— Не надо, Крис, все было совсем не так! — словно очнувшись, воскликнула Анджелина.
— Ты рассказывала ему обо мне? Вы, вероятно, от всей души смеялись над безжалостным и циничным Кристофером Шеппардом, который переиграл тысячу самых отъявленных плутов, но дал обвести себя вокруг пальца вчерашней студентке колледжа?
— Повторяю тебе, все было совсем не так!..
— Тогда расскажи, как это было! Пойми, Энджи, мне действительно важно понять, что произошло.
Его губы приблизились к самому ее рту, и, как ни уговаривала себя Анджелина, уклониться от поцелуя она не смогла… Да, не такими были их поцелуи в те, теперь уже далекие, дни два года назад. Тогда Кристофер не давал себе воли, щадя ее неискушенность. Теперь же его губы жадно предъявляли свои права, а она, вместо того чтобы протестовать и бороться, блаженно таяла в его объятиях.
Как же ей хотелось сказать ему, что он понапрасну обвиняет ее в обмане и неверности; что у нее не было и нет другого мужчины; что она — та единственная, которую он ищет… Но Анджелина не могла открыть ему всей правды, и эта мысль даже сейчас отравляла ей наслаждение его поцелуем.
— Энджи, ты по-прежнему хочешь меня! — с изумлением произнес Кристофер, отрываясь от ее губ.
В голосе его зазвучали торжествующие нотки и девушка мгновенно отрезвела.
Так значит, лихорадочно поняла она, он действовал целенаправленно и хладнокровно и этот поцелуй был призван продемонстрировать, что Кристофер Шеппард имеет надо мной прежнюю колдовскую власть. Он хотел доказать, что стоит только ему прикоснуться ко мне, и я снова, как и два года назад, потеряю голову! Кажется, в судопроизводстве это называется следственным экспериментом.
Но ведь и он отчаянно хочет меня! Его восставшая плоть со всей очевидностью говорит об этом. Так может быть, речь идет не более чем о физическом влечении, а все остальное, что было между нами — нежность, радость и шутки, — все это безвозвратно исчезло, и именно я убила эти чувства?
Анджелина поняла, что нужно как можно скорее остановиться.
— Ты делаешь мне больно, — ухватилась она за первый попавшийся аргумент.
— Больно? — с горечью переспросил Кристофер. — Два года назад я не слышал от тебя таких слов. Мы просто наслаждались друг другом, — сказал он, касаясь ее груди и, словно ненароком, задевая пальцем набухший сосок. — Я не могу тронуть твое сердце, если оно у тебя вообще есть, — с циничной усмешкой добавил он, — но, возможно, избавлюсь от наваждения, овладев твоим телом!
— Крис, я не хочу! — в панике вскричала Энджи.
— Вот как? — спросил он, поднимая искаженное страстью лицо. — А почему, собственно говоря, меня это должно волновать? Тебя мои желания два года назад не беспокоили… Дешевая лгунья не может претендовать на рыцарское обращение! А потом, твое тело опровергает слова, Энджи! Ты хочешь меня, но не признаешься в этом! Так вот, я ждал этого момента два года и не намерен отступать!.. Будь честной хотя бы раз в жизни, признайся: которым по счету любовником я у тебя буду?
— У меня никого не было, — бессильно закрывая глаза, прошептала Анджелина.
Ее груди налились, отяжелев от его прикосновений, тянущая сладкая боль возникла внизу живота, требуя удовлетворения… Она боролась сейчас даже не с Кристофером, а с самой собой.
— Я не верю тебе, — хрипло пробормотал он, жадно лаская ее томящееся от желания тело. — Ты лжешь, Энджи, лжешь, сладкая моя.
— Я не лгу! Поверь мне! Слышишь? — Слезы отчаяния хлынули из ее глаз. — Я… я никогда и ни с кем не спала!
— Ради любовника ты забыла не только меня, но и свою семью, а теперь хочешь, чтобы я поверил в твою невинность? — недоуменно спросил Кристофер. — Черт возьми, да за кого ты меня принимаешь?! — Он приподнялся на локте и хмуро посмотрел на нее сверху вниз. — Здесь что-то не так, я чувствую это. Не надо мне больше лгать! Ты говоришь правду?
Вспыхнув, она опустила голову и кивнула.
— Да.
— Все расчудеснее и расчудеснее, как говаривала Алиса, угодив в Страну чудес! — побормотал он, переваривая услышанное.
Анджелина не шевелилась, боясь вздохнуть. Она понимала, что всепоглощающее желание, только что овладевшее ими, лишь затаилось на время, и достаточно неосторожного жеста или взгляда, чтобы пожар страсти вспыхнул снова.
Кристофер откатился в сторону, сел и, прислонившись к стволу дерева, устремил на нее холодный пытливый взгляд.
— Ладно, тогда объясни, что произошло два года назад!
Объясни! Это было единственное, чего она не могла сделать, причем во имя его же блага. Секунду — другую девушка смотрела в пустоту, а затем, поднявшись и оправив юбку, уселась на подстилке.
— Я слушаю! — повторил он, бросив ей белоснежный носовой платок, чтобы она могла утереть слезы. — И не вздумай лгать! Я слишком часто имею дело с лжесвидетельствами, чтобы не отличить их от искреннего признания.
— Я не могу тебе ничего объяснить, Крис. Не могу, и все тут! Послушай, у каждого из нас теперь своя жизнь. Разве мы не можем оставить это и…
— И?
— И стать просто друзьями? — предложила она дрожащим от волнения голосом.
— Большей нелепицы я в жизни не слышал! — возвысил голос Кристофер и медленно покачал головой. — Абсолютная чушь!
— Но почему же? Я тебе нравилась когда-то…
— Ты не просто нравилась мне, — возразил он с горечью. — Я любил тебя, Энджи, а это совсем другая песня. Любовь и ненависть — две неразлучные сестрицы, и я, лишь полюбив тебя, узнал, что такое ненавидеть. Ты можешь быть либо моей любовницей, либо смертельным врагом, но другом — никогда!
Анджелина опустила глаза. Неудача. Значит, надо попытаться подойти к делу с другой стороны.
— Рубен сказал, что у меня был кто-то помимо тебя? — тихо спросила она.
— Ты собираешься рассказать, как все было на самом деле, или нет? — нетерпеливо перебил ее Кристофер.
— Я уже говорила, — ровным тоном произнесла она, — что не могу рассказать тебе все. Но знай, я ушла от тебя вовсе не потому, что предпочла кого-то другого.
В лице Криса что-то переменилось.
— Вернувшись домой после объяснения с тобой, я вдруг поняла, что делаю ошибку… Нет, речь шла не о том, люблю я тебя или нет. Все было гораздо проще… и в то же время сложнее. Я просто осознала, что главным для меня в этой жизни является не любовь и не семья, как бы много они для меня ни значили, а моя карьера.
— И ты выбрала карьеру — то есть жизнь без меня, — не спуская с нее взгляда, констатировал Кристофер. — Вторая часть этой сентенции не вызывает у меня сомнений, чего не могу сказать по поводу первой. Как бы там ни было, условно — подчеркиваю: условно! — примем на веру, что ты остановила свой выбор на карьере. В результате на сегодняшний день ты не замужем и одинока как перст. Судя по тому, что за два года взять Олимп удается очень и очень немногим, это твое состояние угрожает стать перманентным, так?
