Книга Нежное солнце Эльзаса, страница 37. Автор книги Диана Машкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нежное солнце Эльзаса»

Cтраница 37

— Хватит! — голова и так раскалывалась, а тут еще эта — зудит, зудит, зудит…

— А-а, значит, правильно! Рабочие. Но партнеры у нас там все французы. А мы знаем, что мужчина русский. Рит!

— Что?! — я сжала пальцами виски.

— Ты чего, мать, в подчиненного влюбилась?

Повисла долгая тяжелая пауза. Я не могла сразу сообразить, что ответить, а потом уже время оказалось упущено. Любые объяснения после таких долгих раздумий будут выглядеть фальшиво.

— Не влюбилась, — вот и все, что я смогла из себя выдавить.

— Неважно, — задумчиво проговорила Жанна, — было ведь все. А кто у нас в Страсбурге? Никитин Егор?

— Жанна, — я разозлилась, — выброси это из своей головы. Иначе я прекращу с тобой отношения!

— Да ладно, — Жанна обняла меня и счастливо рассмеялась, — если два человека нашли друг друга, так что ж в этом плохого? Подумаешь, служебный роман. Не ты же первая.

Я вышла из машины у самого подъезда. На душе было смутно-мерзко.

В доме оказалось темно и тихо — мама уже давно спала. Стараясь не шуметь, я на автомате разделась, кажется, умылась и прошла в свою спальню. Сон ждать себя не заставил — привалил своей тяжелой тушей к кровати и вознамерился не отпускать как можно дольше.

Первый раз я проснулась около одиннадцати утра. В голове стоял такой гул и туман, что, казалось, пила я всего пару часов назад. Я решила не вставать: нечего лишний раз шокировать маму, она и так смертельно боится наследственного алкоголизма. Может, и про внуков-то из-за этого не упоминает. Выругав себя за вчерашний коньяк — если уж решила напиться, нужно было пить только «Кауффман», единственный крепкий напиток, от которого поутру меня не плющит зверски и не тошнит, — я снова провалилась в сон. Хотя, по правде сказать, скорее всего, это было тяжелое забытье. В голове мелькали обрывки видений, мыслей, разноцветные блики и пятна. В сумбурных картинах было что-то мерзкое и грязное, но — что именно, я никак не могла понять. Голова трещала и разваливалась на части. Очнувшись во второй раз около двух, я, превозмогая боль в глазах, огляделась: костюм валяется на полу, сумка зачем-то выпотрошена и кинута в угол, открытый портфель, полный бумаг, притулился рядом. Кажется, перед тем как лечь спать, я вчера что-то упорно искала. Я посмотрела на тумбочку — оба телефона лежат рядом, проверила бумажник — на месте. В кармашке сумки нашла номерок из гардероба. Потом пощупала запястья и на секунду похолодела. Часов на руке не было. Я начала мысленно перелистывать тяжеленные страницы памяти, повествующие о вчерашнем разгуле. Ярким пятном всплыло в голове, как я сижу, положив руку в часах на плечи «студентке». Ну вот, догулялась! Скорее всего, та просто незаметно сняла их с меня, видя, в каком я состоянии, и понимая, что вряд ли сразу хвачусь пропажи. Да-а-а. Поговорили — ничего не скажешь. И не то чтобы часов жалко — хотя «Bulgari» с бриллиантами на дороге не валяются, — просто как-то обидно.

Я пообижалась минут десять, подумала, звонить в этот клуб — не звонить, вспомнила, что названия заведения и где оно находится, я все равно не знаю, а потому решила, что «студентке» часики и вправду нужнее, чем мне. Пусть продаст. На полгода жизни при разумной экономии хватит. И не надо будет перед толстыми мужиками голым задом крутить.

Смирившись с этой мыслью и даже уже порадовавшись ей — если уж я не занимаюсь благотворительностью намеренно в силу разных причин, так пусть хоть случайно, — я наконец вылезла из-под одеяла и поплелась в ванную.

Из зеркала на меня смотрело до неузнаваемости опухшее лицо с щелками вместо глаз. Вот интересно, почему, сколько я ни пила в Страсбурге, наутро так паршиво не выглядела. А стоило один раз налакаться в Москве — и все. Тушите свет! То ли воздух здесь отравленный, то ли Егора нет. Я тяжело вздохнула и опустила глаза. Протерла их. Опять посмотрела. Часы лежали на краю раковины. Настроение окончательно упало. Не получается из меня благодетельницы униженных и бедных. Как ни крути. А впрочем, как поет Гарик Сукачев: «У каждого есть право на выбор». Если уж девушка по собственной воле решает стать проституткой… Ой, что-то я в своих мыслях запуталась. Короче, раньше надо было ее спасать: когда в школе недоучили, в семье недолюбили, вывели во взрослую жизнь без моральных ценностей и четких ориентиров. Чего уж теперь! Я ведь и сама была почти такою — «триста лет тому назад». Я тяжело вздохнула, застонала от резкой боли в висках и потянулась за своей зубной щеткой.

Глава 2

Недели сменяли одна другую, как в сумасшедшем калейдоскопе, вертящемся на бешеной скорости: ничего невозможно было толком разобрать. Встречи, переговоры, контракты, совещания, планы, отчеты — голова пухла. Офис, машина, заводы, таможня, кабинеты — в глазах мелькало. Все-таки Лева наш Семенович как был живодером, так им и остался: откуда только у него убежденность в том, что человек способен столько всего успеть и вынести?! Не иначе как Ницше в институте начитался — «воля к власти», «сверхчеловек», — только у Ницше ни черта не было про женщин сказано! Это я из лекций по философии твердо помню. Сверхчеловеком у него всегда оставался только мужчина. А у нас теперь, черт подери, настолько все смешалось! Может, и вправду, не женское это дело — кости себе и другим в погоне за коммерческим успехом ломать? Может, ну его, этот бизнес, куда подальше? Устала я.

Времени уже было десять вечера, а я еще сидела на работе — готовилась к завтрашнему собранию акционеров. Блин! Придумали же собираться каждый квартал, слушать отчеты. Им-то больше заняться нечем, а я и так как лошадь — вся в мыле — пашу каждый день с утра до ночи! Да еще подбивай им итоги каждые три месяца! Все люди как люди, раз в году отчитываются. Одни мы неугомонные. Господи, голова уже раскалывается. Чаю зеленого хоть выпить, что ли. Может, в себя приду. Я нажала кнопку селектора и, выслушав «Да, Маргарита Семеновна», попросила новую секретаршу принести мне зеленый чай. Вот — еще одна проблема. Мелочь, казалось бы, а нормально работать мешает. Ну, куда эти девицы постоянно деваются? Поработают два-три месяца и уходят. Или такие цены начинают заламывать… У меня начальники отделов столько не получают. Не могу же я отстегивать простой девочке-секретарше три тысячи долларов! Да-а-а, мы в свое время такими не были: работали на перспективу. А эти. Чего не хватает-то? Я понимаю, если шеф скотина, домогается, жизни не дает. А от меня чего бежать?!

Очередная «деточка» — ввиду их постоянной смены имена я уже и не пыталась запоминать — тихо зашла в кабинет и поставила передо мной чашку чая. Потом потопталась немного на пороге — может, надеялась, что я ее домой отпущу, щас, размечталась. Если вас с самого начала баловать, что же потом будет?! Тут вам не Франция с семичасовым рабочим днем и двухчасовым перерывом на обед. Здесь пахать, чтобы выжить, надо. При нынешней-то конкуренции — один «Кауффман» на российском и зарубежном рынке чего стоит!

Вспомнив про Францию, я вздохнула — что-то мне Егор сегодня ни одного сообщения не присылал. Да и чего уж там удивляться, я сама третий день не могу выкроить пять минут, чтобы ему позвонить. А в Европе — намеренно вернула я предыдущую мысль, чтобы не расслабляться, — экономика потому и загибается, что такие вот «деточки», да и все прочие ни черта работать не хотят. Словно прочитав мои мысли, «деточка» опустила голову и молча вышла за дверь. А я углубилась в отчеты. Боже мой, ну какие ж у меня начальники отделов идиоты! Такую хрень понаписать! Придется переделывать все самой. Я вздохнула с надрывом, собрала их труды, присланные по электронной почте, в одну папку на рабочем столе и открыла новый документ. Работы до полуночи. Как минимум.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация