– Вы копы? – спросила она. В следующую секунду, приглядевшись к Еве, она замерла. – Вот черт! Не к добру это.
– Миссис Тобиас?
– Да. Я вас знаю. Что он натворил? Что наделал Мейсон?
– А вы как думаете?
– Понятия не имею. – Она закрыла глаза, потом открыла – с обреченным видом. – Что бы он ни сделал, непременно с самыми добрыми намерениями. На самом деле он славный мальчик, просто ему не повезло. Вы не можете его арестовать. Не надо! Если его арестуете ВЫ, он не переживет.
– Почему?
– Он вас боготворит! Он мечтает вам подражать. Хочет быть, как вы и как его отец – каким его отец должен был быть. Его отец был полицейским. Как он нас колотил! В конце концов я не выдержала и сбежала. Он еще пару раз поднимал на меня руку, пока его напарник не нарушил субординацию и не вселил в него божий страх. После этого он уже почти не обращал на нас внимания, но не забывал внушать Мейсону, что он ничтожество, если не хуже. А потом вы его уволили.
– Кого я уволила?
– Моего бывшего, папашу Мейсона. С тех пор прошло уже почти два года. Роланд Тобиас, его командиром был капитан Рот. Тот, взяточник.
Как и многие другие. Хороший коп выживает редко, плохие часто процветают. Правда, Тобиаса Ева вспомнить не смогла.
– После того как все открылось, он наложил на себя руки. Это случилось летом. Не скажу, что я сильно опечалилась. Но как раз тогда Мейсон заговорил о вас, стал вам писать и все прочее.
Она оглянулась и нервно затеребила цепочку с крылатой феей у себя на шее.
– Знаю, лейтенант, он уже взрослый мужчина, но внутри он по-прежнему ребенок, напуганный тем, что не стал таким, как хотел его отец.
– Нам просто надо с ним поговорить.
– Даже не знаю, как он это воспримет. – Она отступила назад и потерла себе затылок. – Мейсон, выйди. К тебе пришли.
– Ко мне?
Он не вышел, а вывалился из короткого коридора. Ростом подходит, сразу определила Ева. Крепкое телосложение – и это годится. Почти по-военному короткая стрижка, волосы чуть светлее, чем у матери, лицо круглое, можно даже сказать, что некрасивое.
Большие карие глаза уставились на Еву. Он удовлетворенно кивнул.
– Я вас ждал. Вы заняты, пришлось подождать. Наверное, вы уже слышали?
– О чем?
– Как я вчера задержал того типа.
– О, Мейсон! – взмолилась его мать.
– Прости, мама. Куда деваться, кто-то должен был остановить мерзавца.
Ева убрала руку под пальто и для верности положила ладонь на рукоятку револьвера.
– Как вы остановили мерзавца, Мейсон?
– Погнался за ним, потом сбил с ног. Ну, и наподдал. Бить нельзя, – продолжил он, когда его мать села и накрыла руками голову. – Но он сопротивлялся, поэтому пришлось. Это я умею, читал, как это делается. Он делал женщине больно, она кричала и плакала.
Ева покосилась на Пибоди.
– Можно нам присесть? – спросила та как ни в чем не бывало. – Посидим, вы расскажете подробности. Для отчета.
– Вчера вечером я уже говорил с полицейским.
– Хорошо, а теперь для официального отчета.
– Хорошо. Приблизительно в два часа ночи, – он помедлил, морщась. – Знаю, мама, ты просила не выходить так поздно, но у меня возникло чувство, что нужно патрулировать, и я ему внял. Итак, приблизительно в два часа ночи, двигаясь пешком в западном направлении по авеню А, я заметил мужчину, напавшего на женщину. Он пытался похитить ее сумочку и, как я увидел, ударил ее прямо по лицу. Это нехорошо, лейтенант Даллас.
– Уж чего хорошего.
– Я крикнул: «Именем закона, прекратите!» Человек бросился бежать, я за ним. Я преследовал его целый квартал, затем сбил с ног. Он оказал сопротивление и прибег к грубым словам, поэтому я его лягнул. А та женщина вызвала полицию. После прибытия сотрудников Родса и Уиллиса я поговорил с ними, и они увезли мерзавца. Я проводил женщину по имени Черри Пай до дома и убедился, что ей ничего больше не угрожает. Это случилось здесь, неподалеку. – Он улыбнулся. – Это мое первое официальное задержание. Полицейский Уиллис меня похвалил.
– Вы ходили куда-нибудь после этого?
– Я пошел выпить кофе и заодно написал рапорт. Люблю составлять рапорты как можно раньше. Вы же знаете, как это бывает: надо писать рапорт по свежим следам, чтобы ничего не упустить.
– Правильно. Вы знакомы с Ледо?
– Да, с Ледо я знаком. Он торгует запрещенными препаратами и сам их употребляет. Я советовал ему прекратить, а то хуже будет, а он говорит: отвяжись, дебил, и все такое прочее. Я хочу его задержать, но он торгует в подполье, а туда я спускаться не хочу. Обещал маме не делать этого. Этому я не обучен.
– Тоже правильно, – одобрила Ева. – Не хочу, чтобы туда спускались необученные люди. А дома у Ледо вы бывали?
– Нет, сэр, госпожа лейтенант. Несколько раз наблюдал за его жилищем, но ни разу не видел, чтобы он торговал прямо там. Могу вас туда отвезти, если вы намерены его арестовать. Я буду счастлив и горд оказать вам помощь.
– Нет, арестовать его уже нельзя. Вчера вечером его убили.
Мейсон покачал головой, давая понять, что чего-то такого он ожидал.
– Он не чтил закон. Таких людей ждет печальный конец.
– Вчера, выйдя на патрулирование, вы не приближались к его дому?
– После задержания и составления рапорта я почувствовал сильную усталость, поэтому вернулся домой. По вашему заданию я мог бы патрулировать то место после работы в закусочной. Почему нет?
– Это лишнее, теперь уровень угрозы понизился. Как вы провели день двадцать седьмого декабря? Через день после Рождества?
– Пришлось выйти на работу – хотя что за работа в закусочной? Мама работает ежедневно, кроме воскресений, а я по понедельникам, вторникам, четвергам и субботам. Бывает, что и по пятницам. В тот день ей пришлось выйти утром и доработать до вечера, а я отрабатывал дневную и вечернюю смены.
Он посмотрел на мать, ожидая подтверждения.
– Все правильно, ты оттрубил две смены.
– Хорошо. Вы знакомы с Леанор Баствик?
– Она мертва. Я читаю все криминальные хроники и смотрю новости. Я знаю, кем она была, потому что она защищала Джесса Барроу, одного из ваших преступников. Я знаю всех ваших преступников. Я веду учет. У него было право на адвоката по закону.
– А вам, Мейсон, случается нарушать закон?
Он отвел взгляд и робко улыбнулся.
– Разве что чуть-чуть отклоняться. – Его улыбка стала широкой и заразительной. – Сами знаете, когда борешься с нарушителями, бывает всякое. Правосудие важнее небольшого отклонения. Хорошие полицейские разбираются, что к чему. Недаром вас наградили медалью Почета. Я был бы хорошим полицейским, не то что мой отец. Но моя мама говорит, что я единственный, кто у нее остался, и переживает за меня.
