Собственно, вычитывать там было особенно нечего. Параллельно с общеобразовательной Юля закончила художественную школу. Потом, выбирая институт, поняла, что без особого сожаления сможет расстаться и с физикой, и с химией, и с математикой, с которыми она, между прочим, блестяще справлялась, а вот оставить живопись было выше ее сил. И она стала готовиться к поступлению в Институт культуры, на факультет изобразительных искусств. Вступительные экзамены сдала довольно легко. Пять лет прошли практически в состоянии блаженства — Юля занималась любимым делом, с упоением пропадала в музеях и библиотеках, тоннами поглощая книги. Она была молода, хороша собой и не имела недостатка в поклонниках, которые наперебой приглашали ее кто на выставку, кто в кино, кто в кафе. Но теперь учеба осталась позади. Родители, которые доброжелательно и добровольно содержали ее все пять лет института, вдруг резко состарились. Мама ушла на пенсию по состоянию здоровья, папу в связи с наступлением какого-то там мифического «критического возраста» перевели с руководящей должности на рядовую. Он пытался было оскорбиться и уйти, но мама остановила — материально семье стало трудно. Юля понимала, что настал ее черед.
Нельзя сказать, чтобы у нее был редкий талант, но писала она хорошо и любила свою профессию до помрачения ума. Ей удавались пейзажи — более всего наполненные мрачным колоритом ночные сцены из жизни города, в которых люди то ли казались тенями, то ли сливались с ними. Пару раз она пыталась пристроить свои работы «агентам» по рекомендации знакомых, но перекупщики и слышать ничего не хотели о такой «мазне». «Милая, — говорили они ей, — ну что ж у вас что ни картина — то вселенская тоска. Просто врожденное одиночество. Люди не станут этого покупать. Им и в жизни уже надоели преломления мрака через черно-серо-коричневый. Вы нам дайте сочных натюрмортов для столовой, семейных портретов для гостиной, солнечных пейзажей для холла и эротики для спальни. Вот и все. Никаких премудростей. Идите. Работайте». И Юля уходила ни с чем, унося свои холсты. О серьезных салонах нечего было и мечтать — их ежечасно и безрезультатно осаждали толпы таких же юных дарований, как она, — московских, приезжих, всех мастей и цветов. Выйти со своими работами на Арбат или в переходы метро, как сделали уже некоторые однокурсники, Юля не могла. То ли воспитание мешало, то ли просто не по ней была эта уличная жизнь. Да и не верила она в успех — улица тоже существовала по своим законам и принимала далеко не каждого.
Она попробовала было обратиться в несколько журналов и издательств, предложив свои услуги иллюстратора. Все требовали портфолио работ. Непременно по почте. Непременно с обратным адресом. Юля рассылала. Ответа не приходило. С таким же успехом можно было сгрести все, что наработано годами, и бросить в мусорный контейнер у подъезда. Разница состояла только в том, что в последнем случае возни было бы меньше.
Виктор Васильевич оторвался, наконец, от чтения и снова посмотрел на Юлю.
— Получается, институт вы закончили в девяносто седьмом. И уже более года нигде не работаете. Так?
— Не совсем. — Юля всегда болезненно реагировала на формулировку «нигде не работаете», но в данном случае препираться не было смысла. — Я писала. Но, как и большинство моих коллег, не достигла на этом поприще должного успеха.
— Та-а-ак? — Виктор Васильевич словно подводил ее к нужной мысли.
— Поэтому решила найти более стабильную работу. Но — и это очень важно — она непременно должна иметь отношение к живописи. Ни в чем я не разбираюсь так хорошо, и никакой другой предмет меня так не интересует, как изобразительное искусство.
— А вы настойчивая девушка, — Виктор Васильевич улыбнулся и даже довольно потер руки. — Держу пари, что вам пришлось столкнуться исключительно с вакансиями вроде «смотритель музея», «кладовщик» — причем за три копейки — ну и в лучшем случае, продавец-консультант какого-нибудь антикварного салона.
— Ну, как вам сказать. — Юля смутилась проницательности своего собеседника. Действительно, последние шесть месяцев усердного поиска работы увенчались лишь парой-тройкой именно таких предложений.
— Да никак не говорите.
Виктор Васильевич замолчал. Юля ждала.
Молчание их длилось довольно долго, и Юля снова стала нервничать. Это предложение свалилось на нее, как манна небесная: позвонил директор небольшого кадрового агентства, в которое она занесла свое резюме месяца два назад, и сказал, что у него вдруг появилось просто отличное предложение. «Именно для вас, — добавил он, — подъезжайте». Юля примчалась моментально. Агентство находилось в центре Москвы — на последнем этаже какого-то невообразимо запущенного, чудом уцелевшего в первозданном виде с советских времен здания гостиницы. Крошечные лифты, потертый линолеум в коридорах, крашеные стены — вот и все убранство.
— Юлия Андреевна Донская? — Директор привстал из-за своего крошечного, заваленного хламом стола и протянул Юле руку. — Садитесь.
Минут двадцать он уточнял у Юли подробности ее образования, семейные обстоятельства и прочие, на его взгляд, важные моменты. В обмен на откровенность Юля получила телефон руководителя довольно крупной, по словам директора агентства, компании, именуемой «Арт-XIX-Холдинг», и адрес с подробным описанием того, как туда добраться.
— Это наш постоянный клиент, — уточнил директор. — Нужно сказать, невыразимо щедрый человек, такие сегодня — редкость, — мечтательно протянул он и снова пожал Юле руку. Теперь уже на прощание. — Ну, удачи! Очень надеюсь, вы им подойдете.
Юля тоже надеялась. Только вот не знала, на что сделать акцент в разговоре, каким образом преподать себя, — на все ее расспросы директор агентства смог только сообщить, что им требуется «эксперт по искусству, зарплата высокая плюс проценты». А насчет должностных обязанностей, функций и прочего не обмолвился ни словом. Видно было, что он и сам не очень-то понимает, что к чему. Ну, предоставили ему критерии для отбора, ну, описали требования к кандидату. На этом все. Юля попыталась отыскать компанию с неблагозвучным названием «Арт-XIX-Холдинг» в Интернете, но тщетно. В результате решила все-таки не упускать предоставленный судьбой шанс, а на собеседовании действовать по обстоятельствам.
Виктор Васильевич очнулся от своих размышлений.
— Юлечка, — начал он не слишком уверенно, — есть один вопрос, который нам необходимо с вами обсудить. Только вот не знаю, как и с чего бы начать.
Юля в общем-то ждала подобного вступления. И хотя ей самой еще ни разу не пришлось столкнуться с подобными обстоятельствами, она слышала от знакомых девчонок, что в придачу к приличной работе и неплохой зарплате обычно прилагается и сам шеф. И правда — кто же в наше время станет платить достойные деньги специалисту с нулевым опытом работы, не вменив ему в обязанности что-нибудь такое-эдакое. Юля решила вести себя по-взрослому и в истерику не впадать. В любом случае, уйти она отсюда уйдет. Не завалит же он ее на этот офисный диван как последний маньяк. А дальше — ей решать. Хотя что тут можно «решить»? Разве что пожалеть о своей неудавшейся жизни: в кои-то веки предложили интересную работу — и вот!
