Последнее слово предназначалось Грейс.
– Насколько я понимаю, вы считаете Хелен Ярдли виновной. – Ничто так не повергало Сэма в отчаяние, как нетерпимость. Откуда у Себастьяна Браунли такая уверенность в том, что он осведомленнее, нежели три судьи апелляционного суда?
– Мы знаем, что она виновна, – произнесла Грейс. – И я согласна со всем, что только что сказал мой муж, за исключением одной вещи, о которой он всегда забывает.
Сэм мысленно задался вопросом, чего ради супруги Браунли затеяли в его присутствии – присутствии незнакомого человека – этот спор.
– Чего именно? – уточнил он.
– Значительное количество приемных детей, достигнув определенного возраста, хотят знать, кто их настоящие родители. Будь у меня гарантия, что Ханна не из их числа, я ничего не стала бы ей рассказывать, но в этом мире такой гарантии нет. Жаль, что ее биологическая мать – Хелен Ярдли, а не другая женщина. Любая другая. О, если б я могла спрятать голову, да и голову Ханны тоже, в песок и забыть правду!.. Но я не могу, или, по крайней мере, не уверена на все сто процентов, что это у меня получилось бы. Если вдруг Ханна, став старше, узнает правду, это будет для нее сродни катастрофе. Но скажи мы ей это, когда она подросла настолько, чтобы все понять, или даже сейчас… – Грейс бросила на мужа умоляющий взгляд.
– В каком возрасте, по-твоему, ребенок способен понять, что его настоящая мать хотела убить и его тоже? – сердито бросил ей Себастьян. – Что она убила двух братьев?
– Что же в таком случае вы сказали Ханне? – поинтересовался Сэм. – О ее биологических родителях?
– Ничего, – ответила Грейс. – Мы сказали ей, что ничего не знаем; мол, мы попросили социальных работников не говорить нам. Девочка знает лишь то, что она приемная, только и всего.
Интересно, будь здесь сейчас Саймон Уотерхаус, он бы тоже пришел к выводу, что по причине отсутствия Ханны невозможно проверить, знает та или не знает? Что, если девочка знает, что Хелен Ярдли – ее мать, а Себастьян и Грейс лгут, потому что…
Нет. Такое исключено. Тринадцатилетние девочки из Спиллинга не имеют «беретты» и не убивают своих матерей. Сэм сделал мысленную отметку: нужно проверить, целый ли день в понедельник Ханна провела в школе.
– Почему вы так уверены в виновности Хелен Ярдли? – спросил он, обращаясь к Грейс.
Себастьян Браунли прикоснулся к руке жены – мол, на этот вопрос лучше не отвечать.
– Мы занятые люди, сержант, наверняка как и вы, – произнес он. – В данный момент нам нужно съездить за дочерью. Нам нет необходимости обсуждать, виновна Хелен Ярдли или нет. Давайте лучше доделаем то, зачем вы приехали к нам.
– Я бы хотел услышать ответ на мой вопрос, – сказал Сэм. В горле у него пересохло. Супруги Браунли не предложили ему даже стакана воды.
Себастьян тяжело вздохнул.
– Откуда мы знаем, что она виновна? Ну хорошо, давайте начнем с Моргана, первого сына, которого она убила. Не говоря даже про огромное количество гемосидерина в легких Моргана, причем разной степени давности – то есть имело место не одно легочное кровотечение, а несколько, что указывает на повторные попытки удушения… Не говоря уже о том, что все четверо выступавших в суде экспертов-медиков единогласно заявили, что при таком количестве гемосидерина в организме смерть никак не могла носить естественный характер. Уровень натрия в сыворотке в пять раз превышал аналогичный уровень у обычного ребенка его возраста…
– Уровень соли в крови, – вмешалась в разговор Грейс, чтобы Сэму было понятно. – Она давала ему соль, чтобы его отравить.
Отравление солью и удушение? Сэму с трудом верилось, что Хелен Ярдли намеренно причиняла вред обоим своим сыновьям, но даже если так и было, зачем ей было убивать их разными способами? Увы, справедливости ради, он был вынужден признать: на это можно взглянуть и с другой стороны. Если кто-то задумал причинить кому-то зло, то он вполне может попытаться сделать это всеми доступными ему способами.
– За его короткую жизнь Моргана несколько раз отвозили в больницу, потому что он переставал дышать. Любопытно, не правда ли? – язвительно спросил Себастьян Браунли. – Здоровый ребенок вдруг перестал дышать – как это удобно! Каждый раз, когда он решал прибегнуть к этому трюку – переставал дышать, – это происходило примерно в одно и то же время, между пятью и шестью часами вечера, под конец долгого дня, когда мать была дома, одна с ребенком, тогда как отец – все еще на работе. Скажите мне, почему ребенок снова и снова переставал дышать в одно и то же время?
– Не кричи на него, – сказала Грейс. Сэм было сказал ей, что все в порядке, но предпочел промолчать.
– Нанятые защитой врачи, эти завравшиеся лжецы, заявили, мол, у ребенка, возможно, было нарушение дыхательной функции. Не исключено, что у него было обезвоживание или же он страдал от нефрогенического диабета, когда вместо сахара в крови зашкаливает уровень соли. По ходу слушания они придумывали все новые причины, и присяжные это знали!
Себастьян выпустил руку жены, встал и принялся расхаживать по комнате.
– Давайте перейдем к Роуэну, ребенку номер два. У него тоже был обнаружен излишек соли в крови. Причем все врачи согласились с тем, что именно это его и убило. Вопрос в другом: его отравила мать или же у него была редкая форма диабета? Или дефективный осмостат – механизм, который регулирует уровень натрия в крови. Полагаю, вы скажете, мол, здесь невозможно сказать наверняка, но эксперты-медики со стороны обвинения напомнили суду, что вскрытие выявило у Роуэна также трещину в черепе и несколько переломов длинных костей на разных стадиях срастания. Такие переломы называются метафизарными. Спросите любого педиатра, любого социального работника – эти переломы возникают, если взять ребенка за запястье или лодыжку и швырнуть его о стену.
Грейс Браунли поежилась.
– Трещина черепа – двусторонняя, что крайне редко случается при обычной травме, – громко продолжил Себастьян, как будто находился не у себя в гостиной, а в зале суда, обращаясь к аудитории куда более многочисленной, нежели супруга и Сэм. Засунув руки в карманы брюк, он продолжал расхаживать взад-вперед по комнате. – Бо́льшая часть переломов черепа просты, линейны и ограничены только одной черепной костью. О, у этих костоправов со стороны защиты был праздник! Одному даже хватило наглости заявить, что перелом черепа не мог стать причиной смерти ребенка, ибо никакого отека мозга не было обнаружено.
– Успокойся, Себастьян! – устало попросила Грейс, как будто не рассчитывала, что он обратит внимание на ее слова.
– Может, и не убил, но, черт побери, перелом-то был! – Сделав это заявление, Себастьян снова сел и покачал головой. Интересно, он закончил? Сэм хотел надеяться на это. Впрочем, сам виноват, что задал ему вопрос.
– Один эксперт со стороны защиты утверждал, что причиной переломов мог стать транзиентный несовершенный остеогенез, если такой, конечно, бывает, – добавила Грейс. – Несовершенный остеогенез – такое бывает, хотя и редко, но транзиентный остеогенез? Как подчеркнула на суде Джудит Даффи, несовершенный остеогенез имеет другие симптомы, и ни один из них не присутствует в деле Роуэна Ярдли – синяя склера, вормиевы кости…
