Дубин покачал головой.
– Техники работают не покладая рук, – ответил он. – Каждый квадратный сантиметр поверхности вокруг оперативного центра тщательно изучается. Но боюсь, эту защиту нам не сломать. Быть может, мы рано или поздно подберем нейтрализующий её код, но только благодаря чистой случайности.
Труба устало потер глаза.
– Нужно время… Мы должны каким-то образом потянуть время…
Дубин достал из-под кителя белый флаг.
– Есть один способ, – сказал он.
– Майор! Вы хотите пойти туда? Да ведь это – самоубийство!
– Возможно, – согласился майор. – Но если я не выйду, все мы погибнем через несколько минут. Зато если поступим, как я говорю, выиграем немножко времени. Кто знает, а вдруг мы всё-таки перехитрим этого кентавра?
Труба обдумал предложение. Дубин был прав – другого выхода нет.
– И что вы хотите им предложить?
– Заключенных «Гоблинской тишины». Может, мне удастся договориться о поэтапном освобождении.
– Совет никогда не пойдёт на это.
Услышав его слова, Дубин выпрямился в полный рост.
– Сейчас не время для политики, капитан! – пролаял он. – Сейчас нужно действовать!
Честно говоря, Труба был поражен. Таким Шипса Дубина он никогда не видел. Не эльф, а настоящий гигант. Он даже ростом как будто выше стал. Не зря, не зря ему вернули желуди майора…
Труба тяжело дышал от переполнявших его чувств. Одним из них было чувство, которого он никогда не испытывал по отношению к Шипсу Дубину, и чувство это звалось уважением.
– Откройте дверь, – приказал майор стальным голосом. Жеребкинс с удовольствием запечатлел бы этот момент на камеру. В компанию к предыдущей записи. – Я пойду и поговорю с этими рептилиями.
Труба велел приоткрыть одну из дверей и про себя поклялся, что обязательно, обязательно добьется того, чтобы майора Дубина наградили за отвагу Золотым Желудем. Пусть даже посмертно.
Не нанесенная на карту шахта, чуть ниже «Лабораторий Кобой»
Шаттл посла Атлантиды мчался по громадной шахте, стараясь держаться поближе к стенам. Пару раз он даже чиркнул по ним брюхом.
Из пассажирского салона в кабину просунулась голова Артемиса.
– В этом действительно есть необходимость, капитан? – спросил он, когда в очередной раз они каким-то чудом избежали смерти. – Или вы хотите пустить нам пыль в глаза?
– А ты сам-то как считаешь? – усмехнулась в ответ Элфи.
Артемис вынужден был признать, что Элфи и не пыталась показушничать. Сейчас, в минуту опасности, капитан Малой была особенно красива. Красива, как «чёрная вдова». Согласно прикидкам Артемиса, его половая зрелость должна была наступить месяцев этак через восемь, и тогда он сможет взглянуть на Элфи несколько другими глазами. Хотя не стоило забывать, что ей уже около восьмидесяти лет.
– Я стараюсь держаться поближе к стене, чтобы не пропустить трещину, которая, по заверению Мульча, должна быть где-то здесь, – объяснила Элфи.
Артемис кивнул. Ах да, тот план, что предложил гном. Слишком невероятный, чтобы быть выполнимым. Он вернулся в салон, где Мульч проводил инструктаж.
Гном набросал на освещённой изнутри световой панели грубую схему. Честно говоря, некоторые обезьяны и то лучше рисуют. И от них намного приятнее пахнет. В качестве указки Мульч использовал морковку, точнее говоря, несколько морковок. Гномы очень любят морковь.
– Это «Лаборатории Кобой», – пояснил он, энергично двигая челюстями.
– Это?! – неверяще воскликнул Крут.
– Да, Джулиус, схема не отличается особой точностью, но…
Майор вскочил с кресла. Можно было подумать, что он тоже использовал нечто вроде гномьих газов, столь стремительным был его прыжок.
– Не отличается точностью? Да это же простой прямоугольник, клянусь богами!
– Это не имеет значения, – невозмутимо парировал Мульч. – А важно вот это.
– Вот эта кривая линия?
– Не линия, а трещина, – терпеливо поправил его гном. – Приглядись повнимательнее, и все сразу станет ясно.
– Я не обладаю таким богатым воображением. Ну хорошо, допустим, это трещина. И что с того?
– Правильно, в том-то и загвоздка! Понимаешь, обычно трещины в этом месте нет.
Крут снова принялся делать хватательные движения руками, будто бы душил воздух. В последнее время подобные приступы случались с ним все чаще. Но Артемис вдруг заинтересовался:
– И когда появляется эта трещина?
Мульч сразу принял загадочный вид.
– Мы – гномы, – туманно промолвил он. – Мы разбираемся в скалах. Ковыряемся в них много веков…
Пальцы Крута начали выбивать барабанную дробь на ручке электрошоковой дубинки.
– Эльфы не понимают того, что понимаем мы. Скалы живут. Они дышат.
Артемис кивнул:
– Разумеется. Тепловое расширение.
Мульч с победным видом дожевал морковку.
– Вот именно. И напротив, остывая, они сжимаются.
Ему всё-таки удалось завладеть общим вниманием. Даже Крут, нахмурившись, слушал его.
– «Лаборатории Кобой» построены на твердых породах, – продолжал гном. – Это три мили сплошного камня. Проникнуть в лаборатории невозможно, если не прибегнуть, допустим, к помощи каких-нибудь боеголовок. Но думаю, Опал Кобой сразу почует что-то неладное.
– Так, и что ты предлагаешь?
– Воспользоваться моим потайным ходом. Когда камень остывает, в нем появляется трещина. Я это знаю, потому что участвовал в строительстве лабораторий, отвечал за фундаментные работы. Так вот, трещина ведёт непосредственно под здание, принадлежащее Опал Кобой. Там ещё придётся поплутать, но полдела уже будет сделано – мы проникнем в лаборатории.
– А почему Опал Кобой не заметила эту трещину, раз она такая здоровая? – недоверчиво спросил майор. – Трещина, разумеется, а не пикси.
– О, я не назвал бы трещину здоровой.
– Но она большая?
– Не знаю, – пожал плечами Мульч. – Может, метров пять… В самом широком месте.
– Все равно это слишком большая трещина, чтобы её не заметить.
– А её очень трудно заметить. Ведь большую часть времени её просто нет, – перебил майора Артемис. – Верно, Мульч?
– Большую часть времени? Это слишком мягко сказано. Да её, считай, вообще не существует…
Крут снова потерял самообладание. Он терпеть не мог, когда вот так мотают нервы.
– Говори, каторжник, пока на твоей заднице не появилась ещё одна отметина! – взревел он.
Мульч обиделся.
