот сделать один из оставшихся вечеров по-настоящему счастливым дано единицам. И вы принадлежите к их числу, к замечательному типу молодых людей. Когда я гляжу на вас, верю, что у страны есть будущее. Берегите себя. И удачи вам!
— До свидания! — крикнула Оксана уже с лестницы и через две ступеньки понеслась вниз, так как действительно торопилась.
Отростки цветов она решила попросить немного погодя. Увлечённая новой идеей, Оксана едва не забыла схватить с подзеркальника в прихожей Галины Семёновны свою модную сумку.
* * *
Оксана вновь шла той же дорогой и с удивлением думала, что отсутствовала всего около трёх часов. Почему-то ей показалась необыкновенно долгой разлука с домом Максимовых, с площадью у станции метро, с тихим зелёным двором. Жизнь кипела ключом у палаток и столиков. Торговля, вроде, и не собиралась сворачиваться, и к остановкам маршрутных такси тянулись длинные очереди.
Похаживали туда-сюда бритые мальчики в тренировочных костюмах с обнимку со своими размалёванными девочками. Те и другие сосали из банок или из тёмных бутылок холодное пиво. Но Оксана была твёрдо уверена в том, что они или им подобные никакого отношения к убийству Валентины Максимовой не имеют.
Почему-то в милиции решили, что злодей должен иметь отношение к преступному миру. И быть молодым, в крайнем случае, среднего возраста. То ли это вор-рецидивист тридцати пяти лет от роду, то ли наркоман, таскающий из машин магнитолы, которому едва исполнилось шестнадцать.
Под сложившийся образ подходили цыгане и проститутки, аферисты и рэкетиры. Кто угодно, но только не тот, оборвавший жизнь жены каперанга. Все подозреваемые были для строгой, приличной женщины враждебными и чужими. А ТОТ считался своим.
Значит, он был не из «блатных». К тому же лет ему было гораздо больше, чем самому старшему из подозреваемых. Потому Максимова и открыла ему дверь, потому он и был в курсе всех её домашних дел! Знал, куда и как надолго ушёл Владимир Игнатьевич. Слышал, что Алина уже выписалась в школу после болезни; а по окончании уроков пойдет по магазинам. Об этом ему могла сказать сама Валентина.
Он был осведомлён насчёт тайника и секретов входной двери. Он сумел всё сделать тихо, не оставив следов, не возбудив подозрения у бдительных соседей. Он не истратил ни цента из тех долларов, потому что знал — их номера переписаны. Любой другой грабитель тут же попался бы, пожелав сбыть или обмыть добычу. Работал не пьяница, не наркоман, не обычный «домушник». По ту сторону невидимой линии фронта затаился расчётливый, хладнокровный, предусмотрительный негодяй, который просто хочет выждать.
И выжидает уже полгода, зная, что его продолжают искать. И именно то, что убийца осведомлён о планах Максимовых, подтверждает версию. Он запросто общается с мужем и сыном жертвы. Возможно, что он знаком и с Алиной. Девочка, ничего не подозревая, делится с ним сокровенным. Преступник имеет возможность держать руку на пульсе расследования, и потому до сих пор неуловим.
Оксана свернула во двор. К ней тут же бросилась, виляя хвостом, Грета. Собака за эти дни привязалась к симпатичной гостье своих хозяев, охотно брала у неё конфетки. И сейчас запрыгала вокруг, то и дело вставая на задние лапы, пытаясь лизнуть в щёку. Оксана нашарила в кармане пиджака завалявшийся леденец, развернула и угостила Грету. Двор был пуст, только Алина сгорбилась на скамейке. Не обращая никакого внимания на собаку, она мрачно докуривала сигарету. И когда Оксана, улыбаясь, подошла, девчонка даже не шелохнулась.
Алина была в расклёшенной замшевой юбке, застёгнутой спереди на пуговицы, и в растянутом свитере, наспех надетом поверх футболки. Пока Оксана пила с Милявской кофе, прошла сильная гроза; несколько похолодало, и на город спустилась сырость. Деревья во дворе то и дело сгибались под порывами западного ветра, осыпая Оксану с Алиной холодными брызгами. На лавочке было неуютно, поэтому старухи сидели дома.
— Привет, подруга! — сказала Оксана, сообразив, что Алина погружена в себя и ничего вокруг не видит. — Что с тобой? Экзамен не сдала?
Алина вздрогнула, взглянула из-под иссиня-чёрной чёлки на Оксану. И та увидела заплаканное личико, размазанную помаду, распухший нос.
— Да нет, сдала физику на четвёрку. Всё нормально.
— Тогда чего ревёшь? Личные проблемы? — Оксана, не пожалев модных брюк, уселась рядом. — Я в твои дела не лезу, просто интересно.
— Личные, да, личные!
Алина впилась в ладони покрытыми белым лаком ногтями. Этот цвет очень шёл к её смуглой коже.
— Руслан обидел? — попробовала догадаться Оксана.
— Да ты что! -
Теперь они были на «ты». Инициативу проявила Оксана, и Алина охотно согласилась.
— Руслан меня едва не облизывает. Понимает, как мне хреново. Если у него проблемы, он со мной делится. Я — с ним. Больше никому мы не нужны.
— Перестань, в самом деле! — возмутилась Оксана. — У тебя отец, дедушка. У Руслана дела похуже. Ты ведь знаешь, что у него папа неродной?
— Он говорил, — кивнула Алина, яростно накручивая на палец кожаный ремешок от амулета. — Рассказывал, что мать родила его от другого, когда они с Олегом уже в браке жили. Отчим всю жизнь про это помнил, но называл Руслана своим сыном. И лично его ни в чём не упрекал. А матери сцены устраивал, конечно. Она допереживалась известно до чего. Татьяна Васильевна, Руслан говорит, очень страдала. Но ребёнок-то здесь причём? Не он же изменил. Так и я…
Алина всхлипнула. Подбежавшая Грета принялась, повизгивая, слизывать слёзы со щёк хозяйки.
— А что ты? Почему возник этот вопрос? — Оксана наморщила лоб.
— Отец меня не любит, — неожиданно сухо и деловито сказала Алина. — Мать ведь гуляла в гарнизоне. Но только в последнее время. У неё такой любовник был — вау! Каперанг и муж главы администрации посёлка. И внешне — ну просто картинка! И папа начал вообще подозревать… Ты, говорит, копия Зоя, и я ничего не могу понять…
