Сейчас я просто себе удивляюсь: это какой же нужно было обладать наглостью и заодно наивностью, чтобы с упорством танка лезть на чужую, по сути, закрытую для посторонних глаз и ушей, территорию. Да еще и настойчиво думать, что «надо именно так».
Закрепив знакомство с Лешей откровением «И у меня не ладится личная жизнь», я заказала себе визитки «Менеджер департамента продаж» на английском языке и бросилась учить немецкий. Исподволь, потихоньку, я подводила Алексея к мысли о том, что он просто обязан помочь мне в работе, а уж за мной не заржавеет. Я пела соловьем слащавые дифирамбы, говорила липкие от избытка сахара комплименты, и Леша действительно пригласил меня к себе, не прошло и шести месяцев. Я оформила визу, взяла на работе отпуск и, скрепя сердце пробив брешь в своих накоплениях на нашу с мамой квартиру, купила билеты на самолет. Все время первого в своей жизни полета я думала только о том, как выглядит мой «немецкий принц» — боялась, что он мне не понравится. Как в воду глядела.
Алексей оказался тощим — даже стройным не назовешь — печальным мужчиной в очках. Встречать меня он приехал, вырядившись по полному параду: в белую рубашку, серый костюм и галстук. Хотя, скорее всего, обольщаться на этот счет не стоило: просто после работы переодеться не успел. Он стоял в зоне прилета с табличкой «Рита Рубина» в руках. Я подумала было, выплескиваясь с толпой русских пассажиров «Аэрофлота», что есть еще время убежать, отказаться от этого доходяги с влажными черными глазами. Но он уже каким-то непостижимым образом поймал меня цепким взглядом, улыбнулся, нежно спросил: «Маргарита?» — и, получив кивок, ответствовал: «А я мастер». Схватил за руку и потащил за собой. Господи! Такой дурой я себя еще никогда не ощущала.
Было ясно, что с этим «красавцем» мне придется переспать, абсолютно понятно, что меня от него тошнит — особенно от вида серых носков, собравшихся в крупные складки вокруг его тонких, похожих на палки, лодыжек, и от тощих волосатых запястий, некстати обнажившихся, когда он сел напротив меня в вагоне электрички. Машины у него почему-то не было, а я-то думала, что по Европе без собственного автомобиля передвигаются только законченные отморозки. Вообще-то, так оно и есть. Отсутствие личного транспорта Леша объяснил очень просто — ему, видите ли, некуда ездить. Работа рядом с домом, магазин продовольственный поблизости. Жуть! И стоило ради такой вот жизни: работа — дом — магазин — уезжать из родной страны в Германию?! Да еще и гробить карьеру отца. Сомневаюсь.
Домом Алексея оказались весьма заурядные апартаменты в западной части Берлина. Аккуратные улицы, гладкий асфальт, матовая чистота, освещенная ровным светом фонарей, — вот и все, что удалось разглядеть мне в первую в своей жизни ночь пребывания за границей. От железнодорожного вокзала кавалер мой взял-таки такси: а то я уже боялась, что мы чуть ли не пешком будем топать до его дома — так явно, практически со слышимым попискиванием и щелчками кассового аппарата, происходили расчеты в его голове. Уверена, что, случись все это днем, мы бы всенепременно поехали на метро.
Ужин, если так можно назвать бутылку «Рислинга» и тарелку с нарезанными сыром и грушей, проходил в гостиной за кофейным столиком. «Тебя же в самолете кормили», — убедил меня радушный хозяин и добавил, предвосхищая заботу с моей стороны: «А я на работе поел». Кроме этих слов, он почти ничего не говорил. Я тоже молчала и все время отводила глаза. В тот вечер я была благодарна Алексею только за то, что он догадался выключить электрический свет и зажечь какие-то полуоплавленные свечи. Хотя, вполне возможно, действия его были продиктованы не заботой о моем душевном равновесии, а вопросами экономии. Но, главное, в пляшущем свете все вокруг — в том числе и сам хозяин квартиры — казалось призрачным и нереальным. До тех пор, пока я не почувствовала весьма материальные руки на своей груди.
Память, спасибо ей за это, намертво вытерла из сознания все события, телодвижения и образы той ночи. Поберегла меня. Осталось только смутное чувство омерзения и отчасти стыда, но, поскольку никакими конкретными фактами оно не подкреплялось, я тогда довольно быстро пришла в норму. Чуть ли не сразу же по возвращении в Москву. Лишь одно я запомнила точно — ни в ту ночь, ни когда-либо после я не позволяла Алексею себя целовать. Прятала губы, уворачивалась, зарывалась лицом в подушку. Слабое, но все-таки утешение.
Справедливости ради нужно сказать, что не только я, но и Леша добросовестно отработал свою часть программы. За неделю на базе его кафедры социологических опросов мы провели три фокус-группы, в которые отобрали участников по моим параметрам; посетили пять дистрибьюторских офисов, пользуясь служебным положением Леши и транспортом института; познакомились с хозяевами сети алкогольных магазинов и побывали в семи знаковых ресторанах, в каждом из которых мне удавалось переговорить если не с владельцем, то с менеджером обязательно. Думаю, Леша, не будь дураком, параллельно запустил на своей кафедре какой-нибудь нужный проект, касающийся вопросов потребления алкогольной продукции в Германии. Иначе его запросто могли взять за… впрочем, неважно. Мне его проблемы были по барабану. Главное, он расщедрился и сгрузил мне базу по всем дистрибьюторам алкогольной продукции и крупнейшим немецким супермаркетам — не знаю уж, как ему удалось ее «унести». Видимо, и у немцев за внешним порядком хватало внутренней неразберихи.
Таким образом, первые потенциальные клиенты, их предпочтения и объемы стали мне более-менее понятны. С Германией однозначно стоило начинать — судя по потребностям рынка и готовности дистрибьюторов, здесь наше предприятие могло получить примерно четверть существующего на тот момент оборота компании в целом. Прирост на двадцать пять процентов — это ой как немало! Но финальный-то смысл далеко даже не в этом. А в том, чтобы, отладив систему работы здесь, выйти на остальные европейские страны.
Единственное, что меня беспокоило и оставалось какое-то время «темным лесом», — так это немецкие таможенные процедуры. Но при первом же близком контакте с одним из крупнейших дистрибьюторов стало ясно, что переживаю я зря: все вопросы по оформлению, доставке, обработке груза на территории Германии дистрибьютор берет на себя. Наше дело было для начала прислать образцы. Дальше, если продукт потенциальных партнеров устроит, оформить так называемый паспорт сделки, выставить счет и передать оговоренную партию товара. Параллельно, как правило, начинается совместная работа по продвижению — реклама, PR и прочие заморочки.
Все дела с таможней на территории России — наша головная боль, все вопросы по приему груза — их забота. Проще некуда.
Одним словом, поездка «в отпуск» оказалась для меня более чем плодотворной. Я раздала потенциальным партнерам море визиток, причем предварительно уже остановила выбор на нескольких дистрибьюторских компаниях, собрала все возможные контакты, продублировав ими украденную Алексеем базу, и составила мнение о возможностях рынка и даже лице потенциального потребителя. Стало ясно, что в Германии прежде всего будет востребована водка средней ценовой категории — немцы оказались довольно прижимистыми по результатам опросов, — но непременно достойного, или выдаваемого за таковое, качества. В Москву я вернулась окрыленная. Во-первых, потому, что закончился мой вынужденный роман с Алексеем, а во-вторых, мне удалось решить все поставленные задачи. Теперь оставалось свести результаты в приемлемую форму бизнес-проекта — это заняло еще полгода — и положить готовый продукт на стол своего руководителя.
