Насколько проще быть обычным диверсантом: есть ты, есть твои друзья, стоящие рядом. Есть поставленная задача, которая должна быть выполнена. На твоей стороне выучка, опыт, внезапность нападения.
Но вот становясь командиром, взваливаешь на свои плечи неизмеримо большую задачу! Не просто принять решение на атаку или отход, не просто самому перебежать туда или сюда и прикрыть огнем товарища. В какой-то момент именно от тебя и ни от кого более зависит судьба твоих товарищей и подчиненных. Ты и никто другой принимаешь решение – кто встанет в атаку первым или ляжет на рубеже, прикрывая отход основной группы. И всю жизнь перед тобою будут стоять лица тех, кого ты отправил в бой…
– Обстановка следующая, товарищи… – Алексей обвел взглядом весь свой небольшой отряд. – Лес окружен. Он и так-то не шибко здоровый, так ещё и выходов отсюда немного. И все они плотно перекрыты немцами. Уйти просто так нам не дадут. Кто и как нас предал, трудно сказать. Павленко? Может быть. Но дело сейчас не в этом. Противник знает, что мы здесь. Этот самый «лесоруб» – немецкий шпион. Не стану скрывать, их основная задача – взять меня живым. Но и с вами никто церемониться не станет, вы им попросту не нужны. В том смысле, что живыми не нужны. Возьмут меня – перестреляют и остальных. Вот такая у нас с вами диспозиция.
– Так что ж теперь делать, товарищ командир? – нахмурился Огузов. – Просто так помирать? Оружие у нас есть… запросто не дадимся.
– Обложат, собаками затравят – и накроют из минометов. Даже и не выстрелим ни разу. Они ученые уже, пустят собак, а сами на выстрел не подойдут. Немец – не дурак, попросту рисковать не станет. Разве что меня взять постараются живым – тогда есть шанс, что ближе подойдут. Да и то… сомневаюсь я. Невелика честь, с собаками воевать.
– И что же, совсем ничего нельзя придумать? Товарищ капитан, вы же не первый год в армии!
– Можно… – Ракутин снял фуражку и пригладил волосы. – Садитесь…
Бойцы опустились на землю.
– Есть вариант… – капитан почесал подбородок. – Можно немцев перехитрить, ихнюю же хитрость против них использовать. Они уверены в том, что мы на их предложение купимся и постараемся тишком отсюда выбраться. То есть – с этим самым Сидором на телеге, под дровами выехать попробуем. А на самом деле, он, скорее всего, нас прямиком к фашистам и привезёт. Так всех поодиночке и повяжут.
– А вот хрен ему! – проворчал один из зенитчиков.
– И я так думаю, – кивнул Алексей. – Но до тех пор, пока я сам в эту телегу не заберусь, не станут немцы особенно себя проявлять. Поэтому, и тех, кто первыми поедет, наверное, трогать не станут. Но без присмотра не оставят, это уж и ежу понятно! Будут приглядывать, чтобы далеко не ушли. Да и нельзя им будет этого делать – поймут фашисты, что мы их дурачим. А так, когда один-два человека уедут, должны немцы будут посты на прочих выходах снять. Наступление у них, всякий солдат на фронте нужен, нельзя тут их слишком долго держать. Если же мы противнику подыграем, подумают там, что всё, купились мы на ихнее предложение, нет более нужды своих солдат от дела отрывать. Снимут они посты и тогда сможем мы отсюда уйти. Честно скажу, товарищи, те из нас, кто уедут с Сидором, скорее всего, назад уже не возвратятся…
Бойцы молчали.
– Так вот и получается, товарищи, что приказать я вам в подобном деле не могу. Здесь каждый сам для себя решить должен. На верную смерть идете, что уж тут… Никого не упрекну, если откажется.
В воздухе повисла тишина. Бойцы молчали, и капитан никого из них не торопил – понимал, что в такой момент человеку надо дать возможность хорошенько все взвесить и обдумать. Можно, конечно, и приказать – бойцы выполнят, в этом он не сомневался. Но… Пусть лучше подумают.
– Надо идти, товарищ капитан, – поднялся с места один из раненых – Нифонтов. – Такое дело, чо уж… Один черт, с меня сейчас ходок неважный. Далеко не уйду, а так, хоть когось из супостатов с собою прихвачу. Гранату дадите?
– Дам, – кивнул Алексей.
– Ну, тады и я! – подал голос выздоравливающий моряк – Качалов. – Граната у меня есть, а вот от хорошего ножа не откажусь.
– Штык немецкий возьмешь? – повернулся к нему Копытов. – Наточил я его – как бритва!
– Сойдёт, – кивнул моряк.
– Адреса свои напишите. И письма родным – у кого есть, – протянул им свой блокнот Ракутин. – Выйдем к своим, отправлю. И командованию сообщу о вашем подвиге.
Именно поэтому, выходя на второй разговор с Сидором, капитан уверенно назвал ему фамилии тех, кто отправится с ним в первый день. Пусть успокоит своих хозяев…
А вот теперь, когда Сидор уже наверняка успел доложить немцам об успешном начале операции, можно и уходить. Маршрут отхода, в принципе, был проработан Алексеем ещё раньше. Он исходил из того, что в первую очередь противник станет снимать те посты, которые находятся ближе всего к месту расположения их штаба, тех солдат, до кого проще и быстрее доберутся связные. И в тех точках, откуда быстрее всего войска можно будет направить к фронту.
То есть – дороги.
Именно оттуда войска и снимут первыми. Они сейчас нужны на передовой, стало быть, их оповестят в первую очередь. Указание же наверняка пошлют сразу, как только первый боец в телеге Сидора пересечет линию постов у деревни. А значит, к ночи там уже никого не останется.
Пост фашистов у моста капитан срисовал уже давно. Ничего необычного в этом не было, другого способа перейти речушку с сильно заболоченными берегами попросту не имелось. Было бы странно надеяться на то, что подобное место оставят без присмотра. Этого, разумеется, и не произошло. Немцы сидели в кустах, чуть поодаль от самого моста.
Но как долго может высидеть на одном месте солдат (а уж тем более, не один), чтобы ни разу не сбегать по нужде?
Недолго максимум, несколько часов.
И место для этой цели тоже, надо полагать, не у себя под боком выберут. Тоже, разумеется, скрытое от глаз противника, да и не с той стороны, откуда ветер дует.
Полежав несколько часов на противоположном берегу, Ракутин такое место (а вернее, парочку подходящих) отыскал. И вскоре его терпение было вознаграждено – среди веток мелькнул силуэт человека. Уж точно, не местного жителя, тому попросту нечего здесь было делать.
Дальше – больше, удалось вычислить направление, в котором двигались немцы. И соответственно, определить примерный район местонахождения собственно поста.
А как будут уходить фашисты, когда придет распоряжение снять засаду?
Сомнительно, чтобы тут сидели какие-то немыслимые специалисты-засадники. Где их тут таких отыскать? Самое вероятное – здесь дежурят обыкновенные пехотинцы. Вот пришли они сюда, очень даже возможно, что и тихонечко, по кустикам пробрались. А уходить, наиболее вероятно, станут открыто, по дороге. Особенно, если на эту тему не будет отдано никаких специальных распоряжений. А чего ради, их отдавать? В какие-то тонкости рядовых солдат никто точно не посвящал (да и офицеров-то, наверняка, не всех). Ловим диверсантов – и всё тут.
