Так, стоп, Татьяна. Ты знаешь, что нужно делать, если дело дрянь. Успокойся, сосредоточься и действуй. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула воздух, пытаясь сбросить напряжение. После этого потянулась к тумбочке, где в замшевом мешочке хранился ответ на терзающий меня вопрос. Что я делаю не так? Где в моих умозаключениях неверный поворот? На что я должна обратить внимание в первую очередь?
Кости мягко легли на поверхность стола. Результат: «4+33+4 – вы окажетесь беззащитны перед чьим-то изощренным коварством». Только и всего… Я разочарованно сгребла двенадцатигранники в кулак. Очень вы мне помогли! Беззащитна. А то я сама этого не вижу! Изощренное коварство. Коварство. Что это предполагает? Что вообще подразумевается под словом «коварство». Ну, раз логически задачу решить не удается, будем действовать по-другому. Где у меня толковый словарь? Быть может, там я найду объяснение предсказанию?
Я порылась на книжной полке, отыскала толстенную книгу с громким названием «Толковый словарь живого великорусского языка» Даля. Перелистывая страницы, я вслух разговаривала с составителем самого популярного толкователя русских слов.
– Ну, что вы, Владимир Иванович, можете сказать мне по поводу такого простого русского слова, как «коварство»? Ага, кое-что есть. Коварный – кто кует ковы, вязи, путы. Так, это не особо помогло. Оказывается вы, Владимир Иванович, нечасто встречались с людьми по-настоящему коварными. Ладно. Попробуем поискать в другом месте.
Я отложила словарь и полезла во всезнающий Интернет. Первый же ответ на мой запрос заставил меня широко раскрыть глаза. На страничке отобразилось следующее объяснение: коварство – злонамеренность, прикрытая показным доброжелательством. Вот оно! Простите, господин Даль, но современные способы получения интересующей информации положили вас на лопатки. А ведь действительно, злое намерение всегда прикрывают показным доброжелательством. И именно это я упускала из виду. Теперь в моей голове все встало на места. Неотвязное беспокойство само собой развеялось, хотя я и на шаг не приблизилась к разгадке. Просто я почувствовала, что отныне все будет по-другому. Проще, лучше, быстрее.
Дело все в том, что я пыталась отыскать противника в далеком прошлом Вдовина, совершенно игнорируя его непосредственное окружение. Ну, если не считать водителя, конечно. А ведь может статься, что шутник совсем близко. Настолько близко, что именно из-за этого я не могу его разглядеть. Он просто-напросто не попадает в фокус моего взгляда, так как заполоняет собой все пространство. Ну-ка, где там эта проклятая четвертая записка?
Схватив листок, я начала рассматривать его с удвоенным усердием. И оно оправдалось буквально через несколько секунд. В одном из прямоугольников я рассмотрела нечто, напоминающее печать. Ага, значит, это не просто прямоугольники. Они символизируют документы. А вот и еще одно подтверждение. Как же я раньше этого не заметила? Вот этот прямоугольник, что примостился в стороне от остальных, это не что иное, как принтер. И другой прямоугольник – это документ, который этот принтер выдает. Ну, точно! Я не могу ошибаться. Комната, изображенная на картинке, – это офис Вдовина. Что это значит? Это значит, что следующее действие произойдет в офисе. Что именно? Судя по количеству нарисованных в хаотичном порядке прямоугольников, это либо обыск, либо ограбление. Устраивать в офисе обыск могут только полицейские. Допустим, эта версия верна. Что должен сделать шутник для того, чтобы полиция вознамерилась обыскивать личный кабинет Вдовина? Подбросить улику? Сообщить о несуществующей улике по телефону? Ложный звонок, на который стражи порядка не смогут не отреагировать? Вполне возможно.
Если же это ограбление, что может желать утащить из кабинета шутник? Договора? Долговые расписки, если таковые имеются? Какие-то ценные бумаги? Или же просто имитировать ограбление, прихватив с собой для надежности все, что под руку попадется. Авось да осложнит это жизнь Вдовину. В любом случае, что бы это ни было, я должна немедленно предупредить клиента. Пусть будет начеку. Не глядя на часы, я набрала его номер. Он ответил моментально. Вдовин успел только «да» сказать, а я уже вываливала ему новости.
– Петр Аркадьевич, кажется, я расшифровала четвертое послание. Неприятности будут связаны с вашим комбинатом. Проблемы в офисе. Либо ограбление, либо, простите, обыск. Я пока точно не знаю, что конкретно произойдет, но в том, что это будет в вашем офисе, не сомневаюсь, – протараторила я, стараясь не дать ему возможности возразить.
– Знаю, – коротко ответил Вдовин, даже не думая возражать.
– В смысле? – опешила я.
– Я сейчас там. И это не ограбление. Это обыск, – короткими фразами сообщил он. – Приехать сможете?
– На какой предмет обыскивают? – пытаясь унять дрожь, охватившую все тело, задала я резонный вопрос.
– Приезжайте, все узнаете, – ответил Вдовин.
– То, за чем пришли полицейские, уже нашли? – спросила я.
– Ищут, – ответил он, и связь прервалась.
Вот те раз! Не успела я, выходит, предупредить клиента. Снова шутник опередил меня. Досадно. Но ничего не попишешь. В этой игре он всегда на шаг впереди. И это начинает порядком раздражать. Хорошо, хоть на этот раз без жертв. Без жертв ли? Об этом я даже не спросила. Ладно. Нужно ехать. На месте разберусь.
Глава 8
В личном кабинете Вдовина полицейских собралось, как в хорошем отделении. Они непрерывно сновали по просторному помещению, заполняя собой все пространство. Вдовин стоял в стороне, устало привалившись к стене. Лицо Петра Аркадьевича было серым от переутомления и не выражало ничего, кроме безграничной усталости.
Я предъявила документы полицейскому, стоявшему при входе. Тот придирчиво рассматривал их минут пять, после чего вынужден был пропустить меня внутрь. Подойдя к Вдовину, я вопросительно взглянула на него, ожидая объяснений. Он кивком указал на старшего группы и еле слышно произнес:
– Все вопросы к нему.
Разговаривать ему явно не хотелось. Я не стала упорствовать, тем более капитан, возглавляющий обыск, сам уже спешил ко мне навстречу.
– Вы адвокат? – громовым голосом поинтересовался он.
– Нет. Я частный детектив. Петр Аркадьевич является моим клиентом, – ответила я, протягивая ему документы, которые так и держала в руках.
Капитан на них даже не взглянул. Недовольно поморщившись, он заявил:
– Думаю, вам тут делать нечего.
– Это вы так думаете, – не совсем вежливо возразила я. – Что здесь происходит?
– Не ваше дело, – отрезал капитан.
– Я так не считаю, – ничуть не смутившись, ответила я. – Моего клиента в чем-то обвиняют? Я хотела бы знать, в чем именно.
– Послушайте, милочка, если вы действительно желаете помочь своему клиенту, лучше поторопите его адвоката. Он должен был явиться сюда первым. Вам так не кажется? Ведь это в его обязанности входит защищать клиентов? Терпение у меня не безграничное. Я жду уже битых полчаса, но защитник что-то не торопится, – сменив громовые раскаты на зловещий шепот, произнес капитан.
