ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Хейли проснулась.
Горячий солнечный свет, льющийся из распахнутого окна, ласкал ее лицо. Спиной она ощущала тепло, исходящее от Джаспера.
Сладкая усталость во всем теле напомнила о бессонных часах прошедшей ночи.
Узнав недоступные ей прежде радости жизни, Хейли не представляла теперь, как обходилась без этого столько лет, и боялась представить, как вновь останется без таких волнующих ощущений.
Хейли не могла вообразить на месте Джаспера другого мужчину. Ей казалось противоестественным, что не его руки коснутся ее груди, не его губы распалят в ней желание, не его плоть войдет в ее плоть.
Даже дьявольское сластолюбие Джаспера прощалось в память об общем прошлом, о том благоговении, которое она с юности испытывала к нему.
Она повернулась лицом к Джасперу.
– А! Ты уже проснулась? – лениво спросил он, поцеловав ее в шею, и крепко обнял.
Хейли понежилась под его руками и промурлыкала:
– Это означает, что мы еще поиграем?
Он прикусил мочку ее уха и шепнул:
– Ты даже во сне подрагивала в экстазе, когда я прикасался к тебе, крошка. Может быть, уже достаточно? Я устал.
Хейли знала, что он насмешливо и жестоко дразнит ее. Ей было очень трудно подавить эту обиду, так больно ее задел этот отказ. Но она превозмогла себя и ласково взъерошила его шевелюру.
– Ты прав, этой ночью мы оба получили сполна удовольствия, – сказала она с улыбкой и зевнула, сладко прикрыв глаза, доказывая этим, что устала не меньше его.
– Ну, я бы так не сказал… – Джаспер жадно обхватил ее за бедра. – Сполна ничего и никогда не бывает. К тому же нам еще многое предстоит узнать друг о друге. Да… кстати! Тебе известно, что ты болтаешь во сне?
– О чем? – боязливо поинтересовалась Хейли.
– Я не знаю точно. Трудно было разобрать. Но вред ли тебе захочется это знать, – заинтриговал ее Джаспер.
– Ты все выдумываешь, – изобразила безразличие она.
– Признайся, что испугалась. Меня этим равнодушием не проведешь, – ущипнул ее за мягкое место Джаспер.
– Какая разница, о чем человек говорит во сне?
– Никакой. Но это заставляет его почувствовать себя беспомощным.
– Завтра я что-нибудь присочиню про тебя, чтобы ты тоже почувствовал себя беспомощным, – пообещала Хейли.
– Я не обременен принципами, крошка. Меня не так-то легко смутить…
– Есть планы? – спросила, сменив тему Хейли.
– Хочу отправиться на частный пляж. Я распорядился организовать пикник на побережье… Но сначала душ. Ты такая липкая, как моментальный клей. Мы же не хотим приклеиться друг к другу навечно?
– Врагу не пожелаешь, – улыбнулась в ответ Хейли.
Минутой позже она вспенивала ароматный гель для душа, стоя под каскадом воды. Джаспер взял губку из ее рук и нежно провел ею вдоль тела Хейли, но тут же отбросил губку на пол душевой кабинки и рукой исследовал потаенные уголки ее чувственности.
Хейли ощущала себя музыкальным инструментом, к струнам которого прикасается рука искусного музыканта.
Она продолжала чувствовать в себе эту тихую музыку, когда спустилась к пляжу в купальнике саронге.
Приближался блистательный тропический полдень.
Могло показаться, что у них идеальный медовый месяц. Уединенный пляж, плеск моря и шелест листвы экзотических растений, вино в высоких бокалах, аппетитная еда.
– Хотелось бы мне остаться здесь навечно! – восторженно произнесла Хейли.
– Со мной?
– Худшую компанию и представить невозможно, – улыбнулась в ответ Хейли.
– Когда буду убегать от тебя, пришлю на замену какого-нибудь красавчика.
Хейли зачерпнула в ладонь морской воды и брызнула ею в лицо Джаспера. Но он предусмотрительно зажмурился.
– Знаешь что, Хейли?
– Что? – спросила она, присев рядом.
– Три часа – это слишком много.
– Три часа?
– Да. Именно столько прошло с тех пор, как мы наслаждались друг другом.
– Согласна. Три часа – это нестерпимо долгий срок. Но боюсь, удивить ты меня уже не сможешь, – скептически поджала губки Хейли.
– У меня есть пара трюков в запасе, – сообщил Джаспер, укладывая ее на песок.
Следующие шесть дней пролетели незаметно.
Хейли чувствовала, как каждый новый день преображает ее, окрашивая яркими красками загара и румянца. Огонь в сине-зеленых глазах не угасал даже ночью, освещая полумрак супружеской спальни.
Она стала ленива и чувственна. Никуда не торопилась, бодрствовала ночью, дремала днем, равнодушно выслушивала подтрунивания мужа, ядовито поддевала его гордость всякий раз, когда он давал ей повод.
Девушка не отказывалась от его ласк, но не поддавалась, когда он пытался манипулировать ею. Она могла оставаться нагой целыми днями и при этом чувствовала себя роскошной и желанной.
Она запретила себе думать о будущем…
Хейли решила пресытиться Джаспером раньше, чем он пресытится ею. Она успела почувствовать его зависимость от женского одобрения и начала использовать это оружие в собственных целях.
Она явственно ощущала, что маленькая девочка Хейли, выросшая без отца, заложница капризной матери, мнительная и обидчивая, уступает место взрослой, соблазнительной, самоуверенной, опытной женщине. И ей нравились эти перемены.
Она почти перестала обращать внимание на Джаспера, сосредоточившись на собственных ощущениях. Ей было и невдомек, что не менее значительный переворот происходит и в его душе…
Перемены обнаружили себя, лишь, когда супруги вернулись в Сидней.
Джаспер включил свой мобильный телефон, прочел текстовые сообщения и заметно помрачнел.
– Что случилось, дорогой? – обратилась к нему Хейли.
– Нет, ничего… Все нормально…
– Ложь, – коротко прокомментировала ответ Хейли.
– Прости, деточка. Мне придется на некоторое время отлучиться. Срочные дела, понимаешь? – ласково обнял он ее и поцеловал.
– Надо – значит, надо, – бесстрастно произнесла она.
– Умница, – похвалил Джаспер жену за понимание. – У тебя ведь тоже есть свои дела? Ты давно не появлялась в своем салоне.
– У меня был медовый месяц, деточка. Это уважительная причина, – передразнила она его тон.
Джаспер неловко улыбнулся.
Хейли была озадачена его странным поведением. Очевидно, что-то беспокоило ее мужа, и ради собственной безопасности она была обязана узнать, что именно.
