— Виктор Васильевич, — Юля начала: нельзя было дольше молчать, он ждал, да и нужно было сразу разобраться, — вообще-то я абсолютно взрослый человек и все понимаю. Вы можете говорить как есть.
— Да я вижу, что вы не ребенок. Меня это радует. — Виктор Васильевич снял очки, протер, снова водрузил их на место. — Только можно сначала вопрос — я правильно понял, что у вас нет еще собственной семьи и вы живете с родителями?
— Да.
— А как они посмотрят на то, что у вас будет ненормированный рабочий день? Они люди очень строгих правил?
— Об этом не стоит волноваться. Я же прекрасно знаю, как работают все, кто зарабатывает хоть сколько-нибудь приличные деньги, — Юля почти обрадовалась: неужели речь только о сверхурочной работе? Да плевать — хоть двадцать четыре часа в сутки и без выходных! — И мои родители тоже не оторваны от реальности, слава богу.
— Хорошо. Но это не все. — Виктор Васильевич опять замолчал. Снова снял очки и долго тер переносицу, словно у него там вскочила шишка или появился синяк.
Юля сникла — значит, не в сверхурочной работе дело — и решила не растягивать этот разговор до бесконечности. Какой смысл?
— Виктор Васильевич, я вас понимаю. Не знаю, точно ли я выражусь, но, вероятно, вы хотите сказать, что между шефом и подчиненной должны сложиться очень и очень доверительные отношения. А этого невозможно достичь без тесной, ну в смысле совсем тесной близости. Ведь так? — Юля выпалила все это на одном духе и потом покраснела до кончиков ушей. Она сидела красная как помидор и ругала себя последними словами за бесцеремонность и желание казаться «все понимающей» и взрослой. Кто ее за язык-то тянул? Человек, может, и близко не думал о подобных мерзостях. А она взяла и выдала всю эту чушь, даже не успев сообразить, что к чему. Что же он теперь о ней подумает? Что она — испорченная, лишенная каких бы то ни было моральных принципов особа?
— О, нет, я не это имел в виду, — Виктор Васильевич делано потупил глаза. Юля покраснела еще больше. — Нас интересует другое. — Он сделал многозначительную паузу. — Могли бы вы, например, стать кем-то вроде художественного критика и агента по продажам одновременно? Уверяю вас, это весьма увлекательное занятие. Придется, конечно, немного расширить свои познания, но ведь это дело наживное. Мы в основном занимаемся европейским искусством конца прошлого века. Я вижу, вы девушка умная и тонко чувствующая. К тому же — образование. Как раз то, что нам нужно. Мне показалось, в теории вы весьма и весьма сильны. И ваше умение красиво и правильно излагать свои мысли будет очень кстати. У вас хороший русский язык, не составит труда сочинять небольшие речи на тему прелестей того или иного произведения искусства.
— Да, конечно! — Юля не могла оправиться от глупого положения, в которое сама себя поставила, и теперь спешила закончить разговор.
— Подождите, не стоит молчать о главном. Я все вам готов объяснить как есть. Нам нужен преданный сотрудник — молодая леди — для работы в закрытом художественном салоне. Наша компания, помимо прочего, занимается тем, что добывает редкие, иногда, как кажется многим, безвозвратно утраченные шедевры. Мы не предлагаем их широкой публике, чтобы не тратить времени зря. Мы сами выбираем клиента, учитывая круг его интересов, его финансовые возможности. А ваша задача будет состоять в том, чтобы найденный нами покупатель убедился в правильности выбора, сделанного им самим, разумеется. И приобрел предназначенное ему полотно. Я же вижу, вы девушка умная. Понимаю, что сможете не только правильно показать картину, но и красиво изложить ее историю, заинтересовать. У нас с вами ошибок быть не должно — в борьбе все средства хороши. Ну, я надеюсь, вы понимаете. Старайтесь расположить человека к себе, внушить ему доверие, пригласить на ужин, если понадобится, и даже влюбиться в него — да-да, со всеми приставшими случаю удовольствиями. Я же понял — вы девушка взрослая, умная и подобные нюансы не могут вас смутить. Вы милая, нежная, просто красавица — уверен, любого «уговорите», как нам и не снилось.
Юля сидела, совершенно онемев. Все, что говорил этот усатый колобок, совершенно не укладывалось у нее в голове. Особенно после того, как сама она ощутила приступ стыда за то, что «поняла» его невысказанные мысли. Никакого внимания на то, что Юля застыла на своем стуле с округлившимися от ужаса глазами, Виктор Васильевич не обращал.
— Зарплата у нас хорошая, — елейным голосом продолжал он. — Тысяча долларов ежемесячно само по себе, плюс один процент с каждой успешной сделки. О средней стоимости полотна говорить не буду — полагаю, догадываетесь. Вот и сосчитайте.
Юля встала и приготовилась уйти.
— Спасибо, — совершенно пустым голосом сказала она. — Я вас поняла. Но не думаю…
Виктор Васильевич перебил ее.
— Не надо. Не стоит решать молниеносно. И вы, и мы — все должны поразмыслить. Спасибо за визит. — Он быстро встал из своего кресла и подал Юле пальто. Потом вернулся к столу, достал из серебряной визитницы карточку и протянул ее девушке.
— Вот. Когда решите — жду звонка.
Юля, не глядя, сунула визитку в карман пальто и, едва пролепетав «Спасибо. Всего доброго», открыла дверь.
— Удачи, — крикнул ей вслед Виктор Васильевич. — Но имейте в виду — вы бы нам очень подошли.
Выходя из кабинета, Юля столкнулась с молодым человеком, который несся куда-то сломя голову. Несмотря на спешку, он остановился, поздоровался и внимательно оглядел ее с головы до ног.
— Здравствуйте. — Юля пошла дальше, путаясь в бесконечных сплетениях коридоров офиса «Арт-XIX-Холдинг».
Молодой человек влетел в кабинет Виктора Васильевича без стука.
— Привет, Василич! Ну что, как дела? Это кто был — новенькая?
— Сергей, да не мельтеши ты. Пока сложно сказать — может, и новенькая. Садись. Ты лучше расскажи, что там у нас там на производстве?
— Вроде как движется. Еще месяц-другой, и можно будет торжественно ввезти в Москву сразу несколько полотен. Точнее сказать не могу — сам понимаешь. Всю зарубежную часть: оформления, справки, как всегда, беру на себя. Только ты смотри не забудь про «представительские» расходы. Там без приличной взятки ни одна свинья задницу от своего стула не оторвет. А вот таможню, московскую экспертизу сам организовывай. С местными чинушами у меня, сам знаешь, какие дела. Помнят еще. А девчонка ничего, кстати. Согласилась?
— Сереж, ты делом своим занимайся, ладно? — Виктор Васильевич нахмурился. — Не стоит знать сразу все и много. У тебя есть свое направление — вот им и займись.
Сергей надулся, но возразить не посмел.
— Ладно, как хочешь. Скажи своей секретарше, чтоб хоть чаю горячего принесла. А то ветер на улице — жуткий, пока из машины вылезал, замерзнуть успел.
— Что же ты нежный какой, Сережа?
Виктор Васильевич нажал кнопку громкой связи и попросил два чая.
— Ты давай мне поподробнее расскажи, что конкретно у тебя там вызревает. Думаю, пора уже потенциальных покупателей поискать.
