– Мадди, не волнуйся, со мной все будет хорошо.
Шейн фыркнул. Сесилия ткнула его локтем в ребра. Грейси сверкнула глазами и посмотрела на него прищурившись.
– Не поощряй ее.
Мадди воздела руки. Она явно еще не осознала, что отношения между Грейси и Джеймсом так кардинально изменились.
– Хорошо, но обещай мне, что ты не будешь к нему слишком сурова.
Грейси возвела взгляд к потолку.
– Боже, помоги мне! У меня не было секса почти месяц! Выметайтесь!
Джеймс хмыкнул, он получал от этого спектакля такое удовольствие, что даже не смутился. Митч поскреб рукой челюсть.
– Грейси, я не уверен, что бог предоставляет помощь такого рода.
Она сжала кулаки, топнула ногой и завизжала:
– Уходите!
– Эй, полегче. – Шейн посмотрел на Джеймса и лукаво улыбнулся: – Что ты с ней сделал?
Грейси показала пальцем на дверь.
– Прочь! Или, боюсь, вы пожалеете.
Наконец все вышли из кухни, удивленные и одновременно усмехающиеся, и оставили их одних. Джеймс ухмыльнулся Грейси в самой дерзкой и высокомерной манере.
– Я бы сказал, малышка, что ты наконец достигла своей критической точки.
Грейси размашисто подошла к нему, схватила его за рубашку и притянула к себе.
– Заткнись и трахни меня!
Джеймс зарычал и поцеловал ее. Ситуация вышла из-под контроля. Когда Джеймс набросился на ее рот, Грейси вцепилась в его плечи. Сжимая в кулаках ткань его рубашки, она терлась об него, прижималась к нему, чуть ли не пыталась забраться в него. Джеймс обычно вел себя тихо и старался не привлекать к себе внимания, но сейчас он отбросил осторожность. Толкая Грейси назад, он в процессе опрокинул стул. Грейси уперлась задом в стол, Джеймс оттолкнул в сторону тарелки и прочую посуду, что-то упало на пол и с громким звоном разбилось, но они даже ни на секунду не отвлеклись на это. Грейси застонала, схватилась за молнию на его брюках и стала ее расстегивать. Тем временем Джеймс подсунул руки под ее топ и накрыл ее груди. Он потер большими пальцами ее соски, и она выгнулась ему навстречу. Грейси уперлась руками в стол у себя за спиной, ее голова запрокинулась. Джеймс рывком распахнул ее рубашку, одной рукой расстегнул застежку бюстгальтера и снял его чашечки с ее впечатляющих грудей. Потом наклонился к ней и взял один напрягшийся пик в рот. Грейси обхватила его голову, впиваясь ногтями в кожу, и притянула ближе. Он куснул ее сосок, у нее вырвался тихий звук, похожий на мяуканье, в следующее мгновение еще одна тарелка упала на пол и разлетелась на кусочки. Джеймс знал, что они поднимают много шума, знал он и то, что, как только они отсюда выйдут, на них обрушится миллион вопросов, но ему было все равно. Его интересовала только Грейси. Он обвел языком сначала один сосок, потом другой, посасывая и покусывая их так, что Грейси пришла в неистовство.
– Да, Джеймс… Боже… Как же мне тебя не хватало!
– Мне тебя тоже не хватало, Грейси, – прошептал он, касаясь губами ее груди.
Он положил руку на ее шею и стал гладить пальцем то место, где бешено бился пульс. Он подумает об этом позже. Намного позже. После того, как ему удастся утолить этот непереносимый голод.
Глава 25
Пока ванильные капкейки и овсяные печенья с изюмом стояли в духовке, а Джеймс спал наверху в ее спальне, Грейси сидела за столом и составляла список дел, которые ей предстояло сделать на этой неделе, включая дела, которые она могла передать Гармони – настоящему дару небес. Она обдумала список заказов из Чикаго, казалось, растущий день ото дня. Доставка ее изделий в Чикаго по-прежнему оставалась проблемой. Грейси связывалась с несколькими местными дистрибьюторскими компаниями, но их цены оказались слишком высокими. А ездить в Чикаго и обратно самой у нее не было никакой возможности. Даже после того, как она взяла на работу Гармони, которая испекла сногсшибательно вкусные тыквенные кексы, а капкейки «красный бархат» по рецепту Грейси скопировала так точно, что невозможно было отличить. Грейси все ждала, что поток заказов начнет спадать, но он не спадал. Ей нужно было что-то придумать, но пока она совершенно не представляла, как решать проблему.
В дверь черного хода постучали. Грейси подняла взгляд и помахала Мадди рукой, чтобы она входила. Мадди с улыбкой вошла в кухню и вежливо поинтересовалась:
– Я не помешала?
Голос подруги прозвучал тепло, но несколько отстраненно. Грейси вздохнула.
– Если я сплю с Джеймсом, это не значит, что мы стали посторонними.
Мадди закрыла за собой дверь.
– Извини, я просто… Не знаю, я не была уверена, что сказать.
– Ничего не надо говорить. Между нами ничего не изменилось.
Грейси напряженно глотнула. Именно поэтому она и не хотела рассказывать об их отношениях. Лучшая подруга уже сейчас начала обращаться с ней по-другому. Мадди налила себе кофе и села за стол.
– Да в том-то и дело, что отношения между нами изменились. Ты уже несколько недель вела себя необычно. Не хотела со мной говорить. Я чувствовала, что что-то происходит, но ты недостаточно мне доверяла, чтобы рассказать. – Она пожала плечами. – Я-то думала, что ты могла рассказать мне все, как я тебе рассказываю.
Грейси положила ручку и глубоко вздохнула. Конечно, Мадди была права. Она вела себя не так, как обычно. Мадди снова и снова пыталась до нее достучаться, но Грейси ее избегала. И теперь пришло время исправить ситуацию, которую она сама же создала.
– Я прошу прощения. Мне есть, в чем признаться, но тебе это не понравится.
Мадди нахмурилась.
– Я слушаю.
– С тех пор как Шейн и Сесилия обручились, мне пришлось бороться с завистью.
– Потому что они собираются пожениться? – спросила Мадди.
Грейси отрицательно покачала головой.
– Нет. Потому что вы с Сесилией станете сестрами.
Мадди протянула руку через стол и дотронулась до руки Грейси.
– Ты точно такая же моя сестра, как Сесилия.
У Грейси сжалось горло, она кивнула.
– Я знаю, что ты так чувствуешь, но вы с ней теперь очень близки. И у меня засело в голове, что между вами образовалась особая связь, которая не включает меня. Вы – семья, а я – подруга. Я люблю Сэма, но нас с ним только двое, у нас больше никого нет, и, наверное, я хотела, чтобы у меня было то же, что у вас.
Глаза Мадди подозрительно заблестели, и Грейси почувствовала, что на нее накатили слезы. Она замотала головой, стряхивая влагу с ресниц.
– Мне было самой противно, что я испытываю такие мелочные чувства, вот я их и скрывала.
Мадди сжала ее пальцы.
– Ах, если бы я знала. Я тебя люблю, и какой бы большой ни стала моя семья, ты всегда будешь ее частью.
