В центре палаты висела на сложной системе ремней Опал Кобой. Ремни были снабжены заполненными гелем подушками и автоматически настраивались в соответствии с малейшим движением тела. Если Опал вдруг очнется, ремни можно будет дистанционно затянуть в тугую сеть, чтобы пациентка не причинила себе вред.
Аргон проверил контрольные датчики, убедившись в том, что они плотно прилегают ко лбу Кобой. Он поднял одно веко пикси и направил свет фонарика на зрачок. Зрачок немного сузился, но глаз не шелохнулся.
— Ну что, Опал, сегодня ты ничего не хочешь мне сказать? — ласково спросил доктор. — Может, надиктуешь вводную главу для моей новой книги?
Аргону нравилось разговаривать с Кобой, хотя она и не могла его слышать. К тому времени, когда она очнется, полагал он, они будут отлично понимать друг друга.
— Ничего-ничего? Может быть, тебя посетило хоть крошечное озарение?
Опал никак не отреагировала на его слова. Как не реагировала ни разу за прошедший неполный год.
— Ну, хорошо, — сказал Аргон, проводя по внутренним поверхностям губ Кобой последним ватным тампоном, оставшимся в его кармане. — Может быть, завтра поговорим.
Он провел тампоном по пористой поверхности своего планшета. Буквально через несколько секунд на крошечном экране появилось имя Опал Кобой.
— ДНК никогда не врет, — пробормотал Аргон и кинул тампон в лоток устройства переработки.
Бросив последний взгляд на пациентку, доктор повернулся к двери.
— Приятных снов, Опал, — сказал он почти с нежностью.
На душе у него воцарился покой, даже о боли в бедре Аргон почти забыл. Кобой, как и прежде, пребывает в безмятежных далях забытья. В обозримом будущем она не очнется. Страховому фонду ничто не угрожает.
Поразительно, как глубоко порой может заблуждаться гном…
Опал Кобой не находилась в состоянии кататонии. Впрочем, в сознании она тоже не была. Она пребывала где-то посередине, парила на волнах медитации, где каждое воспоминание представлялось разноцветным мыльным пузырем. Пузыри эти медленно всплывали и мягко лопались.
Еще подростком Опал была ученицей Голы Швим — гуру очистительной комы. Теория Швим гласила, что существует сон гораздо более глубокий, чем тот, в который обычно погружаются подземные жители. Другим ее ученикам, чтобы научиться уходить в очистительную кому, потребовались десятилетия постоянных тренировок. Опал впервые проделала это в возрасте четырнадцати лет.
У очистительной комы есть свои преимущества. Во-первых, она дает возможность прекрасно отдохнуть и набраться сил, а во-вторых, время не пропадает зря — его можно провести в размышлениях или, как это делала Кобой, за составлением коварных замыслов. Кома Опал была настолько глубокой, что разум ее практически перестал зависеть от тела. Она не чувствовала никакого смущения из-за того, что ее кормят внутривенно и переодевают, и легко обманывала датчики. Официально зарегистрированный рекорд по добровольному пребыванию в искусственной коме составлял сорок семь дней. Опал оставалась в этом состоянии уже больше одиннадцати месяцев. Впрочем, в ее намерения не входило задерживаться там дольше.
Когда Опал Кобой присоединилась к Шипсу Дубину и его гоблинам, она понимала, что ей необходим запасной план на случай провала. Замысел свергнуть полицейское управление был весьма остроумным, но всегда есть вероятность, что не все пройдет так, как задумано. Опал не собиралась провести остаток жизни в заключении. Единственный способ избежать наказания, не вызвав ни у кого ни малейших подозрений, — это убедить всех, что ты и так находишься в заточении. Поэтому Опал занялась необходимыми приготовлениями.
Первым шагом стало создание страхового фонда для клиники Аргона. Таким образом, Опал могла не сомневаться, что, когда она впадет в очистительную кому, ее поместят именно туда, куда ей требуется. Вторым шагом было трудоустройство в клинике двух проверенных соучастников, которые помогут Кобой осуществить побег. Затем она начала тайно выкачивать огромные объемы золота из своих предприятий. В планы Опал не входило становиться нищей изгнанницей.
Последним шагом стало создание клона, который должен будет занять ее место в палате психиатрической клиники. Клонирование было абсолютно незаконным, его запретили более пятисот лет назад после первых неудачных экспериментов в Атлантиде. Ученым так и не удалось создать идеального двойника представителя волшебного народца. Выглядели клоны очень даже неплохо, но их умственных способностей хватало лишь на поддержание основных функций организма. Взрослый клон был неотличим от оригинала в коме. Как раз то, что нужно.
Опал построила инкубатор на значительном удалении от «Лабораторий Кобой» и регулярно выделяла средства на поддержание проекта в течение двух лет — именно такой срок требовался для выращивания взрослого клона. Когда она решит сбежать из клиники Аргона, ее место займет точная копия. Полиция Нижних Уровней ни за что не догадается, что Кобой сбежала.
Как оказалось, разработав резервный план, она поступила мудро. Шипс оказался предателем, а небольшая группка подземных жителей и людей сделала так, что его предательство привело к краху замыслов Кобой. Но у Опал была великая цель, которая не давала ей упасть духом: она будет оставаться в коме сколь угодно долго, потому что должна свести счеты с Жеребкинсом, Крутом, Элфи Малой и этим мальчишкой, Артемисом Фаулом. Это из-за них рухнули ее гениальные планы. Скоро она покинет клинику и нанесет визит тем, кто стал причиной ее страданий. И тогда они на собственной шкуре узнают, что такое страдать. А потом, когда враги будут повержены, Кобой приступит к осуществлению второй части плана: она познакомит людей с волшебным народцем, причем с таким размахом, что замести следы стиранием памяти нескольким вершкам уже не удастся. Скоро тайне подземных жителей придет конец.
Мозг Опал Кобой начал вырабатывать эндорфины удовольствия. Мысль о мести всегда согревала ее душу.
Братья Криль проводили взглядом хромавшего по коридору доктора Аргона.
— Идиот, — пробормотал Мерв, убирая телескопической насадкой пылесоса скопившуюся в углу пыль.
— И не говори, — согласился Скант. — Старик Жерри не способен проанализировать даже миску с карри из полевок. Неудивительно, что жена решила его бросить. Будь у него ума хотя бы как у креветки, он бы уже давно обо всем догадался.
Мерв сложил пылесос.
— Который час?
— Десять минут девятого, — ответил Скант, взглянув на лунометр.
— Отлично. Что делает капрал Келп?
— Все еще смотрит кино. Этот парень просто идеален. Мы должны все провернуть сегодня. А то вдруг, чего доброго, на следующую смену управление полиции пошлет кого-нибудь с мозгами… А если отложить операцию, клон подрастет еще на два сантиметра.
— Ты прав. Проверь камеры наблюдения. Скант поднял крышку на первый взгляд обычной тележки уборщика, из-под которой торчали швабры, аэрозольные баллоны и тряпки. Под панелью отверстий пылесоса появился цветной, разделенный на несколько экранов монитор.
