Перенесемся на три недели вперед. 12 ноября 1998 года, 9 часов вечера.
Ангуса нет дома – он где-то вместе с коллегами. Рей в последний раз за день покормила Марселлу и положила ее в кроватку. В целом жизнь в последнее время наладилась. Марселла хорошо спит, а значит, Рей тоже хорошо высыпается. Ангус предложил ей как можно скорее вернуться на работу, чего хочется и ей самой. Они согласились друг с другом, что, когда Марселле исполнится шесть месяцев, ее отдадут в местные ясли. Ангус постоянно шутит, что для их дочери это будет замечательно. Он называет имена детей нескольких своих знакомых, которые, по его словам, были «испорчены до жути мамками и няньками», которые опекали их все первые пять лет жизни.
Рей поднимается наверх, в спальню, и, когда видит Марселлу, издает истерический вопль. Личико малышки посинело, она не дышит. Рей вызывает «Скорую помощь». Та прибывает через три минуты, но уже поздно. Рей и Ангус убиты горем.
И тут на сцене появляется Джудит Даффи, перинатальный педиатр и патолог, старший преподаватель-консультант кафедры детской физиологии и развития Вестминстерского университета. Она производит вскрытие Марселлы и не находит ничего, что указывало бы на насильственный характер смерти ребенка. Есть одно сломанное ребро и несколько синяков, но Даффи говорит, что и то и другое – последствия попыток сделать искусственное дыхание. С этим согласны и медики «Скорой помощи». Марселла – жертва синдрома внезапной детской смерти (СВДС). Иначе говоря, ее смерть не поддается объяснению.
Перенесемся на четыре года вперед. У Рей и Ангуса новый ребенок, Натаниэль. Однажды утром, когда мальчику всего двенадцать недель от роду, Рей просыпается и видит, что Ангуса в кровати нет, а в окно сквозь шторы льется солнечный свет. Рей напугана. Натаниэль всегда будит ее до рассвета, значит, с ним что-то не так. Рей подбегает к переносной детской люльке, и кошмар повторяется снова: ребенок посинел и не дышит. Рей звонит в «Скорую помощь». И снова «Скорая» приезжает, когда уже становится поздно.
Вскрытие в очередной раз производит доктор Даффи. На сей раз она обнаруживает отек мозговой ткани и следы субдурального кровотечения. Из чего делает вывод, что Натаниэля затрясли до смерти. Она настаивает на этом даже после консультации со своим видным коллегой, доктором Расселом Мередью, который с ней не согласен. Мередью отмечает, что в мозгу нет разрыва нервов, что имело бы место, если б Натаниэля трясли. Даффи заявляет доктору Мередью – кстати сказать, награжденному за свой вклад в педиатрическую науку Орденом Британской империи и медалью сэра Джеймса Спенса, – что он не знает, о чем говорит. По ее словам, у нее нет ни малейших сомнений в том, что Рей Хайнс затрясла Натаниэля до смерти и задушила Марселлу.
В таких случаях неизбежно ставят в известность полицию. Вскоре Рей было предъявлено обвинение в убийстве обоих детей. Судебный процесс начался в марте 2004 года.
Но подождите секунду, я слышу, что вы говорите. Мол, доктор Даффи в свое время произвела вскрытие Марселлы и не обнаружила ничего подозрительного, верно? Да, именно так. Ее ответ в суде на этот вопрос был таков – она заново изучила свидетельства и пересмотрела свое мнение. По ее словам, даже если перелом ребра и был вызван попытками сделать Марселле искусственное дыхание, то синяки тут ни при чем, так как Рей признает, что была слишком напугана, чтобы самой сделать дочери искусственное дыхание. К тому времени, когда прибыла «Скорая помощь», Марселла уже посинела. Это означает, что кровяное давление ребенка упало, и когда медики надавливали на грудь Марселлы, пытаясь заставить ее сердце заработать снова, никаких синяков появиться не могло.
И снова Рассел Мередью с этим не согласен. По его мнению, синяки могут появиться, даже если кровяное давление упало до нуля или даже – хотя такое бывает крайне редко – после смерти. Он был свидетелем многочисленных случаев первого, и один или два – последнего. По его словам, куда вероятнее то, что причиной отека мозга и субдурального кровоизлияния у малыша Натаниэля стал миокардит, вирусное воспаление сердечной мышцы, а вовсе не то, что его трясли.
Любому непредубежденному человеку практически невозможно понять, что случилось дальше или, вернее, чего не случилось. Не умри Натаниэль, у доктора Даффи не возникло бы подозрений в отношении смерти Марселлы. Две вещи заставили ее поверить в то, что Натаниэль Хайнс умер не своей смертью: субдуральная гематома и отек мозговой ткани.
Как только доктор Мередью объяснил, что и то и другое могло быть результатом естественной вирусной инфекции, почему это не положило конец судебному процессу? Почему обвинение не поняло, что дело разваливается прямо на глазах? Почему судья Элизабет Гейлоу не сняла его с рассмотрения?
Невероятно, но Рассел Мередью – человек, которому я доверил бы провести меня через вражеское минное поле, – позднее по секрету сказал мне, что на тот момент, когда доктор Даффи заявила, что пересмотрела свое мнение о причинах смерти Марселлы, она не изучила дело повторно. «Она не вникала ни в какие подробности, она пришла ко мне сразу после вскрытия Натаниэля. Нетрудно предположить, что, заподозрив неладное в смерти Натаниэля, Даффи решила, что и обстоятельства смерти Марселлы не менее подозрительны». Мередью добавил, что он не сомневается в том, что в какой-то момент доктор Даффи извлекла медицинскую карту Марселлы и еще раз пролистала ее, но, как он блестяще выразился, «если вы ищете глазами летающих свиней и видите нежно-розовое небо, то что перед вами: красивый закат или летающие свиньи?».
Присяжным, разумеется, имя доктора Даффи было знакомо. Она была экспертом при рассмотрении дела Хелен Ярдли, обвиненной в 1996 году в убийстве двоих своих сыновей. Тогда она заявила, что смерть двоих детей в одной семье «крайне маловероятна, почти невозможна». Такая фраза, как эта, легко врезается в память.
Думаю, присяжные, которые рассматривали дело Рей Хайнс, помнили эту фразу и потому решили, что Рей наверняка виновата в убийстве, – так же как и одиннадцать присяжных из двенадцати в 1996 году признали виновной Хелен Ярдли.
Рассел Мередью сделал все, что в его силах, чтобы спасти Рей. Он назвал «вздором» заявление доктора Даффи о том, что Марселла Хайнс была задушена, а Натаниэля затрясли до смерти, пояснив, что удушение – это «тайное убийство», тогда как «тряска» обычно связана с состоянием аффекта. Душители – люди хитрые, но умеют владеть собой. Крайне сомнительно, что мать сначала задушит одного ребенка, а затем затрясет до смерти другого, даже если предположить, что она склонна к убийству.
Суд слышал, что среди родственников Ангуса Хайнса имелись подобные трагедии. Племянник Ангуса родился мертвым, а его бабушка лишилась ребенка по причине синдрома внезапной детской смерти. Его мать страдает от волчанки – болезни, при которой организм пожирает сам себя. Когда доктора Мередью спросили о том, что все это значит, он высказался прямо: «Высока вероятность того, что в семье мужа подсудимой имеется генетический аутоиммунный сбой. Этим объясняется рождение мертвого плода, внезапная смерть в младенчестве, волчанка. Все это вполне вероятно при подобной аутоиммунной дисфункции».
