Во всяком случае, неуслышанным он точно не остался – встревожено оглянулась в ту сторону хозяйка. Прикрикнув на детей, она повелительным жестом указала им на кусты, росшие чуть поодаль от хутора.
Прячет?
От кого?
Видать, причины к тому есть…
Комкая в руках фартук, женщина подошла к воротам и остановилась.
В узкие щели под крышей это место просматривалось плохо, и Алексею так и не удалось разглядеть источник шума.
Зато слышимость была превосходная и недостаток обзора отчасти компенсировала.
Механический звук – двигатель?
Разный по тональности – машина не одна?
Чуть с подвыванием – тяжелый агрегат едет, двигатель работает с напряжением. Броневик?
Лязга гусениц не слышно – точно, не танк. И не танкетка – там звук другой.
Скрипнули тормоза, машины въехав во двор, остановились.
Хлопанье дверец, топот ног – вылезают пассажиры.
А много их…
Отрывистая команда по-немецки!
Здрасьте, приехали…
Неужто хозяин как-то углядел мои шастанья по двору? И запер дверь совершенно сознательно? А опосля поехал к немцам?
Вот же куркуль проклятый!
И хозяйка детей отослала – понимает, что без стрельбы не обойдётся.
А винтовка в траве осталась…
Да, впрочем, хрен с ней – пистолет, в данном конкретном случае, намного удобнее будет. Пусть только сунутся… парочку покойников точно обеспечу! Эх, нет гранаты!
Повозившись, уже и не особенно таясь, Ракутин выдернул из глухой стены кусок жерди – образовалось отверстие, в которое можно было теперь разглядеть ту часть двора, что ранее не просматривалась. Правда, для этого пришлось проползти почти под крышу погреба, но он был уверен, что при необходимости успеет быстро развернуться лицом к двери.
Но бросив в открывшееся отверстие всего один взгляд, Алексей понял – он был не прав в отношении хозяина хутора, события развивались совсем по другому сценарию…
Своротив набок плетень, тупым носом торчал в образовавшемся проломе бронетранспортер. Чуть позади него виднелся грузовик, пассажиры которого сейчас заполняли двор. Как и следовало ожидать, все они носили немецкую форму и принадлежали к рядам вражеской армии.
Хотя, были и исключения.
Например, сам хозяин хутора и его собеседники – на них никакой формы не имелось. Чего нельзя было сказать об оружии – собеседники хуторянина таскали за спиною винтовки. И белые повязки на рукавах. Да и с хозяином они себя вели как-то очень невежливо, что легко можно было понять из их разговора…
– Ну что, Игнат, довыпендривался? – сграбастав в немаленьком таком кулаке ворот хозяйской рубашки, поинтересовался один из белоповязочников. – Иде ж теперича твои комиссары? Отчего на подмогу не спешат?
Судя по внешнему виду Игната, общение с «гостями» началось далеко не сейчас и ничего хорошего ему не сулило. Так что и вопрос этот можно было считать, скорее, риторическим. Похоже, что и он сам это хорошо понимал, поэтому ничего отвечать не стал.
Что весьма не понравилось вопрошавшему. И он от всей души пнул хуторянина сапогом.
– Генуг! Хватит!
Офицер…
Распахнул дверцу бронетранспортера, сидит вполоборота и виден не очень-то хорошо. Выдала его фуражка, а то Алексей так и не понял бы кто это там командует.
– Слушаюсь, герр офицер! – Подобострастно поклонился один из белоповязочников. – Митька! Хорош там! По делу давай!
– Можно и так… – нехотя разжал кулак названный, отпуская Игната. – Слышь! Где там у тебя краснюки захованы? Покажь!
Так…
Похоже, вилы… Сейчас хуторянин укажет им на погреб – и тогда, копец, не уйти.
Рука Ракутина скользнула к пистолету.
До собеседников отсюда метров пятнадцать, даже чуть меньше – не промахнусь. Офицера не достать – это фигово. Ну, парочку солдат я уж точно ухандокаю, вместе с этими прихвостнями – им-то уж однозначно карачун!
А как же так выходит?
Хозяин меня запер и побежал к немцам на доклад?
Что-то не стыкуется… за что же ему тогда по морде насовали? А насовали качественно – даже отсюда видно.
– Один он был… – сплюнул на землю Игнат.
– Да ну?! А бинтов зачем столько нахапал, кобелю лапу перевязывать? И попутчик твой, шибко резвый, откель нарисовался?
– Один был… на телегу сиганул – да и винтарь к морде, мол, вези…
– Ох, и здоров ты врать… аж заслушаешься! Колись, брехло краснопузое! А, то…
Ба-бах!
Выстрел ударил совершенно неожиданно – все вздрогнули.
А из ворот сарая, кубарем выкатился краснощекий фриц, зажимая рукой левое плечо. Пулей пролетев несколько метров, он ничком рухнул за колоду, из которой поили скот.
Надо отдать должное немцам, они не растерялись.
Гулко рыкнул пулемет бронетранспортера, вышибая щепки из дверей сарая. Очередь прошлась слева направо, потом в обратном направлении…
А когда замолк пулемет, ни одного немца видно не было – все они успели нырнуть за укрытия, откуда теперь торчали только оружейные стволы. И большинство из них недвусмысленно уставилось на сарай. Некоторые, надо отметить, и в сторону дома смотрели – молодцы фрицы, спину берегут. Грамотно воспользовались той паузой, что предоставил им пулеметчик, заняли позиции и теперь со стороны неведомого стрелка их достать проблематично.
Попрятались и прихвостни, правда, далеко не так удачно и профессионально, как фашистские солдаты. То нога торчит у кого, то плечо… или толстая задница.
«Всадить бы тебе туда пулю!» – мстительно подумал Алексей.
Однако – это шанс!
Все смотрят на сарай, в мою сторону даже никто и не глянул! Ну, так, отсюда не стреляют же?!
Нажать плечом… треснула и отошла одна из досок. Теперь-то можно уже не прятаться и не опасаться, что треск услышит кто-нибудь из хозяев. Да и фрицам не до этого сейчас.
И ещё разок…
Есть дырка!
Наверное, это сказалось дикое напряжение – в обычной ситуации Ракутин пять раз подумал бы, прежде чем навалиться на столь прочную с виду стенку. А сейчас – терять нечего, других вариантов спасения как-то не просматривалось. Навершие погреба для защиты от пуль не предназначено совершенно, и принимать бой на этой позиции – самоубийство. А прятаться внизу – до первой гранаты.
Ужом скользнув в проделанное отверстие, капитан плюхнулся на землю, и, оставляя между собою и немцами погреб, быстро пополз к кустам.
Не бежать!
Как бы это было ни соблазнительно!
