– Боюсь, я не приглашала вас подглядывать в мой почтовый ящик, – сказала она. Эту фразу, по мнению Саймона, надлежало произнести с едва сдерживаемой яростью, но из уст доктора Даффи она прозвучала как сухая констатация факта. – Кто вы такой?
Саймон представился.
– Я оставлял вам два сообщения, – пояснил он.
– Я не ответила на них, так как не хотела тратить ваше драгоценное время, – ответила Даффи. – Это будет самый короткий допрос за всю вашу карьеру. Я не стану говорить с вами или отвечать на ваши вопросы, и я не дам проверять себя, стреляла я из пистолета или нет. Можете также сказать своей коллеге Флисс Бенсон, чтобы она не беспокоила меня – с ней я тоже отказываюсь говорить. Извините, что вам пришлось напрасно приехать сюда.
Коллега Флисс Бенсон? Саймон отродясь о такой не слышал.
Даффи начала закрывать дверь. Он вытянул руку, чтобы остановить ее.
– Все, кого мы просили, соглашались провести тест на пороховой след и сотрудничали с нами во всех отношениях.
– Я – не все. Пожалуйста, уберите руку от моей двери.
И она захлопнула дверь прямо у него перед носом. Саймон снова открыл почтовый ящик. В щели возникло нечто фиолетовое.
– Есть некто, кого я не могу найти, – произнес он, обращаясь к кардигану доктора Даффи – единственной ее части, которая была ему видна. – Рейчел Хайнс. Я разговаривал с ее бывшим мужем Ангусом. Он сказал, что она гостит у своих друзей в Лондоне, но не знает где. Вы, случайно, не знаете, где именно?
– Задайте этот вопрос Лори Натрассу, – ответила Даффи.
– Я так и поступлю, как только он перезвонит мне.
– Тогда получается «все минус один».
– Простите?
– Содействие. Как может Лори Натрасс оказывать вам содействие, если он не отвечает на ваши звонки?
Неужели нам обязательно разговаривать через почтовый ящик?
– Мистер Натрасс уже прошел тест на пороховой след. Было установлено его алиби, и он исключен из числа подозреваемых, что будет и с вами, если вы…
– Всего доброго, мистер Уотерхаус.
Саймон услышал шарканье ног по деревянному полу – похоже, она отошла от двери.
– Помогите мне! – крикнул он ей вслед. – Я не должен говорить вам этого, но скажу. Мне тревожно за миссис Хайнс. – Что бы там ни сказал Снеговик, что бы там ни сказал Сэм Комботекра, инстинкт подсказывал Саймону: они ищут серийного убийцу или человека, который потенциально может им стать, – того, кто оставлял в карманах своих жертв карточки со странным шифром.
Была ли Рейчел Хайнс в числе этих жертв? Или у него разыгралось воображение, как вечно твердит ему Чарли?
Саймон тяжело вздохнул. Как будто в ответ на это Джудит Даффи сделала несколько шагов к входной двери. Теперь Саймон мог видеть ее снова, точнее, ее руку и плечо. Но не лицо.
– В понедельник мы вместе обедали, я и Рей Хайнс, – сказала она. – Вот вам мое алиби – и ее тоже, – так что можете уезжать с легким сердцем; но даже если оно вас не устраивает, все равно уезжайте. Ни она, ни я не знали, что в этот день была убита Хелен Ярдли. Для нас это было просто пятое октября, обычный понедельник. Мы встретились в ресторане и провели вторую половину дня вместе.
– Что за ресторан? – уточнил Саймон, доставая блокнот и ручку.
– «Сардо Канале» на Примроуз-Хилл. Его выбрала Рей.
– Вы не против, если я спрошу…
– До свидания, мистер Уотерхаус.
Саймон снова попытался нажать на крышку почтового ящика, но на этот раз встретил сопротивление. Хозяйка дома изнутри удерживала ее в закрытом положении.
Он вернулся к своей машине и включил телефон. Там оказалось два сообщения; одно из них предположительно от Лори Натрасса. Оно представляло собой странный шум, после которого прозвучали два слова «Лори Натрасс» и больше ничего. Второе было от Чарли. Она сообщала, что звонила Лиззи Пруст и сказала, что они оба приглашены к ней на ужин в субботу вечером. Чарли хотела узнать, не находит ли Саймон это странным. Ведь хотя они и знают Прустов вот уже много лет, те никогда раньше не приглашали их в гости. И что она должна им на это ответить?
Саймон ответил ей коротким словом, зато набранным заглавными буквами: «НЕТ». Он так торопился поскорей отправить сообщение, что дважды уронил свой телефон. Снеговик пригласил их на ужин – от этой мысли горло Саймона сжалось, как пальцы в кулак. Нет, лучше об этом не думать. Его испугала собственная реакция на это приглашение и та толика страха, которая за ней скрывалась.
Он позвонил по одному из трех имевшихся у него мобильных номеров Лори Натрасса, и на этот раз ему ответили после первого же звонка.
В трубке послышалось чье-то шумное дыхание.
– Алло? – произнес Саймон. – Мистер Натрасс?
– Лори Натрасс, – ответил хриплый голос, тот самый, что и на голосовом сообщении.
– Я говорю с мистером Натрассом?
– Не знаю.
– Простите?
– Я не рядом с вами и не могу видеть, с кем вы разговариваете. Если вы разговариваете со мной, то да, вы разговариваете с мистером Натрассом, мистером Лори Натрассом. А я, как я понимаю, разговариваю с детективом-коньстеблем – от слова «конь» и не только – Саймоном Уотерхаусом.
Пока собеседник Саймона говорил, его голос то затихал, то делался громче, как будто кто-то втыкал в него иголки, и каждый укол заставлял его повышать голос. Он явно не в себе. Неужели он сошел с ума? Или злится?
– Когда и где мы сможем встретиться? – спросил Саймон. – Я приеду к вам, если вам так удобней.
– Никогда. Нигде и никак.
И это всё? И весь разговор? Неужели это тот самый Лори Натрасс, который окончил Оксфорд и Гарвард, известный журналист, сделавшей себе имя многочисленными расследованиями, обладатель многочисленных наград и премий? Не похоже…
– Вы знаете, где я мог бы найти Рейчел Хайнс?
– В Твикенхэме, – последовал ответ. – Но зачем? Рей не убивала Хелен. Снова хотите ее прищучить? Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, вы же хотите вновь упечь невинную женщину за решетку. Чего еще ждать от такого дерьма… – Саймон заметил, что от слова к слову менялась не только громкость голоса Натрасса, но и скорость речи. Одни предложения вылетали, как из пулемета, другие ползли, как черепаха, медленно и нерешительно, как будто его мысли были в другом месте.
– У вас, случайно, нет адреса или телефона?..
– Вместо того чтобы тратить время на меня и Рей Хайнс, поговорите с Джудит Даффи. Спросите у нее, что два ее зятя делали в понедельник.
Последнее предложение прозвучало почти как приказ.
Два зятя. А поскольку в наши дни полиция взирала на вещи с колокольни равных вероятностей, – две дочери. Стоит ли их проверять?
