– Библия? – предположил тот.
– Хватит вопросов! – фыркнула Ева, и Джеймс отступил.
– Но как же последний ключ? – он осмелился на последний.
– Последний ключ?.. Последний ключ найдет вас сам. А теперь… – Ева взяла паузу, за которую Джеймс смог досчитать до десяти и был совершенно растерзан накалом.
Обычно в кино такие паузы берут психопаты, и то, что следует за ними, заставляет особо нервных отворачиваться.
– Иди. – наконец, сказала Ева да так неожиданно, что Джеймс вздрогнул. – Но помни о том, что я буду за спиной, и если ты обмолвишься обо мне хоть словом, я выведу тебя из игры и сделаю это столь изощренно и мучительно, что лучше тебе и в голове такого не держать.
Джеймс не в силах ответить, качал головой, прижимая к груди пса, и отступал. Сначала медленно и неказисто, путаясь в собственных ногах, а потом перешел на трусцу. Ева пренебрежительно улыбалась, глядя ему в след. Люди… всего лишь люди. Как ими можно восхищаться? Алчные, глупые, жестокие, ломкие. За что там бороться? За крохи нравственности и совести? За то, что называется человеческой душой? Да там бороться не за что. Ева, конечно, не брала в расчет тот минимум людей, после общения с которыми, фигурально выражаясь, поет душа. И не брала тех, кто совершают героические поступки ценою собственной жизни во имя справедливости и всего лучшего, что делает других просветленными. Хотя бы ненадолго, ведь истину нужно питать время от времени, а иначе она застопоривается или исчезает вовсе. Она не брала в расчет подавляющее меньшинство, потому что знала, что его никогда не хватит, чтобы вытянуть остальных из сточной ямы.
Все двойственны и неопределенны. Наполовину хороши, наполовину плохи, не абсолютны. Слишком надуманны. Только у Бога хватает терпения ждать, когда те определятся, а Ева считала такой подход недальновидным. Древний создатель слишком трепетно относился к своим произведениям. Зачем вообще нужны эти смертные, без конца выезжающие за чужой счет? Ведь поначалу человечество было лишь экспериментом…. И то, что наводняло собой Еву, получило от него массу удовольствия в свое время, но если есть сладкое слишком часто, оно перестает восприниматься как сладкое, да и зубы портятся. Пусть останутся одни древние, как раньше. Было весело.
Джейк снова подошел к Джулиане и присел перед ней на корточки. Увидев его, Марта шепнула ей что-то на ухо.
– Пуля пригодилась? – в неясном ознобе спросила та.
– Да, спасибо.
– Рада помочь.
Марта всё еще терзалась сомнениями, но больше не испепеляла Джеймса грозным взглядом, полностью переключившись на пса.
– Мне нужна твоя поддержка, Джулс. Выслушаешь?
– Конечно. Говори. – закивала та.
– У одного из тех уродцев есть ключ.
– Что? Ты знаешь про ключи? – встрепенулась та.
– Я думаю, все, кто здесь, знают про ключи. Иначе бы не отдали самое дорогое, чтобы пройти.
– Да, верно. – расслабилась та.
– Сейчас в нашей группе пять ключей. – продолжал Джеймс. – У одного из карликов шестой, а седьмой где-то впереди. И мы выберемся отсюда, но мне нужна твоя поддержка, потому что я хочу собрать всех… и отобрать этот сраный ключ.
Джулиана приоткрыла рот в какой-то неясной эмоции смятения, а глаза всё искали опору. Он говорил столь жестко и безапелляционно, что она не стала задавать лишних вопросов, а просто поверила. И тогда она кивнула, коротко и ясно, прекрасно понимая, что впереди всё еще ждет следующий этап, и кто-то должен двигать их раскисшее общество дальше.
– Так ты поможешь? – спросил Джеймс, не поняв, кивает она или во всем виновата дрожь.
– Да. – ответила та.
– Тогда объясни всё своей подружке и пойдем.
– Объяснить? Это задачка не из легких… – пожала плечами Джулс в полном раздрае, а потом повернулась к Марте, которая смотрела на нее во все глаза.
Она взяла ее подбородок в ладони и заглянула в зеленые глаза столь пронзительно, что даже самый обычный человек лишенный всякой телепатии понял бы, что должен полностью довериться другому, потому что назревает нечто, требующее полного вмешательства. Джулиана приблизилась и поцеловала рыжекудрую глухую Марту, пытаясь передать в этом поцелуе всю необходимость этого доверия. Что как не поцелуй, способен склонить на свою сторону?
Марта, утратившая дар слышать, уставилась на Джулиану во все свои зеленые глаза, ища хоть какую-то зацепку. Она поняла, что от нее требуются поддержка и участие, потому что поцелуй – самая короткая дорожка к полномасштабному доверию. Так должно быть – ни кровь, ни секс, а всего лишь поцелуй. Неспроста даже у проституток на этом пунктик. Акт передачи своего сердца. Выше слов.
– Мы идем за тобой. – сказала Джулиана, отрывая пристальный взгляд от Марты, которая была на крючке доверия.
Джеймс коротко кивнул и поднялся на ноги. Следующей его целью стали его бывшие соратники Адель и Олден. Марта подала руку Джулиане, став для нее теперь поводырем.
Странно, когда встреча между двумя людьми столь значима, что способна изменить всё, но один слеп, а второй сошел с ума. Ведь никто не берет такое в расчет…. С каждым шагом Джулиана чувствовала себя всё хуже. Она буквально выворачивалась наизнанку. Ведь ее любимый Лиланд, которого на самом деле звали Олден, был совсем рядом, и те флюиды, что разрывали на части, поглотили теперь её без остатка.
Джеймс приближался к Адель и Олдену – людям, которых не дождался и бросил в беде. А был ли выбор? Адель заметила его, наконец, и смотрела теперь с неприязнью. Сначала не поверила глазам, а потом жесточайшее разочарование окрасило эмоции. Человек, который не помог ей. Ни ей, ни Олдену. Бросил обоих лицом к лицу с чудовищем. Да еще и ключ забрал, который они отработали все трое. Но что-то изменилось в нем сейчас, и Адель видела это. Спесь ушла, а также жестокость и ненависть к остальным, превосходство. Теперь это был совсем другой человек, остро нуждавшийся в них, готовый молить. Готовый колени в кровь содрать. Так и случилось – первое, что сделал Джеймс, так это опустился на колени перед непоколебимой Адель и лунатиком-Олденом, лупившим глаза то на деревья, то на подошедшую группу возмутителей спокойствия. Слюна стекала из вечно приоткрытого рта.
– Кто это? – встревоженно спросила Джулиана, вцепившись в руку Марты, когда они остановились. Она едва не валилась с ног.
– Это мои друзья, с которыми я путешествовал до встречи с вами. Олден и Адель.
– Олден… – повторила себе под нос Джулиана и покачала головой. Имя ни о чем ей не сказало, но сердце так и рвалось из груди. Да что ж такое происходит?
– Это мои друзья – Джулиана и Марта. – продолжил Джеймс, обращаясь к Адель, и вытащил из кармана ключ – ржавый засаленный, увенчанный анкхом
[20], и протянул ей. – Мне очень жаль, что я не помог Олдену, а этот ключ по праву ваш. Так правильно. Вы прошли через такой ужас.
