– Здравствуйте, член экипажа Йорк. Меня зовут Распер. Чем могу служить?
Голос ровный, мягкий, успокаивающий. Этих древних роботов программировали так, чтобы ни в коем случае не навредить человеку или допустить, чтобы из‑за их бездействия человеку был нанесен вред.
– Распер?
– «Робот-АСсистент ПЕРсональный», с вашего позволения. Чем могу служить?
Я оглядываюсь.
– Ну, для начала расскажи-ка мне, Распер, что это за место.
– Центральный робо-склад, сэр, – отвечает он и поднимает руку. На потолке вдоль дальней стены вспыхивает линия световых панелей. – Не соблаговолите ли проинспектировать, сэр?
Я улыбаюсь. Никто еще со мной так вежливо не разговаривал.
Теперь мне лучше видно: изнутри здание оказывается еще больше, чем кажется снаружи. Ряды полок тянутся вдоль противоположной от входа стены. Большинство пусты, но некоторые заставлены ящичками. На каждом из них светящейся надписью обозначено его содержимое.
«Сужающиеся втулки 54/i». «Конечные приводы с14‑с21». «Витые пары»…
Я направляю сканер на один из ящичков. На нем красуется надпись: «Процессоры ввода – дельта-фаза IV». Открыв его, обнаруживаю внутри груду серебристых штуковин, которые не в состоянии опознать. А вот в следующем ящике – называющемся «Трубные деблокираторы. Макс. усил.» – оказывается нечто хорошо знакомое.
Бомбы-липучки.
Я беру дюжину и складываю в ранец. Потом еще дюжину. Распер не шевелится.
За мной зажигаются новые световые панели. Весь ангар залит светом. Озираюсь и вижу целую армию роботов, неподвижно стоящих шеренгами. Ноги роботов тонут в их же тени.
Должно быть, я ойкнул от неожиданности, потому что Распер отзывается:
– Я не разобрал вас, сэр. Встряхиваю головой и бормочу: – Сколько ж зоидов… то есть роботов.
– Робо-склад хранит в себе триста шестьдесят законсервированных единиц, сэр. Двенадцать моделей. Тридцать экземпляров каждой модели.
– Покажи мне их.
Распер семенит в конец ряда. Следую за ним и осматриваю войско. Перед нами – ряды невыразительных роботов с плоскими лицами. У них бочкообразный корпус, а вместо ног – реактивные двигатели. За первым рядом вдаль уходят ряды таких же.
– Это робот-мусоросборщик, сэр, – провозглашает Распер и переходит к следующей колонне. Его ноги проворачиваются по кругу, но голова смотрит вперед. – Это домашний робот, сэр, – он снова переходит с места на место. – Робот-аниматор.
Меня заинтересовали эти древние роботы. Должно быть, они так и простояли здесь с тех пор, как остальные превратились в зоидов.
Я иду вдоль одной из шеренг, затем прохожу между рядов. Проверяю через визор. Вот Распер, вот я, вот пульсирующие тепловые сигналы Калифа и блескорыла на крыше, но ни следа зоидов.
– Это робот-садовник, – объявляет Распер.
Останавливаюсь. Робот короткий и угловатый, на лице застыла радующая глаз пустота. У него три ноги и две руки, все пять конечностей способны удлиняться. К одной руке приделан поливочный шланг. В другую, щипцеобразную, вставлены лазерные ножницы. Вынимаю их.
– Если вам нужен источник питания, сэр, я отведу вас…
Я тяну собачку. Ножницы шипят и сверкают.
– Отличный инструмент, – говорю я и вставляю ножницы обратно.
Мой желудок сжимается.
– Распер, источник питания нужен мне.
– Источник питания. Разумеется, сэр.
Распер продвигается вглубь рядов и останавливается перед самыми человекоподобными роботами, каких я когда-либо встречал.
У них есть руки и ноги, и все они правильно сочленены. Их головы имеют человеческую форму и снабжены ушами, носами и ртами. Глаза тоже смотрят совсем как настоящие.
Просто невероятно! У Бронкса в кибернетических мастерских и близко ничего подобного нет.
Их только три, а не тридцать. Распер активирует их, они пикают и оживают.
– Робот-дворецкий в вашем распоряжении, – произносит один из них.
– В вашем распоряжении, член экипажа Йорк, сэр, – поправляет его Распер.
– Робот-дворецкий в вашем распоряжении, член экипажа Йорк, сэр, – повторяет тот. – Чего изволите?
– Изволю отужинать поплотнее, – отвечаю я. Как же мне это нравится!
– Сэр будет ужинать в одиночестве?
Я оглядываюсь. Пожимаю плечами.
– Да, похоже на то.
– Ужин на одного! – провозглашает робот-дворецкий. Все трое дворецких начинают хлопотать. Они носятся взад-вперед. Входят и выходят. Один ящик превращается в стул, другой – в столик; столовые приборы оказываются уложены под идеально точными углами вокруг древней тарелки, супницы и прозрачного бокала.
Один из роботов-дворецких отодвигает стул:
– Не угодно ли присесть, сэр?
Конечно, угодно. Я не могу сдержать ухмылки. Вот оно, значит, как было во времена Запуска. А неплохо тогда люди жили.
Второй дворецкий раскатывает полотняный квадратик и подтыкает его на мне спереди. Третий появляется со стеклянной посудиной; четвертый – с серебряным подносом, накрытым крышкой.
Я предвкушаю праздник. Это будет первая нормальная еда с момента захвата Капсулы. Желудок урчит.
– Не угодно ли сэру попробовать вино?
Я киваю. Посудина наклоняется, но в бокал ничего не льется. Я смотрю на дворецкого. Он смотрит на меня с любезным видом. Снова киваю. Он наклоняет бутылку сильнее, словно наполняя бокал до краев.
Но в нем ничего нет.
Робот с серебряным подносом выступает вперед.
– Осторожно, сэр, это может оказаться горячим, – провозглашает он, поднимая крышку и ставя поднос на стол.
Он так же пуст, как стеклянная посудина. Роботы просто совершают те движения, на которые запрограммированы. Еды и питья, которые они могли бы подавать, здесь, очевидно, нет уже много сотен лет.
Я отталкиваю стул и вскакиваю на ноги.
– Надеюсь, вам все понравилось, сэр, – говорит Распер.
Если он и услышал мое шипение, то на этот раз предпочел не подавать виду.
