– Ты часами пялишься в окно на его кабинет, даже когда его там нет, – хихикает Тэмсин. – Даже говорить не хочу о том, что ничего хорошего из этого не выйдет. Впрочем, кое-что хорошее уже вышло – сто сорок тысяч в год, которые мы с тобой будем делить пополам. – Сощурив глаза, она заговорщически улыбается мне, давая понять, что тема денег уже решена. – Ты вознаграждена за свой хороший вкус. Может, Лори и урод, зато он проницательный урод. Он видит, как ты как ненормальная лепечешь что-то невнятное в его присутствии, как будто тебе крышу снесло от похоти. Ты – его идеальная пешка: он публично дистанцируется от фильма и в то же время сохраняет контроль над тем, как он делается.
– А зачем ему дистанцироваться? – спрашиваю я, демонстративно игнорируя все, что только что сказала Тэмсин. Ведь стоит принять ее слова близко к сердцу, как мне придется остаток жизни только и делать, что сдавленно рыдать. – Он одержим своим фильмом.
– На тот случай, если проект накроется, – что вполне может случиться, потому что Сара отказалась от участия в нем.
– Сара?
– Сара Джаггард. О боже! Разве Лори тебе не сказал?
Неожиданно звонит мой телефон. Я щелчком открываю его.
– Алло!
– Это Флисс Бенсон? – спрашивает женский голос.
Отвечаю, что да, это я.
– Это говорит Рей Хайнс.
Мое сердце готово выскочить из груди. Рейчел Хайнс.
У меня возникает странное чувство, как будто этот момент с самого начала должен был произойти и я бессильна что-либо с этим поделать. Вряд ли она знает, насколько это для меня важно и что я чувствую, слыша ее голос.
– Почему Лори Натрасс уходит из «Бинари Стар»? – В ее голосе не слышно злости, он вообще звучит бесстрастно. – Это как-то связано со смертью Хелен Ярдли? Мне думается, что ее убили. Я слышала, как в теленовостях ее смерть назвали «подозрительной».
– Понятия не имею, – резко отвечаю я. – Вам следует задать этот вопрос полиции, а о причине ухода Лори поинтересуйтесь у него самого. Я не имею к этому никакого отношения.
– В самом деле? Мне от Лори пришло электронное письмо. Он пишет, что теперь документальный фильм будете снимать вы.
– Нет, это… недоразумение.
Тэмсин откопала в моей сумочке ручку и пишет на картонной подставке для пива «кто?», затем подталкивает ее ко мне. «Рейчел Хайнс», пишу я под ее вопросом. Она широко разевает рот – так, что мне видны ее гланды, – и пишет на той же картонке: «Разговори ее!!!»
Даже если я этого не хочу?
Я слышала, как две женщины в метро обсуждали Рейчел Хайнс на следующий день после того, как суд ее оправдал. Одна сказала: «Не знаю про других, но эта Хайнс наверняка убила своих детей, я в этом ни капли не сомневаюсь. Она наркоманка и лгунья. Ты в курсе, что она бросила свою крошку, когда той было всего несколько дней от роду? Отсутствовала целых две недели. Да что она за мать такая? Могу поверить в невиновность Хелен Ярдли, но никак не в невиновность этой Хайнс». Я ждала, что ее собеседница выразит несогласие, но та сказала: «Для ребенка было бы лучше, если б она вообще не вернулась». Помню, как подумала тогда, как странно это звучит: «Могу поверить в невиновность Хелен Ярдли». Как будто сначала можно быть виновным в преступлении, а затем вдруг стать невиновным.
– Я звоню вам, потому что уверена: Лори вряд ли сказал вам, что я не хочу иметь с этим фильмом ничего общего. Мне кажется, вы того же мнения.
Ее голос звучит совсем не так, как, по моему мнению, должен звучать голос наркоманки.
– Вы не хотите иметь с этим фильмом ничего общего? – машинально повторяю я.
– Я с самого начала дала Лори ясно понять, что ему придется обойтись без меня. И не понимаю, почему он продолжает посылать мне копии не нужной мне информация. Может, в надежде, что я передумаю, но этого не будет. – Ее голос звучит спокойно, будто все, что она говорит, ей безразлично. Она просто сообщает мне факты.
– Я в той же ситуации, – грубо бросаю я. Я слишком зла на то, как со мной обошлись. Как смеет Лори напускать ее на меня, лишив меня права выбора?
Тэмсин ерзает на своем месте. Ей не терпится узнать, что происходит.
– Лори не принимает «нет» в качестве ответа, – продолжаю я. – Это когда он нисходит до задавания вопросов. В этот раз он этого не сделал. Я понятия не имела, что он разослал вам всем мой телефон. Не знаю также, почему он решил, что я возьмусь довести до конца фильм, не спросив даже, хочу ли я им заниматься.
Тэмсин закатывает глаза и качает головой.
– Что такое? – беззвучно, одними губами спрашиваю я ее. Мне ничуть не стыдно. Это вина Лори, а не моя.
– Почему вы не хотите? – спрашивает Рейчел Хайнс, как будто это самый естественный в мире вопрос.
Я представляю, как даю ей честный ответ. Как бы я себе чувствовала после этого? Испытала бы облегчение от того, что высказала это вслух? Впрочем, неважно, мне все равно не хватит мужества даже попытаться.
– Боюсь показаться грубой, но я не обязана что-то вам объяснять.
– Согласна, – медленно произносит она. – Мои слова могут прозвучать бестактно, но… мы могли бы встретиться?
Встретиться. Я и Рейчел Хайнс?
Она не может знать. Если, конечно… Нет, она никак не может знать.
– Простите? – Я пытаюсь тянуть время. Беру ручку у Тэмсин и пишу: «Она хочет встретиться со мной». Тэмсин яростно кивает.
– Где вы? Я могла бы приехать к вам.
Я смотрю на часы.
– Уже десять.
– И что? Ни вы, ни я еще не спим. Я сейчас в Твикенхэме. А вы?
– В Килберне, – машинально отвечаю я и тотчас мысленно отвешиваю себе пинок. Я не собираюсь принимать Рейчел Хайнс у себя дома. Этого мне не хватало!
– Вообще-то… в данный момент я нахожусь в пабе «Старый герцог Йоркский».
– Я не хожу в пабы. Дайте мне ваш адрес, и я буду у вас через полтора часа. Все будет зависеть от дорожных пробок.
В моей голове мелькают различные «за» и «против». Я не хочу видеть ее у себя в квартире. Я не хочу иметь с ней ничего общего – только узнать, что ей от меня нужно.
– Вам неприятно встречаться у себя дома с той, что когда-то была осуждена за убийство ребенка, – говорит она. – Я вас понимаю. Хорошо, извините, что побеспокоила вас.
– Почему вы хотите встретиться со мной?
– Я отвечу на этот вопрос, да и на все другие, какие у вас есть, только при личной встрече. Мне кажется, так будет справедливо, не так ли?
Я слышу, как отвечаю ей:
– Согласна.
Не веря собственным ушам, я диктую ей свой адрес.
– Мы будем с вами только вдвоем. И никакого Лори.
– И никакого Лори, – соглашаюсь я.
